Начнем с проблемы выживания. Она все чаще и все тревожнее звучит в СМИ и на всевозможных семинарах. Особенно, если понимать ее расширительно, т.е. не только как выживание в буквальном смысле, но и как те или иные мрачные прогнозы на достаточно близкое будущее человечества. Тут и возможное уничтожение человечества в атомной войне, и от атомного террора или от техногенной катастрофы типа чернобыльской, или от экспериментов с сингулярным состоянием вещества и т. п., и тотальное разрушение экологии, катастрофическое изменение климата, истощение ресурсов, появление новых эпидемических заболеваний необычайной силы, установление мирового господства олигархов с режимами фашистского толка с использованием современных средств манипулирования массами и психотропного оружия, либо армии клонированных ублюдков, либо киберроботов миниатюризированных или гигантских, порабощение людей созданной ими техникой, в частности, кибернетической с искусственным разумом и т.д.

Уже давно стали выдвигаться и всякие спасительные программы. Так еще несколько десятков лет назад группа известных в мире ученых, объединенная в так называемый Римский Клуб, разработала программу стабильного развития человечества и предложила правительствам всех стран подписать соглашение по выполнению этой программы. Сегодня набирает все больший размах антиглобалистское движение, одна из целей которого есть также спасение человечества от возможного коллапса, связанного с глобализацией. Есть много программ отдельных философов, ученных и общественных деятелей. Я не претендую на то, что знаю все их, но те, что я знаю, обладают общим недостатком: во-первых, они сориентированы только на отдельные из перечисленных проблем, во-вторых, попытки их реализации, если таковые были, не дали существенных, по крайней мере, достаточных результатов. Так упомянутая программа стабильного развития, сориентированная только на проблему экологии и ресурсов, была принята правительствами ведущих стран где-то лет 20 назад, но с ее выполнением вышел пшик. Настолько, что теперь никто уже и не помнит о том, что она была принята. Очень неважно обстоят дела с программой не распространения атомного оружия, с борьбой с террором. Запреты клонирования повсеместно пренебрегаются, как будто их вообще нет. Создатели генетически измененной продукции, явно недостаточно ограниченной международными законами и законами отдельных стран, нагло попирают эти законы, распространяя свою продукцию без заботы о возможных отдаленных последствиях. И т. д.. Нарастает всеобщее настроение пессимизма, безразличия, обреченности, пира во время чумы. –А, все равно невозможно остановить научные исследования. Невозможно остановить распространение генетически модифицированных продуктов. Что там будет дальше, мы не знаем, а пока что надо кормить быстро растущее население. (Это - для публики. А про себя: все равно все катится в трубу, так, по крайней мере, пока не наступил крах, я набью себе карманы и поживу в свое удовольствие) И т.п.

Спрашивается, почему все так происходит? Где человечество допустило стратегическую ошибку в своем развитии? Где ключик к решению всей совокупности проблем?

Посмотрим с достаточной высоты, так сказать панарамно, на то, что происходит в мире. Что стоит за конфликтом исламского фундаментализма с Западом? – Взаимное неприятие систем ценностей друг друга. – Что стоит за невыполнением соглашений о нераспространении ядерного оружия, за запрещенной торговлей конвенциональным оружием, за невыполнением норм, связанных с экологией, за нарушением запретов на клонирование, распространением генетически измененной продукции и т.д.? Эгоизмы национальные, групповые и индивидуальные, иными словами системы ценностей.

Что касается техногенных катастроф, то, казалось бы, причем здесь система ценностей? Но, возьмем для примера Чернобыль. За 3 месяца до взрыва журналистка Л. Ковалевская, работавшая редактором малотиражки на ЧАЭС, опубликовала статью, в которой писала, что если бардак, существующий на станции, будет продолжаться, то станция непременно взорвется. Ее никто не послушал, ведь она была журналист, а не ученый, и в вопросах физики и надежности работы станции не разбиралась. Также и после взрыва о ее статье никто не вспомнил. Зато всякие академики заливались соловьем о технической надежности – ненадежности ЧАЭС и станций следующего поколения и пришли к единодушному мнению, что эти уж не подведут. Но, смею Вас уверить, что никакие степени технической надежности не выдержат соответствующих степеней человеческой безответственности и бардака. А бардак разливается сегодня в мире разливанным морем.

Что касается опасных физических экспериментов, то в Интернете можно найти статьи, например, о безответственности академика Велихова, ради амбиций рвущегося к экспериментам с сингулярным состоянием вещества, и т.д.

Тут можно было бы сказать, что и за обыкновенными кражами и другими уголовными преступлениями стоят тоже системы ценностей и хотя «не убий» и «не укради» были сказаны еще тысячи лет назад, но что толку? Так к чему тогда весь этот разговор о ценностях? А некоторые к этому добавят, что дело не в ценностях, а в том, чтобы так организовать общество, конкретное или мировое сообщество, с помощью законов и институтов, их осуществляющих, чтобы, какими бы ценностями не руководствовался индивид или народ, он все равно, не мог бы или ему не выгодно было приносить вред обществу (или мировому сообществу).

Отвечу на это, что спору нет, законы и институты важны и их надо совершенствовать и совершенствовать. Но опыт истории и нынешняя действительность учат, что одно это не решает и не может решить проблемы. Я уже писал («Неорацинализм», «Укринтермедас», Киев, 1992; «От Моисея до постмодернизма. Движение идеи», «Феникс», Киев, 1999; www.philprob.narod.ru), что одни и те же законы, реформы и институты в обществах с разной ментальностью, т.е. с разными принятыми системами ценностей, действуют совершенно по разному. Вот еще пример: одни и те же реформы в Китае идут, а в России и Украине не идут, по крайней мере, не дают таких же результатов. Причина – в ментальности китайцев, отличной от российской и украинской. Ментальность же их базируется на системе ценностей, привитой еще философией Конфуция и глубоко укоренившейся.

Мало того, сами законы и институты мы вынуждены изменять, подгонять под состояние общества, определяемое, прежде всего, принятой в нем системой ценностей. В каких то странах можно отменить законы, запрещающие наркотики (по крайней мере, слабые), в других приходится ужесточать законы, запрещающие пользование ими.. Сегодня во многих штатах Америки смертная казнь отменена, а во времена Дикого Запада шерифы просто отстреливали наиболее опасных преступников, и я не думаю, что тогда уместно было ратовать за отмену смертной казни. И т.д.. Т.е., как я уже сказал, одними законами и полицией не решить нам проблем, стоящих сегодня перед человечеством.

Но можно ли изменить ментальность или систему ценностей людей? Меняется ли она вообще и, если меняется, то под воздействием каких факторов?

Ну, то, что она менялась в истории – очевидно. Да, кражи и убийства существовали и будут существовать, наверное, всегда, по крайней мере, в обозримом будущем. Но число их на душу населения колебалось очень сильно в истории любого народа и от народа к народу.. То же относится к системе ценностей в целом. Сравним, скажем, римскую республику времен ее расцвета с римской империей перед ее падением.

Но почему она менялась?

Разными философами предложено немало теорий естественности, независимости от нас этого процесса. Вот, мол, нации, цивилизации зарождаются, проходят период расцвета, а затем с неизбежностью увядают и увядание это сопровождается упадком нравственности (что не мешает другим философам утверждать, что увядание означает снижение буйной агрессивности). А потом на их место приходят молодые нации и все повторяется сначала.

Рассматривая эволюцию духа западного общества («От Моисея до постмодернизма…», «Неорационализм»), я показываю, что колебания морали, принятых систем ценностей действительно были в человеческой истории, но это отнюдь не автоколебания. Они объясняются тем, что любая принятая система морали угнетает какие-нибудь потребности человеческой натуры. Чаще всего в свободе. Свобод есть много видов и одна система морали больше угнетает одни виды свободы, другая – другие. Но не только в свободе. Неудовлетворенными могут оказаться духовные потребности, разные другие и , само собой, материальные. Потенциал неудовлетворенных потребностей со временем накапливается, что приводит к разочарованию в принятой системе ценностей. Тогда наступает деморализация, духовный упадок, которые приводят к упадку общества в целом, что заканчивается либо гибелью данного общества, либо принятием новой системы ценностей с разгоранием нового духа в нем же (как было с европейскими народами в эпохи Возрождения и Реформации). Отсюда - и наблюдаемые в истории колебания морали и системы ценностей и наличие сегодня у разных народов разных систем ценностей.

Но как происходит разгорание нового духа в обществе и принятие новых ценностей? Оно происходит под воздействием идей. Идеи, приводящие к такой трансформации, могут быть достаточно разными, но непременным условием успеха является то, что такая идея должна освобождать там, где раньше «жало», т.е. обещать, по крайней мере, лучшее удовлетворение тех потребностей, которые при прежней системе ценностей были угнетены и накопили большой потенциал неудовлетворенности. Очень часто – это идеи, обещающие удовлетворение тех или иных свобод (поскольку, как я сказал, принципиально невозможно удовлетворить полностью потребности во все видах свобод и потенциал неудовлетворенности здесь существует при любой системе ценностей). Но это могут быть и идеи, обещающие равенство, достоинство, материальные блага ( их мы прежде всего потребляем и некоторые полагают, что только они и нужны), безопасность.

Другим условием успеха такой идеи является ее убедительность, убедительность ее осуществимости и достижимости целей, которые она провозглашает.

Но что из того, что системы ценностей у народов меняются под воздействием идей? Ведь, как я уж сказал, любая система ценностей какие-нибудь потребности человеческой натуры ограничивает, угнетает. Как в этой ситуации убедить, скажем, фанатичных мусульман отказаться от любимой ими системы ценностей, если она удовлетворяет те их потребности, которые они чтут высоко, и угнетает те, которыми они пренебрегают, не испытывают ощущения их угнетенности? А мы еще сообщим им радостную весть, что любая система ценностей какую-нибудь потребности угнетает. Добавим сюда еще то, что любой народ держится за свою систему ценностей (пока не надоела) еще и по причине национальной гордости, поскольку ею отличается от других. А поскольку во многих случаях система ценностей народа (общности) связана с его религией, то крепость привязки усиливается убеждением, что именно эти ценности Бог повелел ценить превыше всего.

Я показываю в своих работах, что существует оптимальная система ценностей, система морали, которая обеспечивает обществу наивысшее качество жизни (при прочих равных условиях, типа уровня развития технологии и т.п.). Еще я показываю, что эта система практически инвариантна, в частности очень мало зависит от национальных особенностей того или иного народа, т.е. - общечеловеческая. Ее существование обусловлено общей частью в природе всех людей и тем общим, что есть в природе любого общества, независимо от строя , способа управления и т. п. Общее в природе всех людей намного превосходит различия от индивида к индивиду и от народа к народу, поскольку все люди принадлежат к одному виду, а внутри видовые различия намного меньше межвидовых. Также в природе любого общества есть общая основа, связанная с необходимостью людей во взаимодействии, что, собственно, привело к возникновению общества. Для получения оптимальной морали я ввел понятие качества жизни, рассматривая его как функцию переменных параметров – норм морали и ценностей и далее решал ее как классическую задачу на оптимум. С той разницей, естественно, что здесь, в отличие от задач из области естественных наук, функция качества жизни не может быть выражена через классические, так называемые конечные функции типа синуса, косинуса и прописывается лишь на качественном уровне. Аналогично, процедура варьирования также осуществляется на качественном уровне. Это не позволяет достигнуть той точности, которая достигается в естественных науках, но она здесь и не нужна.

Что касается привязки систем ценностей к религии, то, прежде всего, нужно отметить, что священные тексты любой религии допускают разное толкование, отчего и развелось у каждой из них несть числа конфессий. Причем нет на сегодня метода объективировать, доказать истинность конкретного толкования и его превосходство перед другими.

Я, на базе моего Единого Метода Обоснования показал, что, по крайней мере, для монотеистических религий: Иудаизма, Христианства и Мусульманства это можно сделать. Можно рационально обосновать истинное толкование и показать, что все остальные не верны и в чем они отличаются от истинного. И для Иудаизма и Христианства я проделал эту работу («От Моисея…»). При этом выяснилось, что мораль, извлекаемая таким образом из Библии, практически совпадает с оптимальной моралью, обоснованной чисто рационально («Неорационализм»). Я уверен, что тот же результат получится и при исследовании Корана. Суть Единого Метода в его приложении к религии вкратце можно сформулировать так. Я рассматривал в качестве аксиом данной «теории» (Святого Писания) только утверждения Самого Господа Бога и Иисуса Христа. Любые же утверждения людей, сколь бы авторитетными они не признавались церковью (апостолы, отцы церкви) и какими бы ссылками на видения или иную связь с Богом не подтверждались, априорно за истинные не принимались и проверялись на соответствие аксиомам.

Таким образом, мы получаем систему морали, в необходимости принятия которой можно убедить всех рационально мыслящих людей, поскольку она – оптимальна, и верующих разных конфессий разных религий, потому что именно она соответствует истинному смыслу их Священных Писаний. И это не будет система ценностей, навязываемая одним народом другому, она - общечеловеческая.

Не стоит опасаться и того, что она нивелирует все национальные особенности и культуры и приведет к обязательному объединению всех конфессий и религий. Я показал, что хотя оптимальная мораль – инвариантна и едина для всех народов, но она охватывает не все поле морали, а лишь главную часть его. При этом остается еще достаточно степеней свободы, для существования этноэтики, у каждого народа своей, чего вполне достаточно для существования национальной культуры при сохранении общечеловеческих ценностей. Что касается религии, то система ценностей, хоть и является главной частью в ней, но она не накрывает теологии и ритуалистики. Верить ли в Яхве, Аллаха или Иисуса Христа, считать ли, что Бог триедин, или Иисус Христос – только Сын Божий, но не есть Сам Бог, соблюдать ли те или иные религиозные обряды и празднества, все это останется на усмотрение верующих соответствующих религий и их конфессий.

После всего, я, конечно, понимаю, что никакая идея, как угодно обоснованная, никогда не бывала принята всеми людьми, всем человечеством. Но, во-первых, человечество никогда не стояло раньше перед возможностью своего уничтожения. Во-вторых, никогда еще не выдвигалась идея, способная объединить людей верующих и не верующих. И, наконец, речь идет не о доказательстве математической теоремы, а о выживании человечества. Здесь «все» - это не абсолютно все. Конечно, останутся какие то отморозки, сумасшедшие фанатики, вроде наиболее отъявленных вахабитов, которых ничем, в принципе, нельзя убедить. Но их шансы будут ничтожно малы, если остальная часть человечества выступит против них единым сплоченным и одухотворенным одной идеей фронтом. Ведь в том то и сила религиозных фанатиков, что остальной мир пребывает в стадии деморализации и бездуховности, лишь прикрываемой иногда эрзацами духа. Не религиозные фанатики сегодня в действительности угрожают миру, а отсутствие подлинной, правильной духовной идеи.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.fund-intent.ru/