В сегодняшнем мире, частью которого мы являемся, происходит множество разнообразных, подчас весьма радикальных изменений. В этом отношении (в смысле кардинальных перемен в социально-политическом ландшафте) наша эпоха не является чем-то уникальным, не имеющим прецедентов в истории. Естественно, что политическое развитие, как и социальное, культурное, экономическое, как любое иное развитие, протекает неравномерно. Этапы плавных, эволюционных изменений сменяются периодами кризисов, для которых характерны катаклизмы, неопределенность, непредсказуемость, резкие перемены. Эти кризисные точки могут быть названы «переломными эпохами» или периодами «переходного возраста». Эта «переходность» характеризуется ломкой и преобразованием старых структур и появлением новых, формированием качественно иной мировой «архитектоники»¹. В этом смысле политическое развитие можно представить как смену определенных «эпох», полное очертание и проявление и, соответственно, осмысление приходит значительно позже.

Однако с полной уверенностью можно заявить, что современная «переломная эпоха» отличается от всех предыдущих и в качественном отношении, и в плане масштабов происходящих изменений. Если ранее эти «эпохи» затрагивали отдельные страны либо континенты и часто лишь по отдельным параметрам, то сейчас в силу процессов интернационализации, глобализации и интеграции нарождающаяся «эпоха» приобретает планетарный масштаб. Качественной отличительной особенностью этих процессов является их всеохватывающий характер, втягивание всего мирового сообщества в открытую систему общественно-политических, финансово-экономических и социально-культурных связей на основе новейших коммуникационных и информационных технологий. Глобальные взаимодействия по-новому структурируют современный мир. Происходит становление единого взаимосвязанного мира, в котором народы не отделены друг от друга привычными протекционистскими барьерами и границами, препятствующими их общению.

Однако при анализе современной эпохи принципиально важное значение имеет тот факт, что к новой системе открытого, глобализирующегося мира различные народы и государства подошли неодинаково подготовленными, значительно отличающимися по своему экономическому, военно-стратегическому и информационному потенциалу. Исходя из этого степень их вовлеченности в глобальные процессы, способы взаимодействия с другими акторами на мировой арене, внутренние изменения под влиянием этих процессов и пути приспособления к новым реалиям крайне неоднозначны и ассиметричны.

Сегодня эта асимметричность отношений разных стран в едином пространстве глобального мира порождает угрозу утраты единой общечеловеческой перспективы, раскола человеческого рода на приспособленную культурную расу («золотой миллиард») и неприспособленную, к которой, как оказалось, принадлежит большинство населения. На такой основе человечество не сможет долго продержаться. Сложившаяся ситуация делает крайне актуальным вопрос – каким будет или может быть будущее развитие мира? Вопрос о качественно ином будущем, таким образом, становится жизненной необходимостью. Но чтобы ответить на этот вопрос, необходимо в первую очередь понять, в чем сущность современной эпохи и выявить ее проблемы и противоречия.

Данная тема представляется мне крайне важной, поскольку касается непосредственно того мира и того общества, в котором я живу. Несмотря на существование огромного количества работ, посвященных глобализации, современному мироустройству и научным парадигмам, на этот вопрос нет единого ответа ввиду его неоднозначности и сложности. На основе широкого круга работ, посвященных этой теме, и моих личных наблюдений и размышлений я попытаюсь раскрыть, что принципиально нового в современной эпохе, каковы ее главные черты и противоречия, как она влияет на мир в целом и на отдельные его части и что представляют собой силы, противоборствующие глобализационным процессам в мире.

Для ответа на этот вопрос мне необходимо решить ряд задач. Во-первых, я проанализирую глобальные процессы, происходящие в мире – в чем их суть, каково их влияние на общество и на мироощущение отдельного человека и что вообще представляет из себя современное общество. Для этого я выделю и охарактеризую основные черты этого общества, а также обозначу парадигмы, претендующие на господство в умах людей (если таковые имеются). Во-вторых, крайне важным мне представляется проанализировать противоречивое влияние глобальных процессов на различные страны, в частности, выявить, в чем суть противоборства между Западом и Незападом на современном этапе. В-третьих, рассмотреть существующие антиглобалистские движения и как они влияют на процессы глобализации.

В своей работе я использовала ряд статей из журналов «МЭиМО», «Международная жизнь», написанных такими авторами как Мясникова Л., Лебедева М., Зуев А и др., а также ряд статей зарубежных авторов (Дуглас Кельнер, Рон Барнет и др.) , которые самостоятельно перевела с английского языка. Обращение к широкому кругу статей связано с тем, что тема глобализации – актуальна и злободневна, касается непосредственно сегодняшнего дня и постоянно развивается, отражается в периодических изданиях.

Кроме этого важную роль в изучении этой темы сыграли и книги российских и зарубежных авторов.

В книге известного российского экономиста Делягина М.Г. впервые предпринята попытка разработки целостной единой теории глобализации, ставшей новой эпохой в развитии человечества. В ней он большое внимание уделил информационной революции: как она влияет на человека и общество, как в его условиях эволюционирует сознание.

В учебнике Кочетова Э.Г. «Глобалистика: теория, методология, практика» раскрыты фундаментальные основы глобалистики; даны теория и методология новой отрасли знания, изучающей современный мир в его неразрывном единстве и многообразии; показан центральный вектор и базовые ориентиры становления глобального мира в различных его измерениях и способ построения его объемной модели; излагаются пути выхода глобальных процессов на новые цивилизационные координаты безопасного развития.

В книге М. Кастельса «Становление общества сетевых структур» он описывает современное информационное общество –как прежде всего новую общественно-экономическую формацию, образование которой связано с утверждением нового способа производства. В данном контексте Кастельс размышляет в духе марксистского структурно-функционального анализа, ссылаясь на теорию германского мыслителя. Применяя основные положения теории Маркса к современным реалиям, Кастельс характеризует информационное общество как социальную структуру, где «ресурсы экономического производства, культурной гегемонии и политико-военной силы зависят в основе своей от способности вырабатывать, сохранять и обрабатывать информацию и знания». Материальное производство выполняет уже подчиненную роль по отношению к информации и знанию. Центрами производства информации являются города, которые образуют сеть глобальной экономики. Под глобальной экономикой Кастельс понимает «экономику, функционирующую как единое целое в реальном времени на планетарном уровне». Глобальная экономика, по Кастельсу, таким образом, есть ядро глобализации. В этом смысле понятие глобализации этически нейтрально, как явление глобализации коренится в первую очередь в современном способе производства

В книге Стрельца И.А. «Новая экономика и информационные технологии» рассматриваются проблемы влияния современных информационных технологий на глобализационные процессы: формирование теории информационного общества, масштабы информационных изменений и их социально-экономические последствия.

Для анализа современного общества, его мироощущения мне помогла книга «Толерантность и проблема идентичности: материалы научно-практической конференции».

Кроме этого, для раскрытия этой темы я пользовалась учебником Ионина Н.Г. «Социология культуры». Его появление связано с кардинальным сдвигом вследствие изменения в понимании культуры и ее места в мире. А также учебником Гудинга Д. и Леннокса Дж. «Мировоззрение: человек в поисках истины и реальности», в котором отельное внимание уделено концепции постмодернизма.

Важную информацию я также нашла в учебнике Панарина А.С. «Глобальное политическое прогнозирование». Это первый опыт отечественной политологии в области исторической динамики глобального мира, долговременных последствий процесса глобализации. К новой системе экономического и информационного пространства разные народы и государства – Запад- Восток, Север – Юг подошли неодинаково подготовленными. Подозрительность и отсутствие взаимопонимания между ними грозит конфликтами и войнами. Автор ставит задачу объяснить новое мироустройство, что позволяет избежать возможных катастроф.

Важным источником для меня послужила Декларация принципов «Построение информационного общества – глобальная задача в новом тысячелетии», принятая на встрече на высшем уровне в г. Женева, 2003 г. - г. Тунис, 2005 г.

Глава I

Человечество вступило в новую эпоху своего развития. Мировая экономическая и политическая культура конца XX - начала XXI века формируется такими системными процессами, как интернационализация, глобализация и интеграция. Эти процессы в мировой экономике и политике взаимозависимы и тесно переплетены, но все же имеют свою специфику (в современной литературе этой специфику часто опускают и все их называют глобализацией).

Самый древний процесс – интернационализация. В наибольшей степени она проявляется в международной торговле. Товары в законченном виде производились в границах отдельных стран и затем экспортировались. Сегодняшней особенностью интернационализации благодаря Интернету является возможность осуществлять сделки «вне пространства» и в реальном времени.

Глобализация – это распространение интернационализации на сферу производства. Глобализация развивалась по мере создания коммуникативных и информационных систем, обеспечивающих сетевую логистику и стандартизацию качества в реальном масштабе времени. То есть современные информационные и коммуникационные технологии стали основанием для объединения и тесного взаимодействия государств в первую очередь в экономической сфере. Определенный уровень научно-технического и технологического развития (средств коммуникации, транспорта, финансовой системы) позволяет организовать разделение труда в планетарном масштабе. В свою очередь, сама глобализация стимулировала дальнейшее научно-техническое и технологическое развитие, заставляя искать новые варианты концептуальных и практических решений. А поскольку научно-техническое и технологическое развитие значительно шире, чем экономическое, то глобализация оказалась значительно шире своего чисто экономического компонента, то есть в ней начинают проявляться политические, культурные, социальные и иные аспекты. Таким образом, в процессе глобализации в передовых странах Запада создавалась принципиально новая инфраструктурная база всей экономической деятельности: финансовая, интеллектуальная, информационная, технологическая, транспортная, маркетинговая, организационно-правовая. Такая комплексная перестройка всех базовых инфраструктур означает трансформацию экономики и общества, формирование нового уклада, фактически уже новой миросистемы.

Наконец, третий важный процесс, характерный для современного общества – это интеграция. Интеграция – это институционально подготовленный системный процесс объединения хозяйственных блоков на мега- и макроуровне. На мегауровне такое объединение пока осуществлено только в форме Европейского Союза, где возникла зона евро. Интеграция на макроуровне в виде процессов формирования кластеров отраслей в несоизмеримо более широком масштабе охватила все развитые страны и начинает проникать в азиатские НИС, Индию и Китай. Этот процесс выступает как новый вектор развития миросистемы капитализма. Кластеры (примером служит феномен «Силиконовой долины») выступают как объединения реальной и виртуальной интеграции.

Я придерживаюсь позиции, что, несмотря на существование трех этих процессов, взаимосвязанных, но все же отличных, можно сказать, что именно глобализация является определяющим вектором развития современности и включает в себя интернационализацию и интеграцию. Поэтому в дальнейшем я буду употреблять это понятие, подразумевая весь комплекс входящих в него значений.

Когда же возник этот термин? Какое наполнение он имел на протяжении своего развития?

Предполагают, что термин глобализация появился еще в 1967 году, когда его впервые употребил забытый к настоящему времени ученый для обозначения большей, чем ранее, глубины международной интеграции. Тогда, в 60-70-е годы обсуждение различных аспектов глобализации было крайне популярно в западных исследованиях, а в 80-е годы эта тема перекочевала и в советскую литературу «забытого мышления». Тогда глобализация рассматривалась как сближение стран и регионов и утверждение универсальных, (а фактически, хотя это открыто и не признавалось, - западных) стандартов во всех областях жизни. Она в конечном итоге должна была бы привести и к созданию «мирового правительства», идея которого в те годы активно дискутировалась.

Апогеем такого понимания глобализации стала нашумевшая в свое время статья Ф.Фукуямы о «конце истории». Однако после окончания Холодной войны конфликты и кризисы стали нормой, и вслед за С.Хантингтоном заговорили о «столкновении цивилизаций».

Сегодня о глобализации продолжают много писать и говорить. Этим понятием пользуются журналисты, политики, бизнесмены, ученые и другие лица с целью обозначить некий всеобщий процесс, охвативший мир, показать изменения, происходящие в мире.² Нередко под ней понимаются принципиально разные вещи: общий ход исторического развития, процесс гомогенизации мира, растущую взаимозависимость, углубление социальных связей и т.п.

Одни авторы выступаю радикальными адептами глобализации, утверждая, что «сама эпоха национальных государств близка к своему концу…Вполне вероятно, что возникающий постнациональный порядок окажется не системой гомогенных единиц (как современная система национальных государств), а системой, основанной на отношениях между гетерогенными единицами (такими, как некоторые социальные движения, некоторые группы интересов, некоторые профессиональные объединения, некоторые неправительственные организации, некоторые вооруженные образования, некоторые юридические структуры)».³ Другие, выступающие с традиционных позиций, просто не хотят видеть происходящие в мире перемены, заявляя, в частности, что «миропорядок, созданный в 40-х годах, по-прежнему с нами и во многих отношениях крепче, чем раньше. Задача не в том, чтобы выдумывать и пытаться строить новый миропорядок, а в том, чтобы подтвердить и обновить старый».4 Третьи выдвигают парадигму всеобщей вестернизации.

Конечно, крайние точки зрения на глобализацию уязвимы со всей очевидностью, они все упрощают и искажают, однако это не снимает саму проблему. На самом деле процесс гораздо сложнее. На основе различных подходов и мнений можно отметить, что в действительности глобализация оказалась не столь универсальна и «глобальна», как представлялось ранее, тем не менее, она совершенно очевидна и реальна, прежде всего как самый общий вектор развития мира, своего рода равнодействующая самых разнообразных сил и тенденций. Она все сильнее определяет по крайней мере весьма важный и влиятельный класс политических и иных процессов на различных уровнях, а также формирует новые институты и международные режимы (то есть принципы, нормы, правила и процедуры принятия решений, в отношении которых ожидания действующих лиц в той или иной сфере сходятся).5

Глобализация имеет объективные источники, в основе которых – прогресс в науке и технике, информационных и управленческих технологиях, в развитии материального производства и т.д. Остановимся на них поподробнее.

Первый — технологический прогресс, приведший к резкому сокращению транспортных и коммуникационных издержек. Информационное обслуживание непосредственно связано с успехами в электронике — созданием электронной почты, Интернета. Современный компьютер стоимостью в 2 тыс. долларов во много раз мощнее, чем компьютер стоимостью в 10 млн. долларов двадцать лет назад.

Второй источник глобализации — либерализация торговли и другие формы экономической либерализации, вызвавшие ограничение политики протекционизма и сделавшие мировую торговлю более свободной.

Третьим источником глобализации можно считать расширение сферы деятельности организаций, ставшее возможным как в результате технологического прогресса, так и более широких горизонтов управления на основе новых средств коммуникации. Многие компании, ориентировавшиеся раньше только на местные рынки, расширили свои производственные и сбытовые возможности, выйдя на глобальный уровень. В рамках подобных многонациональных корпораций в настоящее время осуществляется почти треть мировой торговли.

С появлением глобальных предприятий международные конфликты в значительной мере переместились с уровня страны на уровень фирмы, и борьба завязывается не между странами за территориальные владения, а между фирмами за долю на мировом рынке. Некоторые усматривают в таких компаниях угрозу власти и автономии государства.

В качестве четвертой причины глобализации можно отметить достижение глобального единомыслия в оценке рыночной экономики и системы свободной торговли. Начало этому было положено объявленной в 1978 г. реформой в Китае, за которой последовали политические и экономические преобразования в государствах Центральной и Восточной Европы и распад СССР.

Пятая причина кроется в особенностях культурного развития. Речь идет о тенденции формирования глобализованных "однородных" средств массовой информации, искусства, поп-культуры, повсеместного использования английского языка в качестве всеобщего средства общения. Частично из-за этого некоторые страны, особенно Франция и ряд других европейских государств, рассматривают глобализацию как попытку США добиться культурной, экономической и политической гегемонии. В сущности, они считают глобализацию новой формой империализма или новой стадией капитализма в век электроники. Другие видят в глобализации новую форму колониализма, при которой роль новой метрополии играют США, а ее колоний — большинство остальных стран, поставляющих туда не только сырье, как это было раньше, но и оборудование, рабочую силу, капитал и другие необходимые для производственного процесса компоненты, будучи одновременно частью глобального рынка сбыта.
Как бы ни относились к глобализации ее противники и сторонники, нужно признать, что она уже явно изменила мировую систему, порождая новые проблемы и открывая новые возможности.

Подводя краткий итог, можно сказать, что глобализация стала порождением ускоренного развития коммуникаций в 1990-е годы («коммуникационного бума») и сама в свою очередь создала принципиально новую общественную атмосферу. Тут я имею ввиду не только создание и распространение новых технических средств коммуникаций, но и повышение интенсивности человеческих коммуникаций как таковых. На мой взгляд, именно этот аспект – наступление новой, информационной, эпохи – является определяющим при толковании понятия глобализации. Исходя из этого, можно дать ей следующее определение:

Глобализация – это процесс формирования и последующего развития единого общемирового финансово-экономического пространства на базе новых, преимущественно компьютерных технологий.

Какова идеологическая основа глобализации? Что происходит на смену прежним концепциям, находящимся в глубоком кризисе из-за несоответствия современным реалиям? На эти вопросы я попытаюсь дать ответ во второй главе своей работы.

Глава II

В современном мире назревает глубокая переоценка положения на планете, пересмотр базовых концептов и предлагавшихся ранее прогнозов и решений. Происходящая глобальная революция имеет свою идеологическую основу. Более того, ее главный двигатель, а также источники многочисленных проблем и срывов находятся именно в области мировоззрения. К концу века стал вполне очевиден переживаемый цивилизацией кризис господствующего мировоззрения: пробуксовка, затухание, причудливые метаморфозы модернизации. Проект Большого Модерна, заложивший основы западной или североатлантической цивилизации, доминирующей ныне на планете – построение универсального сообщества, основанного на постулатах свободы личности, демократии и либерализма, научного и культурного прогресса, повсеместного распространения «священного принципа» частной собственности и рыночной модели индустриальной экономики – частично реализуясь, ныне сталкивается со все более неразрешимыми трудностями. Это связано с фундаментальной культурной неоднородностью мира, резким экономическим неравенством на планете (о противоречиях на мировом уровне я скажу в главе 4). Проект этот достиг каких-то качественных пределов, претерпевая одновременно серьезную трансформацию.

В ходе нарастающей прагматизации общественного сознания плоды глобализации имеют в итоге странный синкретический характер, а порожденные ею конструкции, являясь универсальной инфраструктурой, напоминают мегаломаническую ирригационную систему, чьи каналы обеспечивают растекание по планете уплощенной информации и суррогата новой массовой культуры. В результате распространение идеалов свободы и демократии нередко подменяется экспансией энтропийных, понижающихся стандартов в различных сферах жизни, затрагивая при этом не только культуру, но и социально-экономические реалии.7

Рожденная на финише второго тысячелетия, неравновесная, синклетичная и в значительной степени космополитичная конструкция глобального сообщества есть, таким образом, продукт постмодерна и совместного творчества всех актуальных персонажей современного мира. Произошла фактически плавная замена мирового этоса. Культурно-исторический генотип эпохи Постмодерна утверждает на планете собственный исторический ландшафт, политико-правовые и социально-экономические реалии которого резко отличны от аналогичных институтов общества Модерна. Социальные институты – нации, государства, не столь важны, как важны первичные социальные связи и сети этих связей. Происходит колоссальная фрагментация социального субъекта. И выражается это во вполне явных формах бегства от институтов – в основном от социетальных институтов.8 Это процесс глобальный и в пределах западного мира он не связан с качеством самих институтов, он связан с изменениями, которые происходят в чисто человеческой, личностной сфере общественной действительности. Самое важное измерение в этих изменениях – социально-антропологическое. Самая общая их характеристика – это индивидуализация. Причем наряду с индивидуализацией, отделением индивида от социальных групп, происходит мельчание самих этих социальных групп, формирование их не по принципу заданности социальным статусом, происхождением, а по принципу добровольности, ассоциативности. Все это процессы, которые происходят прежде всего в западном мире, но в силу универсального возрастания неустойчивости, динамизма социально-групповых связей приобретают в той или иной мере глобальный характер.

Несостоявшееся социальное единение планеты на практике замещается ее хозяйственной унификацией. А место мирового правительства, действующего на основе объединения наций (логическая вершина проекта Большого Модерна), фактически занимает безликая (или просто анонимная) экономическая власть. По крайней мере, об этой власти до недавнего времени ничего не было известно, пока некоторое время назад в греческом журнале «Аnekshgito» не было помещено интервью Афанасия СТРИГАСА (Strigas) «МИРОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО, ИНТЕРВЬЮ С ИНСАЙДЕРОМ». В анонсе говорится: Стригас - политик, посвящённый в дела, творящиеся за кулисами. Он говорит о том, кто реально вершит судьбы нашей планеты:

«Это может выглядеть преувеличением, но народы в настоящее время управляются ЧЕРЕЗ их политическое и военное руководство согласно распоряжениям двух глобальных центров: Трехсторонней Комиссии (Тtilateral Соmmission) и Бильдербергского Клуба (Bilderberg Club). Это отличает новую эру от того, что было в прошлом. В прошлом мир управлялся идеологиями. Мы знаем, что идеологии использовались, чтобы управлять людьми. Но противоречивые идеологии приводили к войнам. Теперь всё глобализировано. Мир стал глобальной деревней. Поэтому появились производящие глобальное управление центры и возникла планетарная политика XXI столетия. Она маргинализировала национальные правительства, которые теперь зависят от этих международных центров. Сегодня судьбы стран определяет доход. Задача сегодняшних правительств - заботиться о стабильности тех 93% международного богатства, которое контролируют эти два центра… Руководящий Комитет Клуба - протагонисты, обычно из числа американцев и европейцев из развитых стран, - никогда не включает в свои ряды представителей Третьего мира.»9

Итак, сегодня на лоне глобального сообщества происходит вызревание вполне определенного мироустройства – наднационального неоэкономического континуума, объединяющего на основе универсального языка прагматики светские и посттрадиционные культуры разных регионов планеты. Формируется новая система, и все остальные страны уже являются частью этой системы. Как видно из речи Стригаса, эта система основана на неравенстве между странами, закрепленном на много времени вперед.

Какие же качественно новые характеристики приобретает общество в результате столь серьезных трансформаций? Как они влияют на мироощущение отдельного человека? Этот аспект раскрывается в третей главе моей работы.

Глава III

Главная примета нового времени, его содержательная сторона состоит в том, что современный человек создал слишком сложный для себя как отдельно взятой личности, для своих интеллектуальных возможностей мир. В результате он утратил способность сознавать базовые закономерности этого мира и их изменения, предвидеть последствия своих усилий и направление своего собственного развития. Для Постмодерна (как концепции и как эпохи) вообще характерно отсутствие собственной значимой социальной перспективы. Общество Постмодерна – на деле хрупкая социальная конструкция - в силу недостатка внутренней целостности, раздвоенности, многообразия противоречий между частной и публичной жизнью и т.д. Это общество во многом существует за счет исторического наследства, пока не расточит его.

Кроме этого, следует отметить дуалистический характер глобальной цивилизации. В первую очередь, это связано с дуализмом информационных и реальных процессов. Несмотря на объективный характер предмета информации в представлении людей теряется представление о взаимосвязи информации и ее предмета, особенно, учитывая многослойный характер информации. Информация как бы вырывается на свободу, порывает связь со своим предметом. Тем не менее – это лишь иллюзия, и проявление реальности в этой ситуации всегда болезненно. Но реальность всегда проявляется и берет свое, несмотря на пропагандируемый идеал или же, наоборот, фобию победы иллюзии над реальностью. Экономические обвалы, войны, катастрофы современности во многом страшны своей латентностью и затем внезапностью в силу наслоения информационных оболочек над происходящими реальными процессами. Ярким примером современной трагедии цивилизованного общества является 11 сентября.

Новые технологии, единые рынки и системные кризисы в конечном счете остаются не более чем атрибутами нового времени, превращенными в его символы, с помощью которых изнемогающее от переизбытка неструктурированной информации человечество отгораживается от необходимости реального осмысления его содержания. В информационной эре реальность зачастую сначала именно придумывается и лишь потом, возможно, создается. Стереотипы сознания оказываются инструментами построения социальной реальности. Современный мир – это мир образов и идеалов. Представления и иллюзии становятся порой более основательными, чем сама реальность. Роль и место представлений как таковых в развитии человечества качественно возрастает. Информационные технологии решительно меняют характер труда: он приобретает все более творческий и внутренне свободный характер. С их появлением работник носит ключевые средства производства в собственной голове и в памяти личного компьютера, подключенного ко Всемирной паутине.

Интеллектуализация производства и ускорение его развития качественно повысили роль не только интеллекта как токового, но и его знаний, а точнее – информации, которой он оперирует. Сделав информацию ключевым фактором не только управления, но и производства в целом, научно-техническая революция тем самым превратила технологии обработки информации в важнейшее направление развития. Именно это направление породило в конечном счете и современные информационные технологии, и саму информационную революцию. Таким образом, технологии играют в истории человечества ключевую роль: сначала они заставляют его переводить свое развитие в новую плоскость, а затем становятся основным инструментом его развития в этой плоскости.

Формирование, по существу, единого мирового информационного пространства превращается в глобальный фактор развития, определяет основные направления общественного прогресса, а сама информация становится важнейшим стратегическим ресурсом государств.

Поэтому грандиозный скачок в развитии технологии за последние годы дал почву для многих государств, в том числе и государств так называемого третьего мира, выделить в качестве приоритетной задачи разработку и реализацию концепций и программ по переходу к информационному обществу.

Информационное общество

Ступень в развитии современной цивилизации, характеризующаяся увеличением роли информации и знаний в жизни общества, возрастанием доли инфокоммуникаций, информационных продуктов и услуг в валовом внутреннем продукте (ВВП), созданием глобального информационного пространства, обеспечивающего эффективное информационное взаимодействие людей, их доступ к мировым информационным ресурсам и удовлетворение их социальных и личностных потребностей в информационных продуктах и услугах.10

Современное общество не может существовать без информационно – телекоммуникационных технологий, поддерживающих всеобъемлющее информационное поле. В процессе разработки информационной стратегии важно учитывать, что при создании информационной среды должно быть единство технических средств информатики и правил применения социальной информации. Необходимо отметить, что технология сама по себе лишь частично определяет характер её использования, который в большей степени зависит от развитости общества, его экономики, демократичности социального устройства, уровня образования и других социальных факторов. Становление информационного общества является предпосылкой для эволюционного перехода к следующей стадии развития человечества, цивилизационно-технологическим фундаментом которой является индустрия создания, обработки и передачи информации, производства интеллектуальных инноваций и культурных стандартов. Определить понятие «информационного общества» можно как минимум тремя способами.

Во-первых, перечислить характеристики, которые присущи этому типу цивилизации:

· созданы значительные информационные ресурсы; производство, хранение, распространение и передача как аудиовизуальной продукции, так и деловой, культурной и развлекательной информации становится важнейшей частью экономики;

· сформировалась информационная индустрия, которая включила в себя компьютерную и телекоммуникационную промышленность, разработчиков аудиовизуального содержания и программного обеспечения, производителей элементной базы и бытовой электроники, мультимедийную промышленность и т.п., граждане имеют технические и правовые возможности доступа к разнообразным источникам информации.

Во-вторых, можно пойти от абстрактного к конкретному. Указав, что информационная цивилизация – это следующая ступень в культурно-историческом развитии человечества по цепи «аграрное – индустриальное – постиндустриальное» общество, увязав становление информационной цивилизации с реализацией концепции устойчивого развития или концепции коэволюционного развития.

В-третьих, можно воспользоваться компромиссным вариантом, предложив дефиницию типа: информационная цивилизация – это следующая ступень или стадия развития человечества, на которой доминирующим объектом производства и потребления становятся информационные, интеллектуальные и культурные продукты и услуги. Конечно, это не означает, что традиционные предметы потребления, производимые промышленностью и сельским хозяйством, теряют для человека свою актуальность. Просто и в процессе производства, и в объеме потребляемых товаров и услуг доля «информационных» операций и продуктов преобладает. Поскольку трансформационный процесс связан, прежде всего, с институциональной структуры общества, то данное определение наиболее адекватно способно отразить сущность информационного общества. И что важно, оно учитывает позицию, отрицающую прогрессивность и желательность перехода к информационному обществу. Процесс становления информационного общества – это процесс трансформации не только объективного жизненного пространства (средств связи, коммуникаций, производства и т.п.), но и субъективной составляющей человека, под которой понимается система социальных практик, реализуемая социальными субъектами всех уровней (от отдельных личностей до общества в целом) и формирующаяся в зависимости от социальных, экономических, политических и культурных условий.

Воздействие информационного общества на образ жизни проявляется в масштабных и фундаментальных изменениях социальных практик, осуществляемых социальными субъектами в основных сферах общественной жизни. Данные изменения обусловлены быстрым процессом объектирования информации и знаний, культурных стереотипов и норм, возможностями их передачи в виде технологий через средства коммуникации широким слоям населения, возникновением новых видов деятельности, основанных на использовании информации.

Процесс трансформации социально-правовых практик под воздействием информационно-телекоммуникационных технологий обусловлен тремя составляющими:

Первая составляющая заключается в изменении средств коммуникации, то есть «технологической» основы социальных отношений. Информационно-телекоммуникационные технологии меняют форму социальных отношений, предоставляя новые возможности для передачи и обработки информационных потоков, в этом случае изменение социально-правовых практик связано с процессом становления информационной культуры, понимаемой как культуры пользования информацией.

Вторая составляющая этого процесса связана с изменением общего социокультурного фона, в формировании культуры информационного общества. Несмотря на то, что для процессов в области культуры характерно временное отставание, тем не менее, достижения научно-технического прогресса в области информационных и телекоммуникационных технологий начинают оказывать воздействие на культуру современного общества.

Третья составляющая связана с процессами трансформации содержательной стороны социальных отношений в основных сферах общественной жизни. Современные информационные и телекоммуникационные технологии изменяют сущностное наполнение социальных отношений в сфере производства, потребления, развлечения, образования, общения.

Основу современной социальной коммуникации, безусловно, составляет Интернет. Как говорится в Декларации принципов «Информационное общество – глобальная задача в новом тысячелетии», принятой на встрече на высшем уровне в г. Женева 2003 - г. Тунис 2005: «Интернет превратился в публичный ресурс глобального масштаба, и управление его использованием должно стать одним из основных вопросов повестки дня информационного общества. Управление использованием Интернет на международном уровне необходимо осуществлять на многосторонней, прозрачной и демократической основе при полномасштабном участии органов государственного управления, частного сектора, гражданского общества и международных организаций. Это управление должно обеспечивать справедливое распределение ресурсов, способствовать доступу для всех, гарантировать стабильное и защищенное функционирование Интернет с учетом многоязычия.»

Хотя, он и не является единственным средством обработки информации в современном мире. Не меньшую роль играют средства массовой информации с их интерактивной организацией производства новостей. «Традиционные средства массовой информации во всех их видах играют важную роль в информационном обществе, и ИКТ должны способствовать этому. Следует поощрять развитие разнообразных форм собственности на средства массовой информации, в соответствии с национальным законодательством, учитывая при этом соответствующие международные конвенции. Мы вновь подтверждаем необходимость сокращения диспропорций в средствах массовой информации на международном уровне, особенно в том, что касается инфраструктуры, технических ресурсов и развития навыков и умений» (пункт 55 в той же Декларации).

Но последние постепенно уступают место новому явлению, получившему название средства массовой коммуникации, которое объединяет и телевизионное вещание в разных его формах – эфирное, кабельное, спутниковое, и передачу данных, и информации по телекоммуникациям.

Сочетание увеличения информации и быстро растущее количество систем ее обработки подводит к возникновению новой реальности в виде виртуальной области существования социализированной обществом информации, представляющей собой, с одной стороны, множество социально значимых данных, а с другой, систем хранения, коммуникации и обработки, связанных между собой определенными интерфейсными отношениями. Эта реальность получила название информационного пространства.

Информационное пространство

(принято в России).

1. Интегральное электронное информационное пространство, образуемое при использовании электронных сетей.

2. Сферы в современной общественной жизни мира, в которых информационные коммуникации играют ведущую роль. В этом значении понятие информационного пространства сближается с понятием информационной среды. 11

Западные ученые одними из первых подметили произошедшие коренные изменения в культуре общества. Нарастающая сила информационных потоков между людьми породила новый тип культуры, в которой все подчинено необходимости классификации, унификации с целью наибольшей компрессии и повышения эффективности при передачи от человека к человеку, будь то лично или через средства массовой коммуникации.

Проанализировав вышесказанное смело можно говорить о том, что мы живем в мире блип-культуры: вместо длинных «нитей» идей, связанный друг с другом, - «блипы» информации: объявления, команды, обрывки новостей. Люди чувствуют себя наиболее свободнее, именно сталкиваясь с «блипами» информационных сообщений, отрывком из песни или стиха, мультфильмом, коллажом и т.д. Читая дешевые издания и специализированные журналы, человек короткими приемами поглощает огромное количество информации, но при это он стремится найти новые понятия и метафоры, которые позволили бы систематизировать или организовать «блипы» в более широкое целое.

Разновидность систем телевидения, информационных агентств приводит к тому, что новости, также как и новинки кинорынка, практически мгновенно становятся достоянием больших масс людей, оказывают серьезное воздействие на формирование обыденного сознания. Доступность и одновременно отстраненность потребителей информации, не предполагающая сопереживание, от моментального освещения драматических событий (войн, катастроф) приводит к тому, что новостные сюжеты такого рода воспринимаются в одном ряду с кинофильмами, грань между реальностью и вымыслом в восприятии и осознании стирается.

Другое характерное для информационного общества явление – это «контркультура» как реакции на технократизацию общества, обездушении человека техникой. В любой из своих форм: движение хиппи, культура наркотиков, новые религиозные культы, - контркультура видела в непосредственном удовольствии, в свободном проявлении порывов, в нерациональном или иррациональном поведении, в заботе скорее о личностных, чем о производственных нуждах именно ту жизненность, которую люди теряли в конце длинной цепи рационально скомбинированных средств, составляющих основу материалистических усилий. Техника, наука и управление расценивались не лучше, чем экономические стремления. Хотя наиболее очевидные носители контркультуры – хиппи – быстро выгорели и скоро исчезли, подобно другим крайним сектам в прошлой социальной истории, их культурный и психологический вклад продолжал существовать.

И в заключении главы хочется озаглавить основные моменты информационного общества как феномена стоящего на пути к глобализации и привести наглядные примеры.

В сфере культуры очевиден процесс глобализации, благодаря которому возникают общие, единообразные модели и нормы культурного поведения. Глобализация систем распространения массовой информации приводит к тому, что в центр внимания попадают одни и те же новости, потребителям предлагается одна и та же наиболее модная музыка, реклама продуктов, новых видов развлечений и отдыха, услуги и продукты транснациональных компаний и т.п. Более сильные в информационном плане государства начинают доминировать и в области формирования общественного сознания, навязывая свои культурные ценности, образ жизни, стереотипы поведения, а также в итоге и свою систему права.

Массовое потребление информации становится глобальным, что, в свою очередь, приводит к становлению единого социокультурного пространства. Национальные границы «разрушаются» информацией, телекоммуникациями, глобальными сетями, транснациональным бизнесом. Эти процессы нельзя оценить однозначно негативно, так как они позволяют прививать более высокие технологии, стандарты качества производства товаров и услуг. Таким образом, информационное общество приобретает транснациональную культуру. В информационном обществе сочетаются две противоположные тенденции. С одной стороны, глобализация информационного рынка приводит к тому, что общезначимые события становятся объектом повышенного внимания. С другой стороны, есть тенденция прямо противоположная – диверсификация информационных услуг по культурно-содержательным признакам. Небольшие сообщества или национальные образования получают возможность не только развивать свою культуру, но и поддерживать собственную систему права (например, кодекс поведения хакеров).

Таким образом, правосознание общества и человека находится под влиянием «блип-», «контр-» и «транс-факторов» информационного общества. Государству – путем принятия новых программ и концепций – принадлежит ведущая роль в формировании информационного общества. Эффективное использование информационных и телекоммуникационных технологий приведёт к повышению общей эффективности деятельности государственного механизма, формирования демократического, открытого общества, становлению новых и трансформации старых правовых институтов.

Вместе с тем, глобализация в современном мире – это отнюдь не линейный и идущий равномерно процесс. В феномене современной глобализации обнаруживается множество неоднозначных, в том числе и негативных моментов. Чтобы объективно и комплексно рассмотреть этот процесс, я считаю необходимым проанализировать его противоречия и конфликты.

Глава IV

Глобализация по сути своей оказалась отнюдь не такой «глобальной» (охватывающей с одной стороны все страны и регионы, а с другой – все области: экономику, социальные отношения, культуру и т.д.), не столь «универсальной» (имеющей единые, прежде всего европейские и американские, нормы и стандарты, ценности) и не столь «прямолинейной» (развивающейся только в одном направлении и не допускающей «зигзагов» и регрессов), как представлялось в 1960-х годах.

В свете необратимых технологических реалий возникает необходимость, чтобы государства трансформировали свою роль. Важно определить, как государства, институты и корпорации должны приспосабливаться к спектру вызовов, порожденных глобализацией, включая появление все более быстрых и потенциально взрывоопасных финансовых потоков, зарождающегося транснационализма, а также усиление неравенства между богатыми и бедными как на внутригосударственном, так и на внегосударственном уровне.

Главный вопрос при анализе глобализации, на мой взгляд, звучит так - какой порядок на общемировом уровне закрепляет глобализация и каковы основания для этого.

Мы живем сегодня на очередном витке обычного исторического развития мирового сообщества, состоящего из разных, но взаимосвязанных групп стран. Обычного – в смысле конфликтного характера этих взаимосвязей – ведь мир всегда развивается конфликтно. Можно согласиться с мнением в журнале «Экономист», что мир становится «взрывоопасно разделенным». Но в то же время этот гетерогенный мир представляет собой динамичное и постоянно изменяющееся сцепление более двухсот национально-государственных образований. Его развитие протекает неравномерно, и потому взаимосвязи и взаимозависимость между составными его частями асимметричны. Разные группы стран втянуты в мировые интеграционные процессы в неодинаковой степени и практически не на равных.

Это наглядно проявляется в следующем. Глобализация в ее современной форме, охватившая уже примерно 30 % стран мира (данные 2005 года, журнал «МЭиМО», 2005, №10), не решает проблемы периферии: догоняющие так и остаются в своей неопределенной позиции, хотя иногда и наблюдается процесс интеграции глобального и локального – глокализация, а разрыв между лидерами и аутсайдерами только растет. Такой разрыв Г. Ритцер именует «гробализация» (Ritzer G. The Globalization of nothing. L., N.Y., 2004).

В широком теоретическом, формационно-цивилизационном плане дихотомное деление мира на Запад и Незапад представляется целесообразным и обоснованным. С формальной точки зрения Запад – как цивилизационная общность, прошел последовательно, естественнно-исторически через все фазы общественно-экономического развития. Его сегодняшнее состояние и достигнутый формационный уровень являются завершающим результатом этого исторического процесса. Незапад развивается по принципиально иной – догоняющей – модели, для которой характерны «ужатость» отдельных фаз, неполное развитие и «наложение» их друг на друга, а теперь еще и наложение на все это развертывающихся процессов глобализации. Уже одно это отличие размывает почву под претензией западной модели общественно-исторического развития на универсальность. Инициируемая и возглавляемая сегодня Западом глобализация также не может помочь Западу «втащить» Незапад в русло его модели развития. Ведь ясно, что для реализации целей догоняющего развития набор и «инструментов», и механизмов должен быть иным, и даже некоторые сходные институты и механизмы должны функционально играть принципиально иную роль.

Этот конфликт можно рассматривать как противоречие между богатыми и бедными странами. Извечная коллизия, породившая массу культурных сюжетов, переместилась сегодня на межгосударственный и межнациональный уровень, что придает ей особый драматизм и немалую потенциальную опасность.

Даже если допустить, что западный вариант глобализации одержит верх над Незападом (что, однако, отнюдь не гарантировано; весь прошлый исторический опыт свидетельствует, что лидерство в мировом прогрессе всегда перемещалось из ареала в ареал, от государства к государству, да и современная практика показывает нам, что группа стран АТР уже бросает вызов Западу, претендуя по крайней мере на равное участие в процессах глобализации), то и тогда это не означало бы полной универсализации миро-хозяйственных взаимосвязей и стирания граней между Западом и Незападом.

Дело в том, что во главе процесса глобализации в том виде, в каком он происходит сейчас, стоят ТНК и ТНБ, которые не в коей мере не заинтересованы и отнюдь не ставят целью свободное и полное распространение своих технологий и научно-технических достижений на всю экономику Незападной части мира. Их цель намного скромнее: создание в странах Незапада «стыковочных узлов» или островков бизнеса в качестве канала, через которые можно получать необходимые им материальные и финансовые ресурсы. То есть современный тип глобализации означает втягивание Незапада в международное разделение труда, но только в неоколониальном его варианте ( каким бы «цивилизованным» оно ни было).

Очевиден ответ на вопрос - для кого выгодна или скажем так наиболее прибыльна глобализация. Фактически основную часть преимуществ получают богатые страны или индивиды. Некоторые оппоненты говорят о возможности глобальной конвергенции доходов, аргументируя это тем, что экономика бедных государств развивается более высокими темпами, чем богатых. На самом же деле быстрый рост характерен лишь для небольшой группы стран Юго-Восточной Азии ("азиатских тигров"), тогда как наименее развитые в экономическом отношении страны отличаются гораздо более низкими темпами роста, чем богатые государства. Их выгоды от глобализации минимальны.
Какие же проблемы характерны для политики, и есть ли вообще опасность для политики той или иной группы стран в глобализации экономики?
С уверенностью можно отметить что есть и конечно же опять ситуация складывается не на пользу бедных стран, так как при глобализации экономики контроль над экономикой отдельных стран может перейти от суверенных правительств к наиболее сильным государствам, многонациональным или глобальным корпорациям и международным организациям. По данной причине глобализация может вызвать у национальных лидеров чувство беспомощности перед ее силами, а у электората - антипатию к ней. То есть возможно ограничение суверенитета бедных государств которые не в силе противостоять процессам глобализации.
Но это лишь одна проблема связанная с возможностью частичного ограничения или утраты суверенитета бедными странами, но по сути при согласии бедных стран на такое развитие событий (хотя это только гипотеза) процессы глобализации будут контролироваться богатыми странами. И в отличие от предшествующих ей глобальных процессов (например, индустриализации), проходит осознанно, вернее, общество осознает, что имеет дело с неким процессом. Из этого осознания вытекает иллюзия того, что им можно как-то управлять. С этой иллюзией связаны, на мой взгляд, самые негативные последствия глобализации - попытки бедных стран заставить богатых "делиться" и неспособность богатых стран предпринять что-нибудь, что могло бы удовлетворить бедных. Упреки правительств бедных стран адресованы правительствам богатых, но последние отнюдь не контролируют процесс. Не контролируют процесс и ТНК. Тот же "Майкрософт", пострадавший от американского суда, - наглядный тому пример. О проблеме глобализации пытаются говорить на старом "доглобализированном" (межгосударственном) уровне, в то время как она требует других подходов. То есть процесс глобализации не подвластен ни бедным и не богатым странам. Возникает вопрос, а кому же она подвластна, так как некоторые аспекты глобализации действительно кажутся представляющими угрозу ценностям, которые сделали саму глобализацию возможной. Те же ТНК давно являются кошмаром футуристов. По экономической мощи крупнейшие ТНК вполне могут соперничать с национальными государствами. Так, по объему производимой продукции японская корпорация "Мицубиси" уступает только двадцати одной стране в мире, а в число сорока крупнейших производителей наряду с тридцатью государствами входят десять ТНК. Поскольку в отличие от развитых стран, в ТНК существует жесткая, иерархическая структура управления, они могут свободно распоряжаться огромными ресурсами и, следовательно, на коротких промежутках времени и для решения локальных задач быть гораздо более эффективными, чем государства.

Отдельную проблему представляет и сложившаяся сегодня система международных отношений. Не существует авторитета - персонифицированного (организации) либо деперсонифицированного (закона), признаваемого всеми участниками процесса. Международное право только называется правом, а является скорее нормативами, легко игнорируемыми эгоистичными государствами. Чтобы реально требовать чего-то от развитых стран, правительства бедных стран должны согласиться с относительностью принципа суверенитета. Но этого как раз и не происходит, потому что все знают, что источником бедности этих стран на 90% являются их правительства, и борьба с бедностью, если заниматься ею всерьез, должна начаться с отстранения их от власти. Даже наднациональные (или межнациональные) структуры, которые могут быть созданы вместо ООН, немедленно будут объявлены агентами богатых стран.

С другой стороны, субъектами международных отношений являются правительства - организации более чем эгоистические, в то время как проблема, которую они пытаются освоить, имеет надгосударственный характер. Эффекты глобализации не удастся смягчить путем международной кооперации именно в силу эгоизма всех без исключения правительств.

Если вся политика глобализации действует позитивно только для богатых стран, в том числе в какой-то мере ограничивая суверенитет бедных государств, то мне все больше кажется что это как бы новых подвид колонизации бедных стран богатыми с целью всевозможного использования последними бедных государств.

В этом и состоит сегодня главная суть противоборства между Западом и Незападом. Незапад, то есть страны догоняющего развития, не хочет интегрироваться на второстепенных и подчиненных ролях, и в этом противоборстве он использует свое главное оружие – национальное государство. Именно оно противоборствует сегодня западному варианту глобализации и универсализации, и именно оно может помочь Незападу равноправно интегрироваться в мировое хозяйство, полноценно участвовать в процессе глобализации, но не сразу и не прямо, а через переходный период, в течение которого оно будет регулировать взаимосвязи с Западом и сдерживать негативные тенденции западного варианта глобализации.

Очевидно, Запад не хочет реализации Незападом модели догоняющего развития. Он навязывает свою модель потому, что она не подходит для местных условий и для успешных попыток «догнать», для достижения экономического равенства (не идентичности, а именно равенства при сохранении национальной специфики), так как в рамках западной модели Запад всегда будет сохранять свое преимущество. И как раз на это фактически направлены все основные рекомендации МБРР и МВФ, выдвижение ими на первый план не структурной перестройки всего общественно-производственного организма в странах Незапада, а макроэкономической стабилизации, структурной (финансовой) адаптации, максимальной открытости экономики.

Эти рекомендации фактически блокируют догоняющее развитие стран Незапада и способствуют сохранению их в рамках асимметричной интеграции. С завершением биполярного противостояния «двух систем» и развалом СССР арсенал международных финансовых организаций пополнился еще одним оружием – увязкой официальной помощи развитию с переходом стран к демократии. И вопреки очевидной, бьющей в глаза неготовности абсолютного большинства развивающихся стран к демократии. Но энтузиазм по поводу всеобщего перехода к демократии был кратковременным. Практически во всех африканских странах, которых буквально вынудили «ввести» демократические формы правления, вскоре последовала дестабилизация политической ситуации и резко ухудшилось экономическое положение, усилилась тенденция их маргинализации.

Рассмотрев и проанализировав лишь некоторые факты, свидетельствующие о неоднозначности и противоречивости глобализации (существует и множество иных проблем, не упомянутых выше), можно сделать следующий вывод. Конечно, на данный момент модель современного однополюсного мира свидетельствует о том, что Запад в лице Америки предстал перед миром в облике несомненного лидера во всех областях – экономике, технологиях, военной мощи и прочих, а также как своего рода проектант формируемой мировой политики. Можно констатировать, что в настоящий момент действительно нет ни одной страны или сложившейся группировки государств – «центров силы», которые были бы хоть в какой-то мере сопоставимы с нынешним мегаполюсом. Вследствие этого в мире закрепилось очевидное неравенство, которое в свою очередь порождает стремление преодолеть это неравенство со стороны «ущемленных». Как проявляется это стремление?

Адепты постмодернистской перспективы и глобализационного подхода подчеркивают, что вслед за описанным выравниванием по внешним характеристикам на первый план выступает собственно социокультурная дифференциация. И вот здесь проявляется новое значение локальности. Противопоставляя локальность как местность - глобальности как повсеместности, под первым подразумевают этнокультуру: традиции, язык, религию, - которые действительно противостоят тенденциям унификации

Именно регионализация создает необходимую среду для социальных субъектов международных отношений через локализацию необходимых социально-культурных ресурсов (все же другие ресурсы принципиально досягаемые). Этот тезис подтверждает тот факт, что, невзирая на всемирное распространение достижений цивилизации, которая словно нефтяное пятно растеклась по земному шару, производственная, управленческая, образовательная культуры, способы и принципы деятельности остались различными, что и определяет фактическое неравенство.

Возможно, данный вывод кажется довольно, но он имеет прямой выход на практику тех же международных отношений, так же как и отношений социальной структуры. Перенимая уже распространенные в мире тенденции, молодое государство только постоянно догоняет, дотягивается к уже поставленной планке - данная стратегия обрекает ее быть вечным аутсайдером. Вступление же в международное содружество равноправным субъектом предусматривает способность управлять глобальными проблемами. Для того, чтобы заявить себя именно таким образом, социальному субъекту (необязательно это государственное или политическое образование, тем более что сегодня все чаще им становятся транснациональные компании) следует определить свою исключительность, уникальность, новизну в подходе к данному классу проблем и из-за этого уже позиционировать себя среди других. Управлять глобальными проблемами цивилизации возможно только, поместив их в "более глобальный" смысловой контекст, когда она приобретает новую ясность, новый горизонт видения. Таким образом, превращение в субъект мировых отношений будет зависеть не столько от геополитического расположения, характеристик территории, которую занимает государство, сколько от той значимости в мировом контексте, которой может приобрести общество, от его символического статуса.

Глава V

В силу существования множества негативных последствий глобализации, некоторые из которых перечислены выше, в мире образовалось движение антиглобалистов. Одни из них выступают вообще против глобализации, как таковой, считая государство – важнейшей силой в обществе, другие говорят о несогласии с американскими условиями, с пропагандой американского образа жизни, американской массовой культуры.

Антиглобализм родился в апреле 94-го года, когда на юге Мексики в штате Чиапас, где поднял индейское восстание субкоманданте Маркос. В университете Мехико он закончил философский факультет, печатался как прозаик и переводчик, покинув родину, несколько лет работал в Сан-Франциско программистом, потом разобрался в жизни окончательно, взял в руки оружие и фактически отделил от остального мира свой партизанский район с главной базой в Лакандонском лесу.

Первые же публичные заявления и открытые письма Маркоса, адресованные всем более или менее известным людям планеты, вызвали восторг левых. Партизан приговаривал к смерти империю ТНК, утверждал, что идет четвертая мировая война (третья закончилась разрушением СССР и уничтожением соцлагеря), развязанная ТНК, международной оргпреступностью и ее легальным прикрытием против человечества. Поскольку правительства, военное руководство, спецслужбы и масс-медиа большинства стран мира являются марионетками вышеперечисленных поджигателей войны, постольку эта война является гражданской и партизанской. На первый же съезд поддержки в Испанию приехали пять тысяч добровольцев, за каждым из которых стояла та или иная группа. Сапатистская армия освобождения (Сапата - народный герой времен гражданской войны 1917 года) быстро доказала, что умеет воевать.

Несмотря на 70-тысячную правительственную армию и давление США, занятый ею район остается автономным. В апреле 2001 года Маркос, демонстрируя свою силу и решимость, возглавил мирный поход на Мехико. К этому маршу присоединились режиссер Оливер Стоун, нобелевский лауреат Хосе Самаранго, вдова президента Миттерана, редактор "Монд Дипломатик" Игнасио Рамоне, несколько модных писателей, в т.ч. Г.Г.Маркес, и ряд депутатов Европарламента. В такой компании Маркос собрал в мексиканской столице митинг в триста тысяч человек и заявил, что не намерен довольствоваться компромиссами. С чем и отбыл обратно в Чиапас.

Помимо войны и политики, субкоманданте изучает индейский фольклор и пишет стихи. Именно с Маркосом в середине 90-х ассоциировали себя те, кто попал потом в антиглобалисты.

В 1996 году по инициативе сапатистов была проведена первая встреча, в которой приняли участие представители движений и организаций, выступающих за справедливое и гуманное мироустройство. А в 1998 году было создано Глобальное народное действие - широкая неформальная и децентрализованная коалиция гражданских инициатив и социальных движений. В мае 1998 года прошли первые скоординированные акции в разных странах. После успешных акций протеста в Бирмингеме и Женеве все последующие встречи ВТО, МВФ, ВБ, правительств стран Большой Семерки сопровождались активным вмешательством со стороны противников глобализации. 18 июня 1998 года - Всемирный карнавал против капитализма прошел более чем в 40 городах мира. 30 ноября 1999 года - саммит Всемирной Торговой Организации в Сиэтле был парализован демонстрациями и фактически сорван. Это были наиболее активные и массовые протесты в США с начала семидесятых годов, долгожданное возвращение прямого действия: анархисты, выступавшие отдельной колонной, громили офисы крупных корпораций, "Макдональдсов" и т.д. 16 апреля 2000 года, Вашингтон - массовые выступления против МВФ и ВБ. В демонстрациях приняло участие около 20 тысяч человек. 1 мая 2000 года - всемирный день борьбы против капитализма, проходивший повсеместно. В Лондоне и Париже антиглобалисты устроили беспорядки рядом со зданиями Всемирного банка и Международного валютного фонда. 11 сентября 2000 года - Мельбурн - многотысячные протесты во время очередной встречи Международного экономического форума, демонстранты снова достаточно успешно пытались заблокировать все подходы к месту проведения форума. В Праге осенью 2000 года антиглобалистам удалось прорваться к зданию, где заседали мировые олигархи, в результате чего последним также пришлось наглотаться слезоточивого газа. И наконец - Генуя, 2001 год. Сюда собрались уже 200000 антиглобалистов!

Постоянно проводятся персональные кампании против отдельных "монстров". Наиболее успешной была борьба с Nike, в результате которой фирма улучшила рабские условия труда и копеечную оплату своих двенадцатилетних рабочих в Малайзии, приносящих Nike основной доход. В настоящее время ведется борьба, в т.ч. судебная, с "Кока-колой", которая обвиняется в найме бандитов для подавления забастовки на одном из своих заводов.

Параллельно банкирским саммитам регулярно проводятся альтернативные форумы, самый значительный из которых - "Антидавос" в бразильском Порто Алегро. После первой встречи пресса утверждала, что "больные утописты" обсуждали методы введения двоевластия и обменивались опытом "распространения нестабильности" по всему миру.

Самые мощные антиглобалистские проекты в данный момент:

Европа

"Глобальное действие людей": заявило о себе раньше всех - в 99-м году, знаменито регулярными столкновениями в Лондоне и по всему миру, издает бюллетень "Следим за корпорациями";

"Аттак" - наибольшие интеллектуалы, в лидерах французский фермер Жозе Бове, прославившийся тем, что рушил "Макдональдсы" на личном тракторе, и писательница Сюзен Джордж, в романе "Рапорт Лугано" предсказавшая мрачное будущее, в котором ТНК избавляются от большинства населения Земли как от ненужного им балласта. Требуют для начала списать все долги "третьего мира" и России и обложить биржевых спекулянтов такими налогами, которые позволят уравнять уровень жизни во всех "мирах" (проект Нобелевского лауреата экономиста Тобина,);

"Ya Basta" - самый воинственный отряд движения, напоминающий армию, есть даже своя униформа. Если поезд с "ябастовцами" задерживают на границе, они захватывают и поезд, и вокзал и "отменяют границу";

США

"Антикапиталистический блок", который чаще называют "черным блоком" из-за преобладания в нем анархистов;

Радикальные экологи считают, что избежать тотальной экологической катастрофы, неизбежно ждущей "общество растущего потребления", можно только при помощи антирыночной революции. Их лидер Ральф Найдер и теоретик Мюррей Букчин пользуются огромной популярностью среди молодежи;

Маоистский интернационал, призывающий срочным и насильственным образом выровнять "стандарты труда и оплаты" для всех стран и опрокинуть мировую корпоративную власть, заменив ее "народным социализмом";

"Редскинс", т.е. та часть бритоголовых, которая далека от расизма и больше озабочена восстановлением классовой справедливости;

"Хактивист", объединение хакеров, во время последнего Давосского форума ими были легализованы номера кредитных карточек всех участников, включая Билла Гейтса и Клинтона, что вызвало настоящую панику среди банкиров.

Из авторитетных и многотиражных газет антиглобалистскими считаются "Монд Дипломатик" и "Нью-Лефт ревю" (Франция).

Программа-минимум антиглобалистов:

· списать долги развивающихся и бывших коммунистических стран;

· выработать новые правила международного кредита, запрещающие выдвигать условия, ограничивающие суверенитет;

· заменить МВФ и Мировой банк системой региональных банков, построенных на демократической основе, подотчетных всем странам-участникам в равной степени;

· поскольку международные финансовые институты являются общественными, необходимо разделить общественный интерес и частные прибыли - ни цента, ни копейки общественных денег частному сектору;

· отказаться от уничтожения цивилизаций, альтернативных западной;

· обложить налогом финансовых спекулянтов;

· повысить заработную плату в странах с зависимой экономикой.

В целом, можно сделать вывод, что антиглобалистские движения тормозят глобализацию и являются факторами сдерживания, действующими со стороны среды, в которую глобализация проникает. В этом - основное противоречие самого этого процесса. Однако парадокс заключается в том, что противодействие необходимой силы – в данном случае усилия общественных организаций - приобретает также глобальный характер. Таким образом, само противодействие порождает лишь новое воплощение глобализации.

Вывод

Процессы глобализации являются неоспоримым фактом, меняющим лицо современного мира. Они открывают новые перспективы, но и таят серьезные опасности. Это справедливо отмечает С.М. Рогов: «Не приходится сомневаться в том, что глобализация открывает перед человечеством огромные возможности, связанные со стремительным расширением обмена товарами, услугами и информацией и появлением принципиально более широкого, чем прежде, поля взаимодействия между людьми. Однако следует иметь в виду и то, что глобализация порождает новые социально-экономические феномены, которые могут быть негативными по своей природе или требовать болезненной адаптации общества к ним путем изменения общественных институтов, культуры, сознания и стереотипов экономического поведения».

Можно подтвердить это положение примером, приведенным тем же автором. На конференции Всемирной торговой организации в 1996 г.

по инициативе США было подписано соглашение по информационным технологиям, охватывающее рынок объемом около 600 млрд. долл. В соответствии с соглашением в 2000 г. в 45 странах отменяются таможенные пошлины на компьютеры, программное обеспечение и телекоммуникационное оборудование. В 1997 г. заключено соглашение с участием 69 стран, на долю которых приходится 95% мирового рынка, по либерализации рынка информационных технологий.

По сути дела, сформирован глобальный рынок информационных технологий, обеспечивающий свободное перемещение компьютерного и телекоммуникационного оборудования, услуг, информации. От этого выигрывают все страны. Но одновременно несколько гигантских супер-ТНК, расположенных в развитых странах, способны контролировать этот рынок, извлекать баснословные прибыли, навязывать иным странам и цивилизациям не только свои товары и услуги, но и мировоззрение, представления в неоспоримом преимуществе западной цивилизации и ее системы ценностей, которая должна служить образцом для подражания. Это – идеологическая база формирования однополярного мира. Поэтому важным стратегическим условием обеспечения долговременной устойчивости страны на современном этапе является выявления и сохранение общественной идентичности, важнейшей составляющей которой является самоидентификация общества как некоторого целого, отделенного от остального человечества. Особенно подержание самоидентификации важно для слабых обществ, которые не могут обеспечить своим членам навязываемые мировыми СМИ уровень жизни и стандарты потребления и нуждаются в нематериальных мотивациях для сохранения капитала и интеллекта. Устойчивая самоидентификация общества сохраняет его культурную специфичность, его особость, защищающую его от ведущейся через мировое пространство корректировки общественного сознания в конкурентных интересах более развитых стран. Это единственное спасение от культурной и информационной агрессии, позволяющее ему видеть и преследовать свои, а не чужие интересы.

Другим примером противоречивости процессов глобализации может служить формирование всеохватывающего финансового рынка, своеобразной виртуальной глобальной экономики, обособившейся от реальной экономики и развивающейся по своим собственным законам.

В 1997 г. подписано соглашение о либерализации рынка финансовых услуг, участниками которого стали 102 страны. Это – рынок объемом 38 трлн. долл. Роль глобальных денег выполняет американский доллар, который все больше становится виртуальной валютой, поскольку лишь на несколько процентов обеспечен золотовалютными резервами США. Во много раз превышающий масштабы реальных ценностей огромный объем фиктивного капитала становится объектом финансовых спекуляций и авантюр, свободных перемещений инвестиций, межгосударственных переливов национального богатства в пользу финансовых воротил. Этот феномен уже дал тяжелые последствия, породив финансовые кризисы в Латинской Америке, Юго-Восточной Азии, России, усилив неустойчивость всего мирового хозяйства, которая со всей силой проявится во времена предстоящего этапа цикличного мирового кризиса.

Глобализация синхронизирует цикличную динамику разных стран и цивилизаций, способствует быстрейшему распространению финансовых, экономических, экологических, социально-политических кризисов по территории планеты, определяет необходимость объединения усилий правительств разных стран и межгосударственных объединений в поиске и реализации путей преодоления кризисов. Пространство планеты становится все более цельным, пронизанным десятками и сотнями глобальных сетей и взаимосвязей, что требует от мирового сообщества выработки и соблюдения общей согласованной, взаимоприемлемой стратегии, делающей выгоды глобализации доступными всем.

Следовательно, процессы глобализации во всех своих противоречивых ипостасях являются реальностью современного мира, с которой необходимо считаться. Они образуют неизбежный, объективно и субъективно обусловленный, противоречивый фактор становления постиндустриального общества, мировой цивилизации XXI в.

Литература

1. «Актуальные вопросы глобализации». Круглый стол «МЭиМО». – «МЭиМО», 1999 г., №4, стр. 37-52.

2. Афанасьев М., Мясникова Л. «Время глобализации». – «МЭиМО», 2005, №10, с. 11-19.

3. А. Багиров. «Новые информационные технологии в международных отношениях». – «Международная жизнь», 2001, №8, стр. 91-96.

4. Воронов К. «Глобальная интерсистема: эволюция, структура, перспективы». – «МЭиМО», 2007 г., №1, стр. 18-27.

5. Гудинг Д., Леннокс Д. Мировоззрение: человек в поисках истины и реальности. – Ярославль, 2004 – 380 с.

6. Делягин М.Г. Мировой кризис: общая теория глобализации. – М.: ИНФРА-М, 2003 – 767 с.

7. «Запад – Незапад и Россия в мировом контексте». Круглый стол. – «МЭиМО», 1996, №12, с.5-21.

8. Ионин Л.Г. Социология культуры. – М.: ЛОГОС – 278 с.

9. Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева, М.: 1999, с. 600.

10. Кочетов Э.Г. Глобалистика: Теория, методология, практика. – М.: 2002. – 672 с.

11. Крутских А. «Информационный вызов безопасности на рубеже XX – XIX века». – «Международная жизнь», 1999, №2, с.82-89.

12. Лебедева М., Мельвиль А. «Переходный возраст» современного мира». – «Международная жизнь», 1999, №10, с.76-84.

13. Мясникова Л. «Смена парадигмы» новый глобальный проект».- «МЭиМО», 2006, №6, с.6-14.

14. «Непризнанные государства: возможности и вызовы XXI века». – «МЭиМО», 2006, №12, с.60-69.

15. Панарин А.С Глобальное политическое прогнозирование. – М.: Алгоритм, 2000 – 352 с.

16. Стрелец И.А. Новая экономика и информационные технологии. – М.: Экзамен, 2003. – 256 с.

17. Толерантность и проблема идентичности. Ежегодник Российского психологического общества. Т. 9. Вып. 5. – Ижевск, 2002. – 327 с.

18. Хозин Г. «Какими быть международным отношениям в XXI веке?». – «Международная жизнь», 2001, №2, с. 73-86.

19. A.Appardurai. Modernity at large: cultural dimensions of Globalization. Minneapolis, 1996.

20. Ron Burnett. Critical Approaches to Culture, Communications + Hypermedia. Postmodern Media Communities. \\www.siac.com.ua

21. G.J. Ikenberry. «The Myth of the Post Cold War Chaos». – «foreign Affairs» , may-June 1996, p.74-80.

22. Douglas Kellner. Globalization and the Postmodern Turn. \\

Источники:

1. Декларация принципов: «Построение информационного общества – глобальная задача в новом тысячелетии», принятая на встрече на высшем уровне в г. Женева, 2003 г. - г. Тунис, 2005 г.

Примечания

1. М.Лебедева, А. Мельвил. «Переходный возраст» современного мира. – «Международная жизнь», 1999, №10, с.77.

2. Douglas Kellner. Globalization and the Postmodern Turn.

3. A.Appardurai. Modernity at large: cultural dimensions of Globalization. Minneapolis, 1996, рр.19, 23.

4. G.J. Ikenberry. «The Myth of the Post Cold War Chaos». – «foreign Affairs» , Мay-June 1996, p.79.

5. М.Лебедева, А. Мельвил. «Переходный возраст» современного мира. – «Международная жизнь», 1999, №10, с.79.

6. Делягин М.Г. Мировой кризис: общая теория глобализации. – М.: ИНФРА-М, 2003, с.51.

7. «Актуальные вопросы глобализации». Круглый стол «МЭиМО». – «МЭиМО», 1999 г., №4, стр.42.

8. Там же, с. 38.

9. Интервью с Афанасием Стригасом.

10. Глоссарий по информационному обществу. Сто базовых терминов

Разделы

Переломная эпоха:сущность и противоречия.

Переломная эпоха:сущность и противоречия.

10. Глоссарий по информационному обществу. Сто базовых терминов

11. Там же.