Проблема метода познания в философии Ф. Бекона и Р. Декарта

Проблема метода познания в философии Ф. Бекона и Р. Декарта

ФРЕНСИС БЭКОН (1561-1626)

1. ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ И СОЧИНЕНИЯ Ф. БЭКОНА

Френсис Бэкон, сын Николаев Бэкона, одного из высших чиновников при

дворе королевы Елизаветы, родился 22 января 1561 г. в Лондоне. В 1573 г. он

поступил в Тринити - колледж Кембриджского университета. Через три года Ф.

Бэкон в составе английской миссии отправился в Париж, откуда в 1579 г. из-

за смерти отца вынужден был возвратиться в Англию. Первым поприщем

самостоятельной деятельности Бэкона была юриспруденция. Он даже стал

старейшиной юридической корпорации. Молодой юрист, однако, расценивал свои

успехи в юридической области как трамплин к политической карьере. В 1584 г.

Бэкон впервые был избран в палату общин. Начав с хлестких оппозиционных

выступлений, он затем стал рьяным сторонником короны. Возвышение Бэкона как

придворного политика наступило после смерти Елизаветы, при дворе Якова I

Стюарта. Король осыпал Бэкона чинами, наградами, пожалованиями. С 1606 г.

Бэкон занимал ряд достаточно высоких должностей (штатный королевский

адвокат, высший королевский юрисконсульт).

Годы хлопотливой придворной службы, однако, позволили Бэкону, рано

почувствовавшему вкус к философии, в частности философии науки, морали,

права, написать и выпустить в свет сочинения, впоследствии прославившие его

как выдающегося мыслителя, родоначальника философии нового времени. Еще в

1597 г. вышла из печати его первая работа — «Опыты и наставления»,

содержащая очерки, которые он затем дважды будет дорабатывать и

переиздавать. К 1605 г. относится трактат «О значении и успехе знания,

божественного и человеческого».

Между тем в Англии наступает пора абсолютистского правления Якова I: в

1614 г. он распустил парламент и до 1621 г. правил единолично. Нуждаясь в

преданных советниках, король особо приблизил к себе Бэкона, к тому времени

искусного царедворца. В 1616 г. Бэкон стал членом Тайного совета, в 1617 г.

— лордом-хранителем большой печати. В 1618 г. Бэкон — уже лорд, верховный

канцлер и пэр Англии, барон Веруламский, с 1621 г. — виконт Сент-Албанский

- Во время "беспарламентского" правления в Англии полновластно царил

любимец короля лорд Бэкингем, противостоять стилю правления которого

(расточительство, мздоимство, политические гонения) Бэкон не мог, а

возможно, и не хотел-

Когда в 1621 г. королю все-таки пришлось созвать парламент, то обида

парламентариев, наконец, нашла свое выражение. Началось расследование

коррупции должностных лиц. Бэкон, представ перед судом, признал свою вину -

Пэры осудили Бэкона весьма сурово ~ вплоть до заключения в Тауэр, — однако

король отменил решении гуда. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Отставленный от политики, Бэкон отдался тому любимому делу, в котором

все решали не интриги и сребролюбие, а чистый познавательный интерес и

глубокий ум — научно-философскому исследованию. 1620 г. ознаменован выходом

в свет «Нового органона», задуманного как вторая часть труда «Великое

восстановление наук». В 1623 г. выходит в свет обширное произведение «О

достоинстве и приумножении наук» — первая часть «Великого восстановления

наук». Бэкон пробует перо и в жанре модной в XVII в. философской утопии —

он пишет «Новую Атлантиду». Среди других сочинений выдающегося английского

мыслителя следует упомянуть также «Мысли и наблюдения», «О мудрости

древних», «О небе», «О причинах и началах», «История ветров», «История

жизни и смерти», «История Генриха VII» и др. Умер Френсис Бэкон 9 апреля

1626 г.

2. ГЛАВНЫЕ ИДЕИ ФИЛОСОФИИ Ф. БЭКОНА

ВЭКОНОВСКИЙ ЗАМЫСЕЛ "ВЕЛИКОГО ВОССТАНОВЛЕНИЯ НАУК". ПРЕПЯТСТВИЯ НА

ПУТИ К НОВОЙ НАУКЕ

Основную цель своих сочинений, как и призвание всей философии, Ф. Бэкон

видел в том, чтобы "восстановить в целом или хотя бы привести к лучшему

виду то общение между умом и вещами, которому едва ли уподобится что-либо

на земле или по крайней мере что-либо земное". С философской точки зрения,

особого сожаления и срочного исправления заслуживают ставшие смутными и

бесплодными понятия, употребляемые в науках. Отсюда — необходимость "заново

обратиться к вещам с лучшими средствами и произвести восстановление наук и

искусств и всего человеческого знания вообще, утвержденное на должном

основании". Бэкон считал, что науки со времени древних греков мало

продвинулись по пути непредвзятого опытного исследования природы. Иное

положение наблюдается в "механических искусствах: "они, как бы восприняв

какое-то живительное дуновение, с каждым днем возрастают и

совершенствуются...". Но и люди, "пустившиеся в плавание по волнам опыта",

мало задумываются об исходных понятиях и принципах. Итак, Бэкон призывает

своих современников и потомков обратить особое внимание на развитие наук и

сделать это ради пользы жизни и практики, именно для "пользы и достоинства

человеческого".

Бэкон выступает против ходячих предрассудков относительно науки, чтобы

сообщить научному исследованию высокий статус. Именно с Бэкона и начинается

резкая смена ориентации в европейской культуре. Наука из подозрительного и

праздного в глазах многих людей времяпрепровождения постепенно становится

важнейшей, престижной областью человеческой культуры. В этом отношении

многие ученые и философы нового времени идут по стопам Бэкона: на место

схоластического многознания, оторванного от технической практики и от

познания природы, они ставят науку, еще тесно связанную с философией, но в

то же время опирающуюся на специальные опыты и эксперименты.

" Деятельность же и усилия, способствующие развитию науки, — пишет

Бэкон в Посвящении королю ко Второй книге « Великого восстановления наук»,

— касаются трех объектов: научных учреждений, книг и самих ученых"- Во всех

этих областях Бэкону принадлежат огромные заслуги. Он составил подробный и

хорошо продуманный план изменения системы образования (включая мероприятия

по ее финансированию, утверждению уставов и положений). Одним из первых в

Европе политиков и философов он писал:". вообще же следует твердо помнить,

что едва ли возможен значительный прогресс в раскрытии глубоких тайн

природы, если не будут предоставлены средства на эксперименты...". Нужны

пересмотр программ преподавания и университетских традиций, кооперация

европейских университетов. Тот, кто сейчас знакомится с размышлениями Ф.

Бэкона на все эти и подобные темы, не может не подивиться глубокой

прозорливости философа, ученого, государственного мужа: его программа

"Великого восстановления наук" не устарела и в наши дни Можно представить

себе, какой необычной, смелой и даже дерзкой выглядела она в XVII в.

Несомненно, в немалой степени благодаря великим, опережающим свое время

идеям Бэкона XVII в., особенно в Англии, стал веком науки и великих ученых.

И не случайно к Бэкону как родоначальнику возводят свои истоки такие

современные дисциплины, как науковедение, социология и экономика науки.

Однако свой главный вклад философа в теорию и практику науки Бэкон

видел в том, чтобы подвести под науку обновленное философско-

методологическое обоснование. Он мыслил науки как связанные в единую

систему, каждая часть которой в свою очередь должна быть тонко

дифференцирована.

КЛАССИФИКАЦИЯ СИСТЕМЫ НАУК И РОЛЬ ФИЛОСОФИИ

"Наиболее правильным разделением человеческого знания является то,

которое исходит из трех способностей разумной души, сосредоточивающей в

себе знание. История соответствует памяти, поэзия — воображению, философия

— рассудку. Историю -сообразованную с памятью — Ф. Бэкон делит на

естественную и гражданскую (а каждую из них классифицирует еще более

конкретно: так, гражданская история разделена на церковную, на историю наук

и собственно гражданскую историю). Поэзия — коррелируемая с воображением —

разделена на эпическую, драматическую, параболическую. Наиболее дробно

разделена и классифицирована философия, которая понимается весьма широко и

делится на множество видов и подвидов знания. Но еще до того Бэкон отделяет

ее от «теологии боговдохновения"; подразделения последней он предоставляет

теологам. Что же касается философии, то она прежде всего разделяется на два

больших блока: на учение о природе, или естественную философию, и первую

философию (учение об общих аксиомах наук, о трансценденции). В первый блок,

или философское учение о природе, входят теоретические учения (физика с ее

приложениями, метафизика) и практические (механика, магия с их

приложениями). "Великим приложением к теоретической и практической

естественной философии" становится математика (в свою очередь

дифференцированная).

Бэкон широко и масштабно мыслит и философию в целом, и философию

человека в частности. Так, в философию человека входит учение о теле (в

которое включаются медицина, косметика, атлетика, "искусство наслаждения",

т. е. изобразительное искусство и музыка) и учение о душе. Учение о душе

имеет много подразделов. Надо иметь в виду, что речь идет здесь именно о

философском учении о душе, уже отмежеванном от чисто теологических

рассуждений. И поэтому неудивительно, что оно включает такие разделы, как

логика (понимаемая также не вполне традиционно — не только как теория

суждения, но и как теория открытия, запоминания, сообщения), этика и

"гражданская наука" (которая делится в свою очередь на три учения — о

взаимном обхождении, о деловых отношениях, о правлении или государстве).

Полная классификация наук Ф. Бэкона не оставляет без внимания ни одной из

существовавших тогда или даже возможных в будущем областей знания. Это был,

правда, лишь проект, набросок, и самим Бэконом он не был и не мог быть

реализован в сколько-нибудь полной мере. В бэконовской классификации наук,

на что не преминул, например, обратить внимание Гегель, наряду с физикой

или медициной фигурировали теология и магия. Но тот же Гегель с

признательностью отмечал: "Этот набросок, несомненно, должен был вызвать

сенсацию у современников. Очень важно иметь перед глазами упорядоченную

картину целого, о которой раньше не помышляли".

По стилю своего философствования Ф. Бэкон — великий систематизатор и

классификатор, что надо понимать не в чисто формальном смысле. Вся его

работа философа и писателя строится так, что любая глава книги служит как

бы частью заранее составленной и строго выполняемой классификаторской

схемы.

НОВЫЙ ОРГАНОН

Книга Ф. Бэкона «Новый органон» начинается с «Афоризмов об

истолковании природы и царстве человека». Раздел открывается замечательными

словами Ф. Бэкона: "Человек, слуга и истолкователь природы, столько

совершает и понимает, сколько постиг в порядке природы делом или

размышлением, и свыше этого он не знает и не может". Обновление науки — это

ее "обновление до последних основ" (афоризм XXXI). Прежде всего оно

предполагает, согласно Бэкону, опровержение и, насколько возможно,

устранение призраков и ложных понятий, "которые уже захватили человеческий

разум и глубоко в нем укрепились" (афоризм XXXVIII). Бэкон придерживается

того мнения, что старый, унаследованный от средневековья и идеологически

освященный церковью и схоластикой способ мышления переживает глубокий

кризис; это знание (и соответствующие ему способы исследования)

несовершенно по всем линиям: оно "в практической части бесплодно, полно

нерешенных вопросов; в своем росте медлительно и вяло; тщится показать

совершенство в целом, но дурно заполнено в своих частях; по содержанию

угождает толпе и сомнительно для самих авторов, а потому ищет защиты и

показной силы во всевозможных ухищрениях".

Труден путь человеческого познания. Здание природы, в котором

приходится прокладывать путь познающему человеку, подобно лабиринту, дороги

здесь разнообразны и обманчивы, сложны "петли и узлы природы". Познавать

приходится при "неверном свете чувств". Да и те, кто ведет людей по этому

пути, сами сбиваются с дороги и увеличивают число блужданий и блуждающих.

Вот почему требуется внимательнейшим образом изучить принципы познания.

"Надо направить наши шаги путеводной нитью и по определенному правилу

обезопасить всю дорогу, начиная уже от первых восприятии чувств". Поэтому

великое дело восстановления наук Бэкон разбивает на две части: первая,

"разрушительная", должна помочь человеку "осуществить совершенный отказ от

обычных теорий и понятий и приложить затем заново к частностям очищенный и

беспристрастный разум". Поддерживая впоследствии это великое дело Бэкона,

Декарт справедливо заметит, что позитивные успехи, достигнутые им в науке,

есть следствия и выводы из пяти-шести преодоленных "главных трудностей".

«Беспристрастный разум» есть та исходная точка, в которой может и должно

быть применено учение о методе, — положительная, собственно "созидательная"

часть восстановления наук. Предложенная здесь

Бэконом структура учения о познании по сути дела заимствуется, как мы

увидим, Декартом и Спинозой.

Итак, первая задача — разрушительная, задача "очищения", освобождения

разума, подготовка его к последующей позитивной творческой работе. Эту

задачу Бэкон стремится решить в своем знаменитом учении о "призраках", или

"идолах".

УЧЕНИЕ О ПРИЗРАКАХ

"Наше учение об очищении разума для того, чтобы он был способен к

истине, заключается в трех изобличениях: изобличении философий, изобличении

доказательств и изобличении прирожденного человеческого разума", — пишет

Бэкон. Соответственно этому Бэкон различает четыре рода "призраков" —

помех, препятствующих подлинному, истинному познанию:

1) призраки рода, имеющие основание "в самой природе человека, в

племени или в самом роде людей";

2) призраки пещеры, заблуждения отдельного человека или группы людей,

обусловленные "малым миром", "пещерой" индивида или группы;

3) призраки рынка, проистекающие из взаимного общения людей, и,

наконец,

4) призраки театра, "которые вселились в души людей из разных догматов

философии, а также из превратных законов доказательств".

Призраки рода, по Бэкону, неотъемлемо присущи человеческому познанию,

которому свойственно "примешивать к природе вещей свою природу", из-за чего

вещи предстают "в искривленном и обезображенном виде". Каковы же эти

призраки? Человеческий разум склонен, по Бэкону, приписывать вещам больше

порядка и единообразия, чем он способен действительно отыскать в природе.

Разум человека, далее, придерживается однажды принятых положений, стремится

искусственно подогнать новые факты и данные под эти свои или

общераспространенные убеждения. Человек обычно поддается тем доводам и

аргументам, которые сильнее поражают его воображение. Бессилие ума

проявляется и в том, что люди, не задерживаясь должным образом на изучении

частных причин, устремляются к всеобщим объяснениям, не выяснив одного,

хватаются за познание другого. "Жаден разум человеческий. Он не может ни

остановиться, ни пребывать в покое, а порывается все дальше". Ум по природе

своей склонен рассекать природу на части и текучее мыслить как постоянное.

Разум человека теснейшим образом связан с миром чувств. И отсюда

проистекает, по Бэкону, громадная "порча" познания.

Призраки пещеры возникают потому, что "свойства души" различных людей

весьма разнообразны; одни любят частные науки и занятия, другие больше

способны к общим рассуждениям; "одни умы склонны к почитанию древности,

другие охвачены любовью к восприятию нового". Эти различия, проистекающие и

из индивидуальных склонностей, и из воспитания и привычек, существенным

образом влияют на познание, замутняя и искажая его. Так, сами по себе

установки на новое или старое отклоняют человека от познания истины, ибо

последнюю, как убежден Бэкон, "надо искать не в удачливости какого-либо

времени, которая непостоянна, а в свете опыта природы, который вечен".

Призраки рынка порождаются неправильным употреблением слов и имен:

слова могут обратить свою силу против разума. Тогда, подчеркивает Бэкон,

науки и философия становятся "софистическими и бездейственными", "громкие и

торжественные" споры вырождаются в словесные перепалки. При этом зло,

проистекающее от неправильного употребления слов, бывает двух родов. Во-

первых, названия даются несуществующим вещам и по поводу этих фикций,

вымыслов создаются целые теории, столь же пустые и ложные. В данной связи

Бэкон упоминает о словах и понятиях, порожденных суеверием или возникших в

русле схоластической философии. Вымыслы на время становятся реальностью, и

в этом состоит их парализующее влияние на познание. Однако отбросить этот

род призраков легче: "для их искоренения достаточно постоянного

опровержения и устаревания теорий" - Но есть, во-вторых, призраки более

сложные. Это те, которые проистекают "из плохих и невежественных

абстракций". Здесь Бэкон имеет в виду неопределенность того смысла, который

связывается с целым рядом слов и научных понятий, пущенных в широкий

практический и научный обиход.

Отличие призраков театра состоит в том, что они "не врождены и не

проникают в разум тайно, а открыто передаются и воспринимаются из

вымышленных теорий и превратных законов доказательств". Здесь Бэкон

рассматривает и классифицирует те типы философского мышления, которые

считает принципиально ошибочными и вредными, препятствующими формированию

непредубежденного разума. Речь идет о трех формах ошибочного мышления:

софистике, эмпиризме и суеверии. Бэкон перечисляет отрицательные

последствия для науки и практики, вызванные догматической, фанатичной,

"докторальной" приверженностью к метафизическим рассуждениям или, наоборот,

к сугубому эмпиризму. Корень неудовлетворительности созерцательно-

метафизической философии -непонимание или сознательное пренебрежение тем

обстоятельством, что "вся польза и пригодность практики заключается в

открытии средних истин". Вред крайнего эмпиризма состоит в том, что из-за

ежедневных опытов, порождающих невежественные суждения, "развращается

воображение" людей. Теология и "философия" суеверий, понятно, признаются

главным из всех философских зол. Вред теологии и суеверия очевиден:

"человеческий разум не менее подвержен впечатлениям от вымысла, чем

впечатлениям от обычных понятий". Итак, "философские призраки"

рассматриваются здесь Бэконом не столько с точки зрения их содержательной

ложности, сколько в свете отрицательного влияния на формирование

познавательных способностей и устремлений человека.

Перечисление призраков закончено. Бэкон выражает горячую веру и

убеждение, что "они должны быть опровергнуты и отброшены твердым и

торжественным решением и разум должен быть совершенно освобожден и очищен

от них". Общий смысл учения о призраках определяется этой его социальной

воспитательной функцией. Перечисление призраков, признает Бэкон, еще не

дает гарантии движения к истине. Такой гарантией может быть только

тщательно разработанное учение о методе. "Но и перечисление призраков

многому служит": его цель — "подготовить разум людей для восприятия того,

что последует", очистить, пригладить и выровнять площадь ума, "утвердить ум

в хорошем положении и благоприятном аспекте". Речь идет о создании новых

общественных и одновременно индивидуальных установок, новых принципов

подхода к изучению и развитию науки, об обеспечении тех социально-

психологических условий, которые отнюдь не самодостаточны, но в качестве

исходных и предварительных необходимы и желательны. И в этом смысле

значение теории призраков Бэкона выходит далеко за пределы породивших его

конкретно-исторических задач. В нем заключено и общесоциальное содержание.

Бэкон правильно перечисляет здесь опасности, которые угрожают науке во

времена массового поклонения авторитетам, в периоды особой догматизации

знаний и принципов. Прав Бэкон и в том, что личные, индивидуальные

интересы, склонности, весь строй привычек и устремлений оказывают

определенное и часто отрицательное влияние на деятельность данного индивида

в науке, а в некоторой степени — на развитие знания вообще.

УЧЕНИЕ О МЕТОДЕ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ФИЛОСОФИЮ XVII в.

Первое требование метода: отправляясь от твердого убеждения в

единстве, целостности природного универсума, в существовании единой

всеобщей ("божественной") закономерности, управляющей всеми телами и всеми

процессами, философы XVII столетия, тем не менее, видят главную свою задачу

в "разложении", "раздроблении" природы, "обособлении", "отдельном"

изучении конкретных тел и процессов, а также в "раздельном" описании и

анализе внешнего облика телесной, материальной природы, с одной стороны, и

ее закона — 'с другой. "Следует, — пишет Бэкон, — совершать разложение и

разделение природы, конечно, не огнем, но разумом, который еcть как бы

божественный огонь". Бэкон выступает против тех людей, чей разум "пленен и

опутан привычкой, кажущейся целостностью вещей и обычными мнениями", кто не

видит настоятельной (мы скажем: исторической) необходимости, в том числе во

имя созерцания целого, единого, расчленить целостную картину природы,

целостный образ вещи и т. д.

Второе требование метода, конкретизирующее специфику самого

расчленения, гласит: расчленение не есть самоцель, но средство для

выделения наиболее простого, наиболее легкого Бэкон характеризует данное

требование в двух его смыслах. Во-первых, единая, целостная вещь должна

быть разложена на "простые природы", а затем выведена из них (например,

"простые природы" золота — его желтизна, ковкость). Во-вторых, предметом

рассмотрения должны стать простые, "конкретные тела, как они открываются в

природе в ее обычном течении". "...Эти исследования, — поясняет далее

Бэкон, — относятся к естеством слитым — или собранным в одном построении, и

здесь рассматриваются как бы частные и особые навыки природы, а не основные

и общие законы, которые образуют формы".

Третье требование метода состоит в следующем. Поиски простых начал,

простых природ, поясняет Бэкон, вовсе не означают, что речь идет о

конкретных материальных явлениях или просто о частных телах, об их

конкретных частицах. Задача и цель науки значительно сложнее: следует

"открывать форму природы, или истинное отличие, или производящую природу,

или источник происхождения (ибо таковы имеющиеся у нас слова, более всего

приближающиеся к обозначению этой цели)". Речь идет, собственно, об

открытии "закона и его разделов" (это содержание и вкладывает Бэкон в

понятие "формы"), причем такого закона, который мог бы служить "основанием

как знанию, так и деятельности". Но если простое есть одновременно закон,

сущность, "форма" (и только поэтому является абсолютным, т. е. основой для

понимания и объяснения относительного), то оно не совпадает с реальным

расчленением предмета: простое есть результат особого мыслительного,

интеллектуального "рассечения"

Высоко оценивая необходимость реального эмпирического исследования,

владеющего различными способами разложения и обнаруживающего неоднородность

целого, признавая, что "необходимо разделение и разложение тел", Бэкон

вместе с тем требует решительного перехода "от Вулкана к Минерве", т- е. от

простого применения огня к употреблению разума и мудрости. Но как же

предотвратить опасность, исходящую от лавины эмпирических опытов? Как

перекинуть мостик от эмпирического к философскому, теоретическому

содержанию?

Четвертое требование метода отвечает на этот вопрос. "Прежде всего, —

пишет Бэкон, — мы должны подготовить достаточную и хорошую Естественную и

Опытную Историю, которая есть основа дела". Иными словами, мы должны

тщательно суммировать, перечислить все то, что говорит природа разуму,

"предоставленному себе, движимому самим собой". Но уже в ходе перечисления,

предоставления разуму примеров необходимо следовать некоторым

методологическим правилам и принципам, которые заставят эмпирическое

исследование постепенно превратиться в выведение форм, в истинное

истолкование природы.

СОЦИАЛЬНО-ПРАКТИЧЕСКИЕ ИДЕИ БЭКОНА

Когда говорят о Бэконе как политике, то печальный конец его карьеры

как бы заслоняет значимость сделанного мыслителем на социально-политическом

поприще и в социальной мысли. Между тем его «Новая Атлантида" и «Опыты и

наставления» были вполне здравыми и важными для XVII в., а размах его

социально-устроительной активности был поистине огромным. Это и в

дальнейшем станет характерной чертой деятельности английских философов XVII-

XVIII вв.

Мы уже говорили о высокой оценке Бэконом новой механики. "Механические

изобретения", заявляет он, "несравнимы ни с какими духовными факторами в их

"влиянии на человеческие дела". Богатство также постепенно становится — в

противовес аскетическому идеалу средневековья — вполне "позитивной"

общественной и человеческой ценностью. Так, в отличие от бедных,

отказавшихся от частной собственности обитателей Утопии, жители бэконовской

Новой Атлантиды высоко ценят богатство, главным источником которого, по

убеждению Бэкона, является неизмеримо возросший уровень техники и науки

Производственные и технические возможности идеального общества Бэконом

неизмеримо расширены, но все-таки их изображение проистекает из

безоговорочного одобрения технического развития существовавшего в эту эпоху

социального организма. "Есть у нас дома механики, где изготовляются машины

и приборы для всех видов движения". — Так рассказывает в «Новой Атлантиде»

представитель Дома Соломона, технического и научного общества,

сосредоточившего в своих руках изобретения, применение техники, научные

открытия и их популяризацию. "Там получаем мы более быстрое движение, чем,

например, полет мушкетной пули или что-либо другое, известное вам, а также

учимся получать движение с большей легкостью и с меньшей затратой энергии,

усиливая его при помощи колес и других способов, — и получать его более

мощным, чем это умеете вы... Есть у нас суда и лодки для плавания под водой

и такие, которые выдерживают бурю; есть плава-тельные пояса и другие

приспособления, помогающие держаться на воде. Есть различные сложные

механизмы, часовые и иные, а также приборы, основанные на вечном движении.

Мы подражаем движениям живых существ, изготовляя для этого модели людей,

животных, птиц, рыб и змей. Кроме того, нам известны и другие виды

движения, удивительные по равномерности и точности "33-В фантастической для

того времени картине, начертанной Бэконом, нет, тем не менее, ничего

утопического, за исключением разве мечты о пресловутом "вечном двигателе";

картина будущих открытий дана со строгим учетом реальных технических

возможностей.

Позитивное отношение к современному экономическому строю вообще весьма

характерно для взглядов Бэкона и ряда его современников: Бэкон выступает за

увеличение колоний, давая подробные советы, касающиеся наиболее

"справедливой" и безболезненной колонизации; непосредственный участник

экономической политики Англии, он высоко отзывается о деятельности торговых

и промышленных компаний; его сочувствие вызывает личность честного дельца,

инициативного предпринимателя; Бэкон дает немало рекомендаций относительно

наиболее "предпочтительных", гуманных способов личного обогащения и т. д.

Противоядие против бедности, а значит, против массовых смут и беспорядков

Бэкон усматривает не только и не столько в гибкой и тонкой политике

(которая его, конечно, весьма привлекает), сколько в экономическом

пресечении бедности и в увеличении общественного богатства. Конкретные

способы, рекомендуемые Бэконом, — мудрое экономическое и налоговое

регулирование, но в особенности "открытие торговых путей",

"усовершенствование земледелия" и "поощрение мануфактур".

Таковы основные идеи великого мыслителя Фрэнсиса Бэкона, лорда

Веруламского.