Хозяйство как объект философского исследования

Хозяйство как объект философского исследования

План

1. Введение

2. Тайна хозяйства

3. Что такое философия хозяйства

4. О философии хозяйства

5. Специфика хозяйства как объекта философского исследования.

6. Литература.

1. Введение

Хозяйство - жизнь, а жизнь - хозяйство! Четкое, но и достаточно

неопределенное высказывание. Именно достаточно, а не, скажем, довольно, ибо

жизнь безгранично содержательна и фундаментально неуловима — разве можно о

ней выразиться сколько-нибудь предельно? Однако высказывание все-таки

четкое — если чуть-чуть подумать: от чего же в самом деле отталкиваться в

понимании хозяйства, как не от жизни?

Можно, конечно, от мира вообще, как и от бытия вообще, но от жизни,

несомненно, лучше: жизнь и жива, и конкретна, и близка, равным образом,

глубока, высока, масштабна.

2. Тайна хозяйства.

Все на свете загадка, как говаривал Ф.М. Достоевский, но жизнь явно

загадочнее всего, исключая лишь Бога и Абсолют.

И хотим уж коли жизнь, то жизнь непременно кого-то, и уж коли речь о

ней ведет человек, то жизнь, конечно же, человека, соответственно и

хозяйство человека. Человека! Это означает не просто жизнь человека, как

той же стрекозы, но жизнь от человека, т. е. не жизнь вообще живущего

человека, а жизнь человека, жизнь дающего—поначалу самому человеку, а

затем, что особенно важно, и любому другому, с жизнью человека связанному.

Само слово «жизнь» по самому своему внутреннему звучанию близко слову

«исход», как, собственно, и слову «знание», — вот почему жизнь

предпочтительнее мира вообще и бытия вообще, хотя здесь нет большого

противоречия — можно и о мире говорить, и о бытии... а вот о жизни все-таки

предпочтительнее, ибо исход здесь и знание, что как раз, и есть жизнь,

одинаково... и хозяйство, т. е. давание и делание жизни, которая - при этом

является и сама по себе даванием и деланием, следственно хозяйством,

которое есть момент жизни, но такой момент, который и есть, сама жизнь.

Если от человека, то от сознания (вот опять знание, которое в

сознании), — и если от сознания, то хозяйство, которое от человека,

человеком и для человека, есть поэтому осознавание — как знание и как

оплодотворение знанием — всего, что либо есть жизнь, либо с ней связано, т.

е. превращение жизни и всего вокруг в некую осознанность. Направил на что-

то сознание, уловил, запечатлел, попал, а потом и сделал что-то, что-то

дал, что-то сотворил, глядишь, и захозяйствовал, следовательно, зажил,

следовательно, даешь и делаешь, жизнь.

Жизнь как обеспечение ее сознанием — осознавание жизни, вот поэтому-то

жизнь и есть хозяйство, а хозяйство — жизнь!

Хозяйство — обеспечение жизни, что, конечно же, верно, но через

сознание, а сознание — организм и свойство организма, а потому хозяйство —

от организма, его нутра, когда принимаются те же решения, и его внешнего

действия, когда эти решения выполняются.

Именно поэтому слово «хозяйство» можно вполне сопрягать со словом

«хождение», если не прямо от него и выводить, ибо в этом-то хождении —

умом, руками и ногами, т. е. в некой специфической целеположенной динамике

человеческого организма, исключая, разумеется, чистую внутреннюю физиологию

— тот же внутриорганизменный обмен веществ, и сокрыта реализация хозяйства

и жизни — попробуй-ка поживи, не думая и не ходя, разве лишь с умом другого

и хождением другого, т. е. уже при полном паразитизме, но паразитизм — не

хозяйство, а в полном смысле слова антихозяйство. А вот давание и делание —

с умом и при хождении, это как раз и есть хозяйство, то самое ведение

жизни, или ее изведение, или производство, или даже вождение — хотя бы от

любимого всеми, но ограниченного, по сути, домо-водства.

На языке, близком к науке, жизнь как хозяйство можно представить как

жизнь в целостности, однако взятую в организационно-производительном

аспекте, отчего сразу же являются пред нами решения и действия, давания и

делания, изведения и произведения, т. е. в целом производство ... но

сначала жизни—как жизни человека, затем самого человека вместе с его

сознанием, а затем уже всего необходимого для жизни и ее производства.

Хозяйство не ограничить ни вообще расчетом, ни эффектом, ни оптимизмом, ибо

хозяйство — жизнь, а жизнь — хозяйство!

Какая же здесь тайна, — спросят нас? О, великая тайна — ответим мы, ибо

если, к примеру, производство и потребление благ ради жизни более или менее

всем понятно, то сама по себе жизнь как благо, в особенности, неудачная,

корявая, искаженная, как-то уже и не совсем понятно, — и уже насколько

нелегко признать простое словосочетание: жизнь как хозяйство и хозяйство

как жизнь, хотя вроде бы все тут и вполне очевидно. Вот, допустим, если

сказать, что хозяйство есть обеспечение жизни, то, пожалуй, это и понятно,

а если вдруг заявить, что хозяйство, как и жизнь, имеет какую-то выходящую

за пределы простого обеспечения жизни цель, то, без всякого сомнения, это

совсем не так уж будет и ясно, ибо какова она, эта самая цель?

Выходит, что в самом феномене человека, немало непонятного, а лучше

сказать, трансцендентного, что не означает, что вовсе непонимаемого, даже

незнаемого, а как-то и понимаемого, и знаемого, но совсем не так, как это

бывает с очевидным знаемым и понимаемым, а уже по-другому — с признанием

какой-то фундаментальной незнаем ости и непонимаемости.

Знаю, что жизнь, а вот что это такое, откуда и зачем, да еще и почему

при этом непременно смерть, так органично жизни необходимая, не знаю,

точнее, что-то и знаю, но как бы обязательно предположительно - и никак

иначе!

Человек — существо относительное и имманентное (этому, т. е. ощущаемому

миру), оно имеет что-то и от Абсолюта, будучи все-таки по-особому

сознательным, как и что-то от трансцендентного, будучи для самого себя

тайной, но, имея все это, оно при этом не абсолютно и не полностью

трансцендентно, а потому никогда не будет иметь полного знания и понимания,

несмотря на всю свою любознательность.

Человек — тайна, жизнь — тайна, хозяйство — тайна!

Что же тогда остается, коли все вокруг тайна? А остается либо дружить с

этой тайной, даже ею втайне и гордиться — немного, раз уж человек до такой

тайны додумался, либо закрыть на тайну глаза, сделав вид, что ее совсем

нет, самодовольно утверждая себя существом нетаинственным, ни с какой

внешней тайной не связанным, ей никак не обязанным, а потому и от любой

тайны свободным.

В первом случае человек сакрален, ибо признает что-то совсем иное, не

«тутошнее», мало того, более высокое, чем он, к тому же начальное —

родительское, предтечевское, предчеловеческое, чему незазорно и

поклоняться, не говоря уже о том, чтобы прислушиваться, на что и

ориентироваться. Тогда и жизнь сакральна, и хозяйство сакрально. Все

давания и делания человека сакральны. Я не знаю, что стоит за тайной, но я

знаю саму эту тайну, следственно, я ознакомлен с нею, а потому тайна уже и

моя, и я ее описываю как тайну и взаимодействую с нею как с тайной, — и мне

от этого совсем даже не плохо, ибо я не одинок, я как-то по-таинственному

ведом, как по-таинственному и свободен. Я признаю высшее знание и высшую

мудрость, равным образом и высший закон, и высшее предустановление, и

высший промысел, не говоря уже о высшей воле. Соответственно я признаю

высшее слово, мне данное, да и сам мир, в котором нахожусь, рассматриваю

как мир данный — для жизни и хозяйства, данный как дар мне и как мне благо,

а потому я благо-дар-ен, несмотря на все трудности, в том числе и трудный

труд, на все проблемы, траты и жертвы, даже и на саму смерть, ибо за моей

жизнью и смертью есть еще что-то другое, высшее. И не унижение за этим

всем, а как раз наоборот — возвышение. И тайна для меня тогда — Господь

Бог, а я — сын Божий, и жизнь моя и хозяйство мое Божественны, хоть и мои,

— и все таинственные вопросы я разрешаю — пусть и не до конца — с Богом,

Его Словом, а то, что не до конца, меня особенно и не смущает, ибо так надо

по-доброму настроенной ко мне тайне. И еще: я, конечно же, уже не могу быть

без-ответ-ственным, не отвечать Богу, а потому я ответствен и серьезен, я

понимаю, что хорошо, а что плохо, я строю жизнь по-хорошему, а не по-

плохому, я и по-особому хозяйствую в данном мне мире, используя дарованною

мне свободу, пользуясь данным мне благом, т. е. благо-датью, но не

средствами только потребления, а и самой возможностью жить и хозяйствовать.

Во втором случае, когда никакой высшей и предвечной тайны для человека

нет, когда он сам по себе—свободный и без-ответ-ственный, ибо ответствовать

тут некому, когда он может делать все, что захочет, не испытывая внутренних

— в сознании — ограничений (тех же угрызений совести, которая есть со-

весть, т. е. сообразная Богу весть), получается, что и вполне понятно, что-

то совсем противоположное сакральному, т. е. уже не полное вовсе

таинственными смыслами, а как раз их лишенное, т. е. какое-то... пустое

хозяйство, оболочковое, формальное, механизменное, хотя при этом, может

быть, и по-своему очень даже умное. Именно так: или сакральное, или пустое,

ибо сакральному противостоит только пустота —она же и бездна (без-дна). А

коли пустота и бездна, то нет и Бога — в сознании. Отсюда и феномен, как

замечал русский философ И. Ильин, без-божиого хозяйства.

Но вот, что примечательно: с точки зрения человека, и для него пустое

хозяйство тоже имеет свою тайну, ибо из-за пустоты своей, разумеется, лишь

внутренней, оно тоже не слишком знаемо и понимаемо, но это уже какая-то

другая тайна, т. е. никак не связанная с тем, что принято называть не

просто тайной, но и таинством. Возникает совсем другая тайна — пустая, в

которой себя привольно чувствует как раз то, что обычно называется

бессмыслицей — не то что бы с отсутствием вообще всякого смысла, а с

обильным присутствием каких-то обессмысленных смыслов или антисмыслов. Тут

уже какое-то погружение в антимир, в котором свои особые смыслы,

становящиеся тайными именно из-за своей бессмыслицы. Речь здесь уже идет не

о заложенных в мир, в жизнь, в человека, в его хозяйство глубинных смыслах,

составляющих в основе сакральную тайну, а о возникающих в бешеном верчении

освобожденного от внутренней тайны мире неясностях, вообще не имеющих

возможности быть проясненными вне сакрального уровня, — и только в поле

сакрального прояснения они оказываются как раз тем, что они и есть на самом

деле — именно антисмыслами, в игривой тесноте наполняющими антимир.

Есть хозяйство, которое как раз и есть собственно хозяйство, а есть

хозяйство, которое уже и не совсем хозяйство, а точнее, совсем и не

хозяйство, а антихозяйство. Это и есть то самое хозяйство, которое

стремится проскочить мимо сакральности, быть ей вопреки, имея и громкие

достижения. А вот как и когда сказывается отчетливо свойственная тайному

безбожному хозяйству пустота, то это уже дело обстоятельств и сроков, т. е.

когда обычно наступают кризисы, крахи, катастрофы, революции, реформы,

войны, в общем, всякие неурядицы, называемые иной раз весьма «красиво», но

пустотно, то энтропиями, то бифуркациями, то еще какими-нибудь физического

свойства эффектами. Так что у антихозяйства есть своя тайна, однако не

приходящая откуда-то, а возникающая прямо здесь, идущая не от полноты

вовсе, а как раз от пустоты, не от Бога, а уже от самого человека.

Антихозяйство по существу ведь инфернально, ибо антимирово, а

инфернальность не просто от отрицательного и темного, но и от

бессмысленного. Отсюда тайна антихозяйства — отрицательная тайна, в то

время как тайна собственно хозяйства, т. е. сакрализованного хозяйства

—положительная тайна. Одна тайна—хорошо запутанный кроссворд, другая же —

вечность, входящая в виде тайны в сознание человека (чело-века, где чело —

сознание, а век — вечность).

Тайна хозяйства включает в себя не только сам факт хозяйства и

хозяйствования, но и то, что выходит из этого факта как его следствие — для

человека и его жизни, для природы и мира. И если ближайшая цель-задача

хозяйства вроде бы ясна — поддержание жизни, как и ее реализация, то уже

при простом вопросе, какое же поддержание и какой жизни? — сразу же

возникает неясность, обязанная как раз присутствующей в человеке, жизни и

хозяйстве тайне.

Вот та же эксплуатация человека человеком в хозяйстве и в жизни, что

это, железная необходимость, кстати, не исчезающая, или же желанная

возможность, охотно и настойчиво воспроизводимая? А можно ли вообще

преодолеть эксплуатацию, не впадая в иллюзию ни примитивного общинного

братства, ни столь же наивного «от каждого по труду, каждому по

потребностям»? Или, к примеру, как поступить человеку хозяйствующему, — и

стало быть в чем-то свободному и творческому, — с природой, т. е. с миром,

ему данным? Опять же, если хозяйственно расширяться и развиваться, то до

каких пределов, и можно ли эти пределы отодвигать и отодвигать? Тогда для

чего все-таки творческое, т. е. и обновленческое, хозяйство? Что значит в

таком разе хозяйственная демиургия и каковы ее великие, а не повседневные,

цели? Зачем все-таки человек упорно создает и пересоздает искусственный

мир, замещая им мир естественный, т. е. мир данный, преодолевает тяготение

мира данного, устремляясь даже и в Космос? Чего хочет, чего добивается, к

чему стремится хозяйствующий человек, куда ведет человека его хозяйство?

Только не задумывающемуся ни над чем «трудным» человеку все кажется

вполне ясным. Однако философия такой «ясностью» удовлетвориться не может: в

ее задачу входит как-то отвечать на такого рода вопросы — из разряда

вечных, мало того, сознавая, что последнего ответа все равно нет, ибо здесь

господствует тайна.

Тайна хозяйства — от небытия к жизни.

3. Что такое философия хозяйства

Что такое философия хозяйства? О, это очень странная «вещь»! С одной

стороны, если начать с размышлений о философии вообще, затем о хозяйстве

вообще, наконец, объединить эти два слова — все кажется ясным. А с другой

стороны, «философия хозяйства» по-прежнему сохраняет свою тайну и не желает

ее открывать. Может, так оно и должно быть?

Науки о хозяйстве реально существуют (даже если в них хозяйство не

всегда прямо упоминается). Религия тоже о хозяйстве вещает, хотя зачастую и

иносказательно (но за мифичностью сюжетов скрыт огромный смысл). Но

скользкий уж больно сам по себе феномен хозяйства, ни в одно определение не

укладывается, всегда какой-то стороной ускользает от взгляда исследователя!

Хозяйство тесно связано с жизнью, но разве вся жизнь, во всех своих

проявлениях есть хозяйство? Хозяйство предполагает действие («хождение») по

реализации этой самой жизни. Но и здесь недосказанность чувствуется:

хождение — кого? Ладно, если только человека (это привычно говорить о

хозяйстве применительно к человеку), а если и животных, и растений, и

природы вообще? Можно сказать, что они сомохозяйствуют, но не слишком ли

тогда расплывчатым получается сам термин «хозяйство»? Если же назвать мир

хозяйством Бога», то в этом смысле термин «хозяйство» вполне приемлем (есть

субъект, хоть и трансцендентный, есть объект, есть и действие, также во

многом трансцендентное). Что же получается? А получается, что «хозяйство»

непосредственно связано с трансцендентностью, если мы это самое «хозяйство»

в самом начале не ограничили своими заранее сданными рамками (но тогда и

философия хозяйства вряд ли у нас получится, разве что хозяйство ведение,

может быть, даже и экономика).

Вот и получается, что изначально философия хозяйства встречается с

трансцендентностью и взаимодействуете ней. И иначе быть не может при покой

постановке вопроса о хозяйстве. И тогда становится понятно, почему

философия хозяйства в определенном смысле .близка к религии больше, чем к

науке.

Вопрос: а разве в науке о хозяйстве не присутствует философия хозяйства?

Ведь выше мы показали, что никакая наука полностью избавиться от философии

не может.

Ответ: да, в науках о хозяйстве своя философия хозяйства есть. И за

примерами далеко ходить не надо. Возьмем Аристотеля, ведь почти все науки

видят в нем своего основателя. Рассуждения Аристотеля об «экономике» и

«хрематистике» велись вполне в философическом духе, а, следовательно, его

«экономические» сочинения вполне можно причислить к работам по философии

хозяйства. А Адам Смит, который перешел к экономике от философии? И у

Маркса есть своя «философия хозяйства», и у Маршалла, и у Кейнса, и даже у

тех экономистов, которые вообще никакой философии в экономике не признают.

«Философия хозяйства» всегда в науке присутствует, но она может быть очень

разной.

Тогда что же из себя представляет булгаковская «философия хозяйства»,

которая теперь возрождается в России? Нам кажется, что отличительной чертой

этой «философии хозяйства» (ФХ) является именно стремление представить

такую философию в «чистом виде». Отметим ряд существенных, на наш взгляд,

черт философии хозяйства:

1. Философия хозяйства принципиально не ограничивает понятие «хозяйство»

никакими заранее придуманными рамками, поэтому поле ее деятельности

максимально широко.

2. В силу особенности, философия хозяйства не является какой-нибудь

«отраслевой философией», а представляет собой достаточно целостное

мировоззрение, сравнимое с великими философскими системами прошлого.

3- В силу особенности, а также в силу трансцендентности, неразрывно

сопряженной с феноменом «хозяйства», философия хозяйства отчасти близка к

религиозному мировоззрению. Поскольку С.Н. Булгаков, основатель философии

хозяйства, был православным христианином и даже принял сан священника,

философия хозяйства «контактирует» преимущественно с «полем» православия и

несет в себе определенный православный императив.

Наконец, в силу всех вышеуказанных черт, философия хозяйства является

таким мировоззрением, которое может быть «заложено» в науку о хозяйстве

(результат уже есть — появление «Теории хозяйства»). Философия хозяйства

способна к изменению сложившейся науки о хозяйстве (замене «научной

философии хозяйства», подспудно присутствующей в любом хозяйствоведении,

«философией хозяйства булгаковского направления»). Произойдет ли такая

замена, осуществится ли синтез «науки» и «философии хозяйства», и если да,

то к чему это приведет, в конечном счете, покажет будущее.

4. О философии хозяйства

Философия хозяйства это прежде всего путь или, иными словами, метод.

Поэтому философия хозяйства имеет исходный, иначе начальный, и конечный

моменты, а также длину, точнее полноту пути. Эти параметры обретают особое,

глубокое содержание. Во-первых, это путь к новому и более полному пониманию

человека. Философия хозяйства претендует на гармоничное и объемное

представление о человеке. То, какой аспект или даже сфера человеческой

деятельности интересуют философию хозяйства, — отдельная проблема. Тем не

менее можно утверждать, что в предельном случае предметом философии

хозяйства становится человек во всей своей полноте. Хозяйственные проблемы

расширяются до онтологических, а затем до метафизических. В результате

рождается новое восприятие хозяйственной и экономической реальности. Во-

вторых, философия хозяйства — это движение навстречу уже существующему

феномену. То, каким образом оно происходит, зависит от целей и идеальных

образов, которые явно и тайно содержит в себе философия хозяйства. другими

словами, метод философии хозяйства определяется ее конечным моментом.

Наконец, в процессе этого пути раскрывается и недостаточность, и

ограниченность, и противоречивость экономического и, шире, хозяйственного

элементов человеческого бытия. Тем самым философия хозяйства указывает

направление, в котором надлежит свершать свой жизненный путь. Эти три

функции — расширение теоретических представлений, философские размышления и

целеполагание - неразделимы и тождественны друг другу. Поэтому философия

хозяйства есть научноэмпирический, трансцендентно-критический и

метафизический путь познания и созидания. Естественно, что источники, формы

и методы такого знания, а также условия его истинности своеобразны.

В связи с таким пониманием философии хозяйства возникает, по меньшей

мере, три вопроса, В первую очередь — что свидетельствует о том, что,

исследуя экономику и хозяйство в целом, мы не попадем в замкнутый круг

«материализма, сциентизма, позитивизма и технологизма»?

Далее — каким образом мы будем мыслить о существующем или, другими

словами, каковы параметры и координаты наших суждении? Что дает возможность

философии хозяйства дерзко предлагать свои идеалы человеку и свои пути к

ним? И вообще, что служит залогом тому, что возможно некое гармоничное и

объемное понимание человека?

Очевидно, что система современного научного гуманитарного знания, в которой

каждой дисциплине выделен определенный сегмент исследований, обусловленный

предметом и методом данной науки, в принципе не может справиться с такой

глобальной задачей. И это несмотря на то, что гуманитарные науки должны

изучать явления, происходящие в сфере человеческого сознания, а

следовательно, воли и целей.

Может быть, философия, позволяющая строить «многоплановые и

многосмысловые» представления о предмете, станет тем залогом, что даст

право на знание, близкое к совершенному? Но даже если философия располагает

возможностями для познания в том или ином историческом контексте, ее

возможности в смысле целеполагания малы. Кроме того, возникают объективные

ограничения для исследователя, обусловленные сложившимися в рамках

философской науки методологиями. Но самое главное заключается в том, что

философия поливариантна, причем не органично, а противоречиво. Идеи, школы

и течения не дополняют, а противостоят друг другу, образуя мозаику

одинаково убедительно аргументированных воззрений. Человеку остается

созерцать эти равновеликие по смыслу идеи или же выбирать наиболее удобную

для реализации своих нужд. В обоих случаях происходит выбор и вероятность

ошибки одинакова. Будет ли такой выбор приносить удовлетворение и откроет

ли он дорогу к истине?

Присущая философии хозяйства функция целеполагания неизбежно

реализуется в рамках определенной морально-этической схемы, или системы.

Что может выступать в роли такой системы? Могут ли мораль или идеалы

нравственности, выработанные в процессе развития общества, быть ориентиром

для развития самого общества? Они динамичны, могут быстро преобразовываться

в свои антиподы, занимая прежнее высокое положение в умах и сердцах. Будет

ли мораль, опираясь на идеалы подобного свойства, связующим звеном между

наукой и философией как гносеологией и метафизикой? '':

Может ли идеология стать путеводной звездой для философии хозяйства?

Тому найдется немало примеров в истории. Но определенные изменения

идеологии вызывали прекращение философии.

Краеугольный камень, на котором зиждется все здание философий

хозяйства, есть религия. В религиозном обществе мораль, религия и идеология

синонимичны. Но в таком случае философии хозяйства как отдельной отрасли

знания не возникает. В современных же условиях именно религиозное

миросозерцание направляет философию хозяйства, определяя ее содержание,

начальные и конечные моменты. Последнее требует большой аргументации, ^го

отдельная и самая значимая проблема. Я приведу лишь два подхода к ее

рассмотрению.

Мы относимся к окружающей нас реальности как к объекту анализа лишь

потому, что наша цивилизация неотделима от христианства. Именно в

христианстве человек выступает как господин своей земли. И не только нашей

планеты, но и удела в ином мире. Сравните такой подход к человеку с тем,

что предлагает, например, буддизм с его пониманием мира как места страдания

и пустых иллюзий. Христианство наделяет человека особыми полномочиями

владения и господства. Мы хозяйствуем, творим мир вокруг себя потому, что

осознаем такую возможность, уже не замечая ее источника.

В то же время реальность с атеистической точки зрения несет в себе мало

утешительного. Мы видим лишь возобновимые и невозобновимые, материальные и

нематериальные ресурсы. Все тленно, все смертно, все, так сказать,

функционирует. Но имеет ли функционирование развитие?

Кроме того, человек через себя и в себе постоянно открывает иное, отличное

от природы, бытие. Наконец, источники мировоззрения ученого всегда уходят в

глубину веков, глубже научного уровня.

Цель философии хозяйства есть создание полного, объемного,

синтетического представления о человеке и его хозяйственной жизни. А

многомерное восприятие в принципе не может быть только научным. Наука не

располагает возможностями для понимания некоторых процессов, например,

эсхатологических. А ведь идеи, связанные с этими процессами, в вроде очень

актуальны и популярны.

,, Итак, научный опыт ограничен, а религиозный нет. Так рождается философия

хозяйства. Отсюда возникает проблема, как разделить религиозную философию и

философию хозяйства. На первый взгляд, достаточно определить предмет и

метод первой и второй. Но это будет игра словами, ведь их предмет один,

един и неделим. Это, в сущности, единое знамение. Если есть необходимость

разграничения философии хозяйства и религиозной философии, то его следует

искать именно в методе. Религиозная философия, а надо сказать, что почти

вся русская философия мо-кет считаться таковой, это философия, вытекающая

из веры, в ней пребывающая и для ее славы созидаемая. Философия хозяйства

носит более частный характер. Это путь к вере. Восхождение от религиозной

тематики с универсальной. Это синтез науки, философии и религии.

Присутствие научного элемента, его критика и переоценка и делают философию

хозяйства актуальной.

5. Специфика хозяйства как объекта философского исследования

Хозяйство выступает как природный, социальный и специфический объект

познания. В названной триединстве хозяйство представляет собой сложнейшую

целостность, в которой "работают" разные типы законов. Как природное

хозяйство подчиняется законам природы» как социальное образование -

социальным, как специфический объект - производственным (экономическим в

том числе)". Хозяйство как природная, социальная и производственная

.сущность легко синтезируется в реальный хозяйственный организм. Но понять

соподчиненность разных типов законов в этой системе весьма трудно.

Природные и неприродные (социальные, производственные) законы как бы

противостоят друг другу. Природные законы функционируют как данность, как

неотъемлемое свойство (атрибут), а социальные существуют как результат

сознательной деятельности людей. Заметим, что социальные и производственные

законы (как и всякие законы бытия и познания) являются объективными, от

сознания и воли людей независимыми. Так, сознательная социальная или

производственная деятельность индивида, преследующего сбои цели, всегда

сталкивается с осознанной деятельностью и целями других индивидов. Как

результат взаимодействия осознанной, деятельности и целей индивидов

возникают объективные, необходимые, существенные, устойчивые и

повторяющиеся отношения, связи между ними. Это и есть закон. Следует

только отличать социальные и юридические законы. Последние являются

простыми декларациями, устанавливавшими и регламентирующими поведение

людей, а обществе. Законы же общества (как и природы) являются

естественными отношениями.

Законы хозяйства - это необходимые, существенные устойчивые отношения,

существующие между людьми в сфера производства. Это экономические и

хозяйственно-организационные отношения. Ядром первых являются отношения

собственности. Вторые относятся к области организации и управления

хозяйством. Они, по существу являются властными отношениями между людьми,

которые переносятся на предметные отношения между элементами хозяйственного

механизма. Например, связь между основными и подсобными цехами,

вспомогательными службами; связь конвейерных операций и др. Назовем их

технико-технологическими отношениями.

Итак, существует ряд видов хозяйственных отношений, составлявших

содержание законов хозяйства: экономические - возникающие между людьми по

поводу собственности, по поводу эффективности и оптимальности производства;

хозяйственно - организационные - межсубъектные отношения по поводу

организации и управления производством ; предметные технико-технологические

отношения в хозяйственной организации производства (связь станков,

оборудования, элементов конвейера, хозяйственных единиц, элементов

инфраструктура и т.п.).

Сложность социальных законов заключается не только в их обусловленности

и опосредованности сознанием, но и в том, что все они имеют природный

"подтекст>', Даже такой, казалось бы, абсолютно не природный, социальный и

экономический закон, каким является закон спроса и предложения,

устанавливающий ценовой баланс, имеет природную подоплеку в потребностях. У

нас широко распространена точка зрения, согласно которой социальное законы

как бы "снимают" природные. Законы природы в социальной сфере не

"работают". Это не так. Законы природы социализируются. Их действие

меняется, но они не исчезают. Человек не перестает быть видом биологической

природу, будучи включен в социальную реальность. Двойственная природа

стоимости товара как раз и обнаруживается в социально-природном характере

закона стоимости. Меновая стоимость товара есть социальное производственное

отношение, выраженное в затратах общественно необходимого труда.

Потребительская стоимость есть ценностное выражение потребительских свойств

товара, способных удовлетворить потребности людей. Это природные

качества. Таким образом, закон стоимости выполняет регулирующую роль в

производств именно потому, что имеется эта природная его основа. Люди не

только производят товары, но и производят нужные им товары в оптимальных

пропорциях. Иначе многие производители продуцировали бы те товары, которые

легче произвести. Ведь все равно стоимость их определяется трудовыми

затратами. Закон стоимости является скорее социально-природным, чем только

социальным, экономическим.

Назовем ряд особенностей хозяйства как объекта научного и философского

исследования:

- хозяйственные законы - это законы производственной деятельности людей;

они формируется в результате сознательной жизнедеятельности, в основе

которой лежат экономические интересы;

- законы хозяйства имеют статистический характер, как и все социальные

законы ; они проявляется как тенденции, указывая направленность

хозяйственного функционирования и развития ;

- законы хозяйства отличаются сложностью отношений и взаимодействующих

Факторов ;

- они являются подвижными и изменчивыми при переходе от одного способа

производства к другому; они могут изменять свое содержание или полностью

отмирать;

- значительная часть законов хозяйства отражает лишь реальность

функциональных зависимостей-факторов хозяйствования, но не способна

указать причинно-следственные связи ;

- необходимо отметить сложность и подвижность самого хозяйства как объекта

философского исследования, где используется диалектический метод;

- наконец, отметим специфику хозяйства как важнейшую сферу идеологических

интересов, поэтому философское познание хозяйства сопряжено с преодолением

множества идеологических мифов.

Философское осмысление хозяйства имеет свои трудности:

- Философские концепции бытия и его фрагментов многообразны. Выбор

концепции, как правило, определяется не только объективными критериями, но

и субъективными пристрастиями, партийностью .

- Хозяйство в качестве объекта философского исследования является

социальной конкретикой. Для осуществления стыка всеобщих философских

принципов и законов хозяйства необходимо использовать промежуточные знания

социально-Философских и социологических законов.

- Малоисследованность и отсутствие литературы не только по философии

хозяйства, но и по хозяйственной проблематике в целом, за исключением

политэкономической и экономической стороны хозяйства.

- Экономическая сторона хозяйства концептуально представлена крайне

плюралистично и требует от исследователя принципиального выбора.

Названные трудности философского исследования хозяйства могут быть

преодолены выбором научной и концептуально адекватной философии. Научной мы

называем философию, которая во всех обоих принципах не противоречит научной

картине мира (современной научной парадигме), Концептуально адекватная

философия - это философия, принципы и законы которой естественно

соответствуют некоторой определенной концепции хозяйства.

6. Литература

1. Философия хозяйства: учебное пособие. Фокин Е.Н.

2. Тайна хозяйства. Ю.М. Осипов

3. Что такое философия хозяйства. И.М. Теняков

4. О философии хозяйства. Д.И. Гамзатова