Греческая культура

Этот отрывок находится в том месте, где объясняется природа дыхания.

Эмпедокл также открыл по крайней мере один случай центробежной силы: если

чашу с водой вращать на конце веревки, вода не выльется.

Он знал, что растения имеют пол. У него была теория (надо признать, что

несколько фантастическая) эволюции и выживания наиболее приспособленных.

Первоначально:

И от их смешения отливались [выплавлялись] мириады племен смертных

(существ), Уснащенных всевозможными формами - чудо на вид (40).

Там были головы без ушей, руки без плеч, глаза без лбов, отдельные

конечности, стремящиеся соединиться. Все это соединялось как попало; там

были неуклюжие создания с бесчисленными руками, существа с лицом и грудью,

обращенными в разные стороны, существа с туловищем быка и лицом человека, а

другие существа - с туловищем человека и мордой быка. Были гермафродиты,

сочетающие в себе женскую и мужскую природу, но бесплодные. В конце концов

выжили только некоторые формы.

Что касается астрономии, то он знал, что Луна светит отраженным светом, и

полагал, что это верно также и относительно Солнца. Он говорил, что для

распространения света требуется определенное время, но это время настолько

мало, что мы не можем его заметить; ему было известно, что солнечное

затмение вызывается прохождением Луны между Солнцем и Землей; последнее он,

по-видимому, узнал от Анаксагора.

Он был основателем итальянской школы медицины; эта медицинская школа,

которая начинается с него, впоследствии оказала влияние на Платона и

Аристотеля. Согласно Барнету (р. 234), она оказала воздействие на всю

направленность научного и философского мышления.

Все это свидетельствует о такой научной энергии того времени, которая не

имела себе равных в более поздние века греческой истории.

Перехожу теперь к его космологии. Как уже упоминалось, именно он стал

считать землю, огонь, воздух и воду четырьмя элементами (хотя само слово

"элемент" им не употреблялось). Каждый из элементов был вечным, но они

могли смешиваться в различных пропорциях и, таким образом, порождать

встречающиеся в мире изменчивые сложные субстанции. Элементы соединялись

Любовью и разделились Враждой. Для Эмпедокла Любовь и Вражда - первичные

субстанции наряду с землей, воздухом, огнем и водой. В одни периоды

преобладала Любовь, в другие - Вражда. Существовал некогда Золотой век,

когда безраздельно господствовала Любовь. В этот век люди поклонялись

только кипрской Афродите. Изменения в мире определяются не какой-либо

целью, но только Случайностью и Необходимостью. Развитие происходит по

кругу: когда элементы полностью смешаны Любовью, Вражда постепенно снова

разделяет их, когда же Вражда их разделит, Любовь вновь начинает их

постепенно соединять. Таким образом, всякая сложная субстанция преходяща,

только элементы вместе с Враждой и Любовью вечны.

Это напоминает Гераклита, но в смягченной форме, так как не одна Вражда, но

Вражда и Любовь в совокупности производят перемену. Платон связывает

Гераклита с Эмпедоклом в "Софисте" (242)

"Позднее некоторые ионийские и сицилийские Музы сообразили, что всего

безопаснее объединить и то, и другое и заявить, что бытие и множественно и

едино и что оно держится враждою и дружбою. ""Расходящееся всегда

сходится", - говорят более строгие из Муз; более же уступчивые всегда

допускали, что все бывает поочередно то единым и любимым Афродитою, то

множественным и враждебным с самим собою вследствие какого-то раздора"

(41).

Эмпедокл утверждал, что материальный мир шарообразен: в Золотой век Вражда

была снаружи, а Любовь - внутри; затем постепенно в мир вошла Вражда, и

Любовь была изгнана, пока в наихудшее время Любовь целиком не окажется вне

шара, а Вражда - целиком внутри его. Затем - хотя причина этого не ясна -

начинается противоположное движение, пока не возвращается (отнюдь не

навсегда) Золотой век. Весь цикл затем повторяется снова. Могут вообразить,

что каждая стадия могла бы быть устойчивой, но это не является точкой

зрения Эмпедокла. Он хотел объяснить движение, учитывая аргументы

Парменида, но он не хотел, ни на какой стадии, прибыть к неизменной

Вселенной.

Взгляды Эмпедокла на религию в основном были пифагорейскими, Во фрагменте,

в котором, по всей вероятности, речь идет о Пифагоре, он говорит:

Был среди них некий муж, обладавший чрезвычайными познаниями,

Который стяжал величайшее богатство ума,

И особенно искушенный в разного рода мудрых делах.

Стоило ему устремиться [-пожелать] всеми силами ума,

Как он с легкостью видел каждую из всех сущих [вещей]

И за десять, и за двадцать человеческих веков (42).

В Золотой век, как уже говорилось, люди поклонялись только Афродите.

А чистой кровью не окроплялся алтарь,

Но было это величайшей скверной среди людей:

Вырнав жизнь, поедать благородные члены (43).

Однажды он говорил о себе цветисто, как о Боге:

Друзья! Вы, что живете в большом городе на берегах золотистого Акраганта,

На самом акрополе, радеющие о добрых делах,

Вы - почтенные гавани для чужестранцев, не ведающие худа,

Привет вам! А я - уже не человек, но бессмертный бог для вас -

Шествую, почитаемый всеми как положено,

Перевитый лентами и зеленеющими венками:

Ими - едва лишь я прихожу в цветущие города -

Почитают меня мужчины и женщины. Они следуют за мной

- Тьмы и тьмы - чтобы выспросить, где тропа к пользе:

Одним нужны предсказания, другие по поводу болезней

Всевозможных спрашивают, чтобы услышать целительное слово,

Давно уже терзаемые тяжкими муками.

Да, что я напираю на это? Будто я делаю что-то важное,

Если превосхожу смертных, гибнущих от множества напастей людей (44).

В другой раз он чувствует себя великим грешником, искупающим свою

нечестивость:

Есть оракул [рок] Необходимости (Ананкэ), древнее постановление богов,

Вечное, скрепленное, словно печатью, пространными клятвами:

Если какой-нибудь демон (божество) осквернит свои члены кровью

[убийством] по прегрешению,

следуя , поклянется преступной клятвой,

- Из тех, кому досталась в удел долговечная жизнь -

Тридцать тысяч лет скитаться ему вдали от блаженных,

Рождаясь с течением времени но всевозможных обличьях смертных [существ],

Сменяя мучительные пути жизни.

Мощь Эфира гонит его в Море,

Море выплевывает на почву Земли, Земля - к лучам

Сияющего Солнца, а Солнце ввергает в вихри Эфира.

Один принимает от другого, но псе ненавидят.

Но этому пути и я иду ныне, изгнанник от богов и скиталец,

Повинуясь бешеной Ненависти...(45)

В чем состоял его грех, мы не знаем; может быть, там не было ничего, что мы

могли бы счесть очень тяжелым. Ибо он говорит:

Горе мне, что неумолимый день не сгубил меня раньше,

Чем я изобрел своими губами гнусные дела (мясо)едения!

От листьев лавра - совершенно воздерживаться!

Несчастные, трижды несчастные! Не прикасайтесь к бобам! (46)

Таким образом, он, вероятно, не совершал ничего худшего, за исключением

того, что жевал листья лавра или с жадностью ел бобы.

Самый знаменитый отрывок у Платона, где он сравнивает этот мир с пещерой, в

которой мы видим только тени реальных предметов, находящихся в светлом мире

наверху, был предвосхищен Эмпедоклом. Происхождение этого сравнения надо

искать в учении орфиков.

Лишь немногие - по-видимому, те, которые воздерживаются от греха на

протяжении многих перевоплощений, - достигают, наконец, вечного блаженства

в обществе богов:

А под конец они (47) становятся прорицателями, песнопевцами, врачами,

И вождями у живущих на земле человеков,

Откуда вырастают в богов, всех превосходящих почестями.

Живущие у одного очага и сотрапезники других бессмертных,

Свободные от человеческих страданий, несокрушимые (48).

Во всем этом, по-видимому, очень мало того, чего не содержалось бы уже в

учениях орфизма и пифагореизма.

Оригинальность Эмпедокла, исключая науку, состоит в его учении о четырех

элементах и в применении принципов Любви и Вражды для объяснения изменения.

Он отверг монизм и рассматривал ход вещей как регулируемый скорее

случайностью и необходимостью, чем целью. В этом отношении его философия

была более научной, чем философия Парменида, Платона и Аристотеля. В других

отношениях он, правда, молча соглашался с ходячими предрассудками; но и в

этом он был не хуже многих более поздних представителей науки

Глава VII. АФИНЫ В ОТНОШЕНИИ К КУЛЬТУРЕ

Величие Афин начинается в период между двумя персидскими войнами (490 и 480-

479 годы до н.э.). До этого великих людей порождала Иония и Великая Греция

(греческие города Южной Италии и Сицилии). Победы Афин над персидским царем

Дарием при Марафоне (490 год до н.э.) и соединенного греческого флота под

афинским руководством над его сыном и преемником Ксерксом (480 год до н.э.)

создали им громадный престиж. На островах и на части побережья Малой Азии

против персов восстали ионийцы, и после того, как персы были изгнаны с

греческого материка, они были освобождены Афинами. Спартанцы, которые

заботились только о своей собственной территории, не принимали в этом

участия. Афины, таким образом, стали господствующим членом в союзе против

персов. На основе устава союза всякое государство-участник было обязано или

поставлять определенное количество кораблей, или возмещать их стоимость.

Большинство избрало последнее, так что Афины приобрели морское

превосходство над союзниками и постепенно превратили союз в афинскую

империю. Афины стали богатым городом, преуспевающим под мудрым руководством

Перикла, который управлял на основе свободных выборов в течение почти 30

лет, до своего падения в 430 году до н.э.

Век Перикла был самым счастливым и самым славным временем в истории Афин.

Эсхил, который участвовал в персидских войнах, был зачинателем греческой

трагедии. Одна из его трагедии - "Персы", в которой он, порвав с обычаем

брать гомеровские сюжеты, повествует о поражении Дария. За ним вскоре

последовал Софокл, а за Софоклом - Еврипид, который, однако, застал мрачные

дни пелопонесской войны, последовавшей за падением и смертью Перикла. Он

отразил в своих пьесах скептицизм более позднего периода. Его современник,

поэт Аристофан, писавший комедии, высмеивает всякие "измы" с точки зрения

дюжего и ограниченного здравого смысла, в частности он подвергает поношению

Сократа как человека, который отрицает существование Зевса и пробавляется

бесовскими и псевдонаучными мистериями.

Афины были захвачены Ксерксом, а храмы на Акрополе уничтожены пожаром.

Перикл посвятил свою деятельность их реконструкции. Им были построены

Парфенон и другие храмы, руины которых сохранились и ныне поражают наше

воображение. Скульптор Фидий был нанят государством, чтобы создать

колоссальные статуи богов и богинь. В конце этого периода Афины стали самым

прекрасным и великолепным городом эллинского мира.

Геродот - отец истории, происходивший из Галикарнасса в Малой Азии, но

живший в Афинах, - получил поддержку со стороны афинского государства и дал

описание персидских воин с афинской точки зрения.

Достижения Афин в эпоху Перикла, быть может, самая удивительная вещь во

всей истории. До этого времени Афины отставали от многих других греческих

городов. Ни в искусстве, ни в литературе они не дали ни одного великого

человека (исключая Солона, который был главным образом законодателем). И

вдруг под влиянием победы и богатства, а также из-за необходимости

реконструкции архитекторы, скульпторы и драматурги, оставаясь до сих пор

непревзойденными, создали произведения, которые определили будущее

[развитие этих искусств] вплоть до наших дней. Это станет еще более

удивительным, когда мы примем во внимание немногочисленность участвующего в

этом деле населения. Около 430 года до н.э. Афины имели максимальное

население, которое исчислялось, как оценивают, примерно в 230 тысяч человек

(включая рабов); население окружающей Афины сельской Аттики, вероятно,

несколько уступало в численности населению города. Никогда, ни до, ни после

афинян, ни одно государство, приближающееся к афинскому по количеству

населения, не говоря уже о занимаемой им площади, не было в состоянии

создать произведения искусства столь высокого совершенства.

В философии Афины дали только двух великих людей: Сократа и Платона. Платон

принадлежит к несколько более позднему периоду, но молодость и ранние годы

зрелости Сократа приходятся на эпоху правления Перикла. Афиняне в

достаточной мере интересовались философией, чтобы с жадностью слушать

учителей из других городов. На софистов был большой спрос со стороны

молодых людей, желавших учиться искусству ведения спора. В "Протагоре"

платоновский Сократ дает замечательные сатирические описания пылких

учеников, ловящих на лету слова знаменитого гостя. Перикл, как мы увидим

далее, призвал в Афины Анаксагора, от которого Сократ, как он сам признает,

усвоил идею о первенстве духа в творении.

Большинство платоновских диалогов, по замыслу их создателя, относится ко

времени Перикла и рисует привлекательную картину жизни богатых. Платон

принадлежал к аристократической афинской семье, он был воспитан в традициях

того периода, который предшествовал времени, когда война и демократия

разрушили богатство и безопасность высших классов. Описываемые им молодые

люди, перед которыми не стояла необходимость работать, большую часть своего

досуга проводили в занятиях наукой, математикой и философией; они почти

наизусть знали Гомера и были критическими ценителями достоинств

профессиональных декламаторов в поэзии. Позднее было открыто искусство

дедуктивного рассуждения, которое во всех областях знания способствовало

появлению новых теорий, как истинных, так и ложных. В тот век можно было,

как в немногие другие века, быть как счастливым, так и разумным, а также

счастливым благодаря разумности.

Но равновесие сил, породившее этот Золотой век, было непрочным. Угрозы ему

исходили, как изнутри, так и извне: изнутри - со стороны демократии, извне

- со стороны Спарты. Чтобы понять, что произошло после Перикла, мы должны

коротко рассмотреть раннюю историю Аттики.

Аттика в начале исторического периода была маленьким самостоятельным

земледельческим районом. Ее столица, Афины, была небольшим городом, но в

составе его населения постоянно увеличивался слой ремесленников и искусных

мастеров, которые стремились сбывать свою продукцию за границей. Постепенно

обнаружилось, что более доходно производить вино и оливки, чем зерно, а

зерно ввозить, главным образом с побережья Черного моря. Этот род занятий

требовал больше средств, чем хлебопашество, и мелкие фермеры залезли в

долги. В гомеровский период Аттика, как и другие города-государства Греции,

имела монархический образ правления, но монарх стал просто религиозным

деятелем без политической власти. Власть перешла в руки аристократии,

подавлявшей как сельских земледельцев, так и городских ремесленников. В

начале VI столетия Солоном было осуществлено компромиссное преобразование в

интересах демократии; и большинство его мероприятий пережило последовавшую

затем эпоху тирании Писистрата и его сыновей. К концу этого периода

аристократы, как противники тирании, начали выступать за демократию. До

падения Перикла демократические движения приводили к власти аристократию,

как это было позже в Англии XIX века. Но под конец жизни Перикла вожди

афинской демократии начали требовать большего участия в политической

власти. В то же время его империалистическая политика, с которой было

связано экономическое процветание Афин, вызвала усиливающиеся трения со

Спартой, приведшие в конце концов к Пелопоннесской войне (431-404 года до

н.э.), в которой Афины потерпели полное поражение.

Несмотря на политическое крушение, престиж Афин продолжал сохраняться, и на

протяжении почти целого тысячелетия центр философии находился там.

Александрия превзошла Афины в математике и в науке, но Аристотель и Платон

принесли Афинам первенство в философии. Академия, где учил Платон, пережила

все остальные школы; она продолжала существовать в качестве острова

язычества в течение двух столетий после того, как Римская империя

обратилась в христианство. Наконец, в 529 году н.э. она была закрыта

религиозным фанатиком Юстинианом, и в Европе наступили века мрака.

Глава VIII. АНАКСАГОР

Философ Анаксагор, хотя его и нельзя поставить рядом с Пифагором,

Гераклитом или Парменидом, тем не менее являлся значительной исторической

фигурой. Он был ионийцем и явился продолжателем научной рационалистической

традиции Ионии. Он был первым, кто познакомил афинян с философией и первым

высказал мысль, что первопричиной физических изменений является ум.

Анаксагор родился в Ионии в Клазоменах около 500 года до н.э., но около 30

лет прожил в Афинах (приблизительно с 462 по 432 год до н.э.). Его,

вероятно, пригласил Перикл, который стремился цивилизовать своих сограждан.

Быть может, Аспасия, происходившая из Милета, представила Анаксагора

Периклу. Платон в своем диалоге- "Федр" говорит:

-Сблизившись с Анаксагором, человеком, по-моему, как раз такого склада,

Перикл преисполнился познания возвышенного и постиг природу ума и мышления,

о чем Анаксагор часто вел речь; отсюда Перикл извлек пользу и для искусства

красноречия" (49).

Говорят, что Анаксагор оказал влияние на Еврипида, но это весьма спорно.

Граждане Афин, как и граждане других городов во все времена и на всех

континентах, относились с определенной враждебностью к тем, кто пытался

привить более высокий уровень культуры, нежели тот, который был им

привычен. Когда Перикл стал стареть, его противники подняли против него

кампанию, нападая на его друзей. Они обвинили Фидия в том, что он присвоил

некоторое количество золота, которое было выделено ему на статуи. Они

провели закон, позволявший привлекать к суду тех, кто не исповедовал

религию и проповедовал различные теории о том,- что наверху". На основании

этого закона они стали преследовать Анаксагора и обвинили его в том, что он

учил, что Солнце - раскаленный камень, а Луна подобна Земле. (Такое же

обвинение было повторено по отношению к Сократу его преследователями,

которых он высмеивал за их старомодность.) Не ясно, что произошло, известно

только, что Анаксагор должен был оставить Афины. Представляется возможным,

что Перикл освободил Анаксагора из тюрьмы и создал ему возможность бежать.

Анаксагор возвратился в Ионию и там основал школу. В соответствии с

завещанием Анаксагора годовщину его смерти отмечали в этой школе днем

отдыха.

Анаксагор утверждал, что все является бесконечно делимым и что даже

малейшая частица материи содержит кое-что от каждого элемента. Вещи

представляют собой то, чего в них содержится больше всего. Так, например,

все содержит немного огня, но мы называем огнем лишь то, в чем преобладает

этот элемент. Как и Эмпедокл, Анаксагор выступал против допущения пустоты;

он говорил, что клепсидра, или надутая шкура, свидетельствует, что там,

где, по-видимому, ничего нет, находится воздух.

Он отличается от своих предшественников тем, что рассматривает ум ( "нус")

как субстанцию, которая входит в состав живых существ и отличает их от

мертвой материи. Во всем, говорил он, есть часть всего, кроме ума, а

некоторые вещи содержат также и ум. Ум имеет власть над всеми вещами,

обладающими жизнью; он бесконечен и управляет сам собой, он смешан с

небытием. За исключением ума, все как бы оно ни было мало, содержит части

всех противоположностей, таких, как горячее и холодное, белое и черное. Он

утверждал, что снег черен (частично).

Ум - источник всякого движения. Он вызывает вращение, которое постепенно

распространяется по всему миру и приводит к тому, что легчайшее идет к

периферии, а тяжелейшее падает в центр. Ум единообразен: в животном он так

же хорош, как и в человеке. Видимое превосходство человека обусловлено

наличием у него рук; все кажущиеся различия интеллекта в действительности

связаны с телесными различиями.

И Аристотель и платоновский Сократ выражают сожаление, что Анаксагор, введя

ум, мало его использует. Аристотель указывает, что Анаксагор вводит ум как

причину только тогда, когда он не знает другой причины. Везде, где

возможно, Анаксагор дает механическое объяснение. Он отверг необходимость и

случайность как причину происхождения вещей. Тем не менее в его космологии

нет- провидения". По-видимому, он не уделял большого внимания этике или

религии; вероятно, он был атеистом, как утверждали его преследователи. На

него оказали влияние все его предшественники, исключая Пифагора. Парменид

оказал на него такое же влияние, как и на Эмпедокла.

Анаксагор имел большие заслуги перед наукой. Он первый объяснил, что Луна

светит отраженным светом, хотя у Парменида имеется зачаточный фрагмент,

который позволяет предполагать, что последний также знал это. Анаксагор дал

правильную теорию затмений и считал, что Луна находится ниже Солнца. Солнце

и звезды, говорил он, - .горящие камни, но мы не чувствуем жара звезд,

потому что они слишком далеко от нас. Солнце больше Пелопоннеса. На Луне

есть Егоры, и она (как он думал) населена.

Говорят, что Анаксагор был из школы Анаксимена; несомненно, что он сохранял

живую рационалистическую и научную традицию ионийцев. У него не найдешь

преобладания этики и религии, которое от пифагорейцев до Сократа и от

Сократа до Платона вносило обскурантистский уклон в греческую философию.

Анаксагор не находился в первых рядах, но значение его состоит в том, что

он принес в Афины философию и был один из тех, чье влияние способствовало

формированию взглядов Сократа.

Глава IX. АТОМИСТЫ

Атомизм основали два человека - Левкипп и Демокрит. Их трудно разделить,

потому что они обыкновенно упоминаются совместно и, вероятно, некоторые из

работ Левкиппа были впоследствии приписаны Демокриту.

Левкипп, расцвет деятельности которого, по-видимому, приходился примерно на

440 год до н.э. (50), происходил из Милета и был продолжателем научной

рационалистической философии, связанной с этим городом. Он находился под

большим влиянием Парменида и Зснона. О нем так мало известно, что Эпикур

(более поздний последователь Демокрита) додумался до того, что вообще

отрицал существование Левкиппа, а некоторые современные ученые возродили

эту теорию. Имеется, однако, некоторое количество ссылок на него у

Аристотеля, и кажется неправдоподобным, что эти ссылки (которые включают

текстуальные цитаты) имели бы место, если бы Левкипп был просто мифической

личностью.

Демокрит гораздо более определенная фигура. Он был уроженцем Абдер во

Фракии; что касается времени его жизни, то он сообщает, что в годы его

молодости Анаксагор был уже стариком, а это относится приблизительно к 432

году до н.э. Расцвет деятельности Демокрита датируют ориентировочно 420

годом до н.э. В поисках знания Демокрит совершал далекие поездки в южные и

восточные страны; возможно, что он провел значительное время в Египте и,

несомненно, посетил Персию. Затем он возвратился в Абдеры, где и остался.

Целлер считает, что Демокрит "превосходил всех философов - своих

предшественников и современников - богатством знаний, а большинство из них

- остротой и логикой правильностью мышления".

Демокрит был современником Сократа и софистов, и, если исходить из чисто

хронологических соображений, его следовало бы рассматривать несколько позже

в нашей истории философии. Но дело осложняется тем, что довольно трудно

провести различие между Демокритом и Левкиппом. На этом основании я

рассматриваю его раньше Сократа и софистов, несмотря на то, что его

философия частично была предназначена служить ответом его земляку

Протагору, наиболее знаменитому софисту. Протагора, когда он посещал Афины,

принимали с энтузиазмом, о себе же Демокрит говорит: "Ведь я... пришел в

Афины, и никто меня не узнал". В течение долгого времени его философию

игнорировали в Афинах. "Не ясно, - говорит Барнет, - знал ли Платон что-

либо о Демокрите... Аристотель, с другой стороны, знает Демокрита хорошо,

ибо он также был ионийцем с Севера" (51). Платон никогда не упоминает в

своих диалогах Демокрита, но, как говорит Диоген Лаэрций, Платон ненавидел

Демокрита настолько, что хотел, чтобы были сожжены все его книги. Хис дает

высокую оценку Демокриту как математику (52).

Основные идеи общей Левкиппу и Демокриту философии обязаны своим

происхождением первому из них, что же касается их разработки, то едва ли

возможно провести различие между Левкиппом и Демокритом. Кроме того, для

наших целей вряд ли есть смысл пытаться сделать это. Левкиппа, если не

Демокрита, привела к атомизму попытка занять промежуточную позицию между

монизмом Парменида и плюрализмом Эмпедокла. Точка зрения Левкиппа и

Демокрита была удивительно похожа на точку зрения современной науки и

лишена большинства тех недостатков, к которым была склонна греческая

спекулятивная мысль. Они полагали, что все состоит из атомов, неделимых

физически, но не геометрически; что между атомами имеется пустое

пространство; что атомы неразрушимы; что они всегда находились и будут

находиться в движении; что существует бесконечное количество как самих

атомов, так даже и их разновидностей, отличающихся друг от друга формой и

размером. Аристотель (53) утверждает, что, согласно атомистам, атомы

отличаются друг от друга также теплотой. Сферические атомы, из которых

состоит огонь, самые горячие. Что касается веса, то Аристотель цитирует

Демокрита, который говорит, что "каждое из неделимых [телец] бывает более

тяжелым вследствие большего размера". Но вопрос о том, были ли атомы в

теориях атомистов с самого начала наделены весом, остается спорным.

Атомы всегда находятся в движении, но среди комментаторов имеют место

разногласия относительно характера первоначального движения атомов.

Некоторые, особенно Целлер, утверждают, что атомы мыслились вечно

падающими, причем более тяжелые атомы падали быстрее легких; они, таким

образом, догоняли более легкие атомы и сталкивались с ними, в результате

атомы отклонялись от своего пути, как бильярдные шары. Этого взгляда,

несомненно, придерживался Эпикур, который во многих отношениях основывался

в своих теориях на взгляды Демокрита, пытаясь в то же время, довольно

неумно, учитывать критику Аристотеля. Но имеются значительные основания

полагать, что Левкипп и Демокрит не рассматривали вес как первоначальное

свойство атомов. Кажется более вероятным, что, согласно их взгляду, атомы

первоначально двигались беспорядочно, как в современной кинетической теории

газов. Демокрит говорил, что в бесконечной пустоте нет ни верха, ни низа, и

сравнивал движение атомов в душе с движением пылинок в солнечном луче,

когда нет ветра. Это значительно более разумный взгляд, чем взгляд Эпикура,

и я думаю, что мы можем его принять как несомненно свойственный Левкиппу и

Демокриту (54).--

В результате столкновения скопления атомов образуют вихри. Остальное

происходит в основном так, как у Анаксагора. Шаг вперед состоял в том, что

вихри объяснялись скорее механическими причинами, чем действием ума.

Общепринятым в античности был упрек атомистам в приписывании всему

случайности. Наоборот, они были строгими детерминистами. Они полагали, что

все происходит в соответствии с естественными законами. Демокрит прямо

отрицал, будто что-либо может происходить случайно (55). Левкипп, хотя его

существование и ставят под вопрос, известен одним своим высказыванием, а

именно: "Ни одна вещь не возникает беспричинно, но все возникает на каком-

нибудь основании и в силу необходимости". Верно, что он не объяснил, почему

мир должен был первоначально быть таким, как он есть, возможно, это

следовало бы приписать случайности. Но раз мир существует, то его

дальнейшее развитие неизменно определяется механическими принципами.

Аристотель и другие упрекали Левкиппа и Демокрита за то, что они не дают

объяснения причины первоначального движения атомов, но в этом отношении

атомисты были более научны, чем их критики. Причинность должна с чего-то

начинаться, и, где бы она ни начиналась, нельзя указать причины

первоначального данного. Причину существования мира можно приписать Творцу,

но тогда Творец сам окажется необусловленным. Теория атомистов фактически

ближе в современной науке, чем любая другая теория, выдвинутая в древности.

В отличие от Сократа, Платона и Аристотеля атомисты пытались объяснить мир,

не прибегая к понятию цели или конечной причины. "Конечная причина" того

или иного процесса - это событие в будущем, ради которого протекает

процесс. В делах человеческих это понятие вполне применимо. Почему булочник

печет хлеб? Потому, что в противном случае народ будет голоден. Почему

строятся железные дороги? Потому, что люди пожелают путешествовать. В таких

случаях вещи объясняются целями, которым они служат. Когда мы спрашиваем,

"почему" происходит то или иное событие, мы можем иметь в виду одно из

двух. Мы можем подразумевать "какой цели служит это событие?" или мы можем

иметь в виду "какие более ранние обстоятельства послужили причиной этого

события?" Ответ на первый вопрос - это телеологическое объяснение, или

объяснение через посредство конечной причины; ответ на последний вопрос -

механистическое объяснение. Я не знаю, как могло быть заранее известно,

какой из этих двух вопросов должна ставить наука или она должна ставить

сразу же оба вопроса. Но опыт показал, что механистический вопрос ведет к

научному знанию, в то время как телеологический не ведет. Атомисты

поставили механистический вопрос и дали механистический ответ. Их

последователи вплоть до Возрождения больше интересовались телеологическим

вопросом и, таким образом, завели науку в тупик.

Относительно обоих вопросов в равной мере существуют пределы, которые часто

игнорируются и в житейском мышлении и в философии. Нельзя поставить разумно

никакого вопроса относительно реальности в целом (включая Бога), но только

о частях ее. Что касается телеологического объяснения, то, следуя ему, мы

обычно приходим к Творцу или по крайней мере к Создателю (Artificer), цели

которого реализуются в ходе развития природы. Но если человек настолько

упрям в своем телеологизме, что, продолжая спрашивать, поставит вопрос о

том, какой цели служит сам Творец, то станет очевидным, что его вопрос

нечестивый. Кроме того, он бессмыслен, так как, чтобы придать ему смысл, мы

должны предположить, что сам Творец был создан неким Сверхтворцом, целям

которого он служит. Понятие цели, следовательно, приложимо только к

явлениям внутри реальности, но не к реальности как целому.

Та же самая аргументация применима и к механистическим объяснениям. Одно

событие вызывается другим, другое - третьим и так далее. Но если мы спросим

о причине целого, то опять придем к творцу, который сам не должен иметь

причины. Всякое причинное объяснение должно, следовательно, иметь лишенное

причины произвольное начало. Вот почему нельзя считать недостатком в теории

атомистов то, что они оставляли первоначальное движение атомов

необъясненным (unaccounted for).

Не следует думать, что атомисты исходили в своих теориях исключительно из

эмпирических оснований. Атомистическая теория возродилась в Новое время,

чтобы объяснить факты химии; но эти факты не были известны грекам. В

древности не проводилось четкого различия между эмпирическим наблюдением и

логическим доказательством. Верно, что Парменид с презрением относился к

наблюдаемым фактам, но Эмпедокл и Анаксагор многое из своей метафизики

связывали с наблюдениями над водяными часами и вращающимися ведрами. До

софистов, по-видимому, ни один философ не сомневался, что законченная

метафизика и космология могли быть созданы благодаря сочетанию большого

количества рассуждений с некоторым количеством наблюдений. По счастливой

случайности атомисты напали на гипотезу, для которой более чем через две

тысячи лет были найдены некоторые основания, но в то время их учение было

тем не менее лишено всякого твердого основания (56).

Как и многие философы того времени, Левкипп старался найти способ

примирения парменидовских доводов с очевидным фактом движения и изменения.

Аристотель говорит:

"Вот так и по таким причинам высказывались об истине. В рассуждениях это,

по-видимому, выходит складно, однако, на деле подобные взгляды близки к

безумию. Ведь нет человека столь безумного, чтобы считать, что огонь и лед

- это одно; лишь между прекрасными [вещами] и теми, что в силу привычки

кажутся [таковыми], некоторые в своем безумии не видят никакого различия,

Левкипп же полагал, что у него есть доводы, которые согласуются с

чувственным восприятием и не отрицают ни возникновения, ни уничтожения, ни

движения, ни множественности существующего. В этом он согласился с

[данными] явлений, а с теми, кто создал [учение] о едином, он пришел в

согласие, говоря, что движение не может быть без пустоты, что пустота есть

небытие и что ничто из существующего не есть небытие. Ведь подлинно сущее

есть совершенно полное бытие. Но оно не едино, а [есть бесконечное]

множество [частиц], невидимых из-за малости своих размеров. Они носятся в

пустоте (ибо пустота существует) и, когда соединяются, вызывают

возникновение, а когда разделяются - уничтожение. Они действуют и

испытывают воздействие в той мере, в какой им случается соприкасаться друг

с другом, потому что тогда они [уже ] не единое. Их соединение и

переплетение ведут к возникновению [вещей], а из подлинно единого не могло

бы возникнуть множество, равно и из подлинно многих - единое. Это

невозможно" (325а) (57).

Мы увидим, что был один пункт, относительно которого до сих пор соглашались

все, а именно, что невозможно движение при отсутствии пустоты. В этом все

одинаково ошибались. Круговое движение в заполненном пространстве возможно

при том условии, что оно существовало всегда. Идея состояла в том, что вещь

может двигаться только в пустом пространстве, а в заполненном пространстве

нет пустых мест. Могут возразить, и, вероятно, это будет основательно, что

движение никогда не может возникнуть в заполненном пространстве, но нельзя

обоснованно утверждать, что оно там вовсе не может происходить. Грекам же,

однако, казалось, что волей-неволей следует или признать неизменный мир

Парменида, или допустить пустоту.

Аргументы Парменида против небытия, по-видимому, логически неопровержимы

применительно к пустоте, и они были подкреплены открытием, что там, где,

очевидно, ничего нет, содержится воздух. (Это пример распространенного

беспорядочного смешения логики и наблюдения.) Парменидовскую позицию мы

можем изложить следующим образом: "Вы говорите, что пустота есть',

следовательно, пустота - не ничто; следовательно, она - не пустота". Нельзя

сказать, чтобы атомисты ответили на этот довод; они просто провозгласили,

что предпочитают игнорировать этот довод на том основании, что движение

есть факт восприятия. Должна, следовательно, быть пустота, как бы ни было

трудно представить себе это (58).

Рассмотрим дальнейшую историю этого вопроса. Первым и наиболее очевидным

способом устранения логических трудностей было различение между материей и

пространством. Согласно такому взгляду, пространство - не ничто, но

вместилище, которое может быть, а может и не быть в какой-либо данной части

заполнено материей. Аристотель говорит ("Физика", 208а): "Утверждающие

существование пустоты называют ее местом; в этом смысле пустота была бы

местом, лишенным тела". Эта точка зрения с предельной ясностью выражена

Ньютоном, утверждавшим существование абсолютного пространства и

соответственно отличавшим движение абсолютное от движения относительного. В

коперниковском споре обе стороны (как бы мало они ни понимали это)

придерживались этой точки зрения, поскольку они думали, что есть разница

между положением "небеса вращаются с востока на запад" и положением "земля

вращается с запада на восток". Если всякое движение относительно, то эти

два утверждения - только разные способы высказывания одной и той же вещи,

подобные положениям: "Джон - отец Джемса" и "Джеме - сын Джона". Но если

всякое движение относительно и пространство не субстанционально, то против

пустоты в нашем распоряжении остаются лишь парменидовские аргументы.

Декарт, доводы которого точно совпадают с положениями ранних греческих

философов, сказал, что протяженность является сущностью материи, а

следовательно, материя имеется повсюду. У него протяженность -

прилагательное, а не существительное, ее существительное - материя, и без

своего существительного протяженность не может существовать. Для него

пустое пространство так же абсурдно, как счастье без чувствующего существа,

которое счастливо. Лейбниц, исходя из несколько других оснований, также

полагал, что существует лишь заполненное пространство, но он утверждал, что

пространство - только система отношений. По этому вопросу состоялся

знаменитый спор между Лейбницем и Ньютоном; последний был представлен

Кларком. Спор оставался неразрешенным вплоть до Эйнштейна, теория которого

принесла окончательную победу Лейбницу.

В то время как современный физик верит, что материя является в некотором

смысле атомистичной, он уже не верит в пустое пространство. Где нет

материи, там все-таки что-то есть, хотя бы световые волны. Материя более не

обладает тем высоким положением, которое она приобрела в философии

благодаря аргументам Парменида. Она не является более неизменной

субстанцией, но просто способом группировки событий. Некоторые события

принадледжат к группам," которые могут рассматриваться как материальные

вещи, другие, как, например, световые волны, к этим группам не принадлежат.

Веществом (stuff) мира являются события, и каждое из них характеризуется

недолговечностью. В этом отношении современые физики находятся на стороне

Гераклита, против Парменида. Но они находились на стороне Парменида до тех

пор, пока на арене не появились Эйнштейн и квантовая теория.

Что касается пространства, то современный взгляд на него состоит в том, что

оно не представляет собой субстанцию, как это утверждал Ньютон и как должны

были утверждать Левкипп и Демокрит; пространство не является также

прилагательным протяженных тел, как думал Декарт, но представляет собой

систему отношений, как утверждал Лейбниц. Как бы то ни было, но все же не

ясно, совместим ли этот взгляд с существованием пустоты. Возможно, что

абстрактно логически его можно примирить с пустотой. Мы могли бы сказать,

что между любыми двумя вещами имеется определенный больший или меньший

промежуток, а этот промежуток не означает существования промежуточных тел.

Однако такую точку зрения было бы невозможно использовать в современной

физике. Начиная с Эйнштейна, промежуток стал расстоянием между событиями, а

не между вещами, и он носит характер столь же временной, как и

пространственный. Это, по существу, причинная концепция, а в современной

физике не существует действия на расстоянии. Все это, однако, имеет под

собой скорее эмпирические, чем логические основания. Кроме того,

современный взгляд не может быть выражен иначе, чем в терминах

дифференциальных уравнений, а следовательно, не мог бы быть понятен

философам древности.

Соответственно представляется, что свое логическое развитие взгляды

атомистов нашли в ньютоновской теории абсолютного пространства, которая

тоже сталкивается с трудностью приписывания реальности небытию. Против этой

теории нет логических возражений. Главное возражение состоит в том, что

абсолютное пространство абсолютно непознаваемо и, следовательно, не может

выступать в качестве необходимой гипотезы в эмпирической науке. Более

практическое возражение состоит в том, что физика может обойтись без

абсолютного пространства. Но мир атомистов остается логически возможным, и

он более близок к действительному миру, чем мир любого другого из философов

древности.

Демокрит весьма детально разработал свои теории, и некоторые из его

разработок интересны. Каждый атом, говорил Демокрит, непроницаем и неделим,

потому что он не содержит пустоты. Когда вы применяете нож, чтобы разрезать

яблоко, он должен находить пустые места, через которые может в него

проникнуть; если бы яблоко не содержало пустоты, оно было бы абсолютно

твердым и поэтому физически неделимым. Каждый атом внутренне неизменен и

представляет собой фактически парменидовское единое. Единственное, что

делают атомы, это движутся и сталкиваются друг с другом. Иногда они

образуют соединения, когда им случается иметь такие формы, которые способны

сцепляться. Существуют всевозможные виды форм. Из маленьких сферических

атомов состоит огонь, а также душа. Сталкиваясь, атомы образуют вихри,

которые порождают тела, а в конце концов - миры (59).-----

Существует множество миров, некоторые из них растут, другие приходят в

упадок, некоторые, может быть, не имеют ни солнца, ни луны, другие же имеют

по нескольку солнц и лун. Каждый мир имеет начало и конец. Мир может быть

разрушен в столкновении с большим миром. Эта космология может быть

суммирована словами Шелли:

Миры за мирами катятся вечно,

От сотворения до гибели,

Подобно пузырькам на поверхности реки,

Они сверкают, лопаются и исчезают.

Жизнь возникла из первобытной слизи. В живом теле повсюду имеется некоторое

количество огня, но больше всего его в мозгу или в груди. (По этому вопросу

авторитеты расходятся). Мысль представляет собой своего рода движение, а

потому способна повсюду вызывать движение. Восприятие и мышление -

физические процессы. Восприятие бывает двух родов: одно - чувственное,

другое - рассудочное. Восприятия последнего рода зависят только от

воспринимаемых вещей, в то время как восприятия первого рода зависят также

от наших чувств, а следовательно, способны вводить в заблуждение. Подобно

Локку, Демокрит утверждал, что такие качества, как теплота, вкус, цвет, не

присущи реально объектам, но обязаны своим существованием нашим органам

чувств, тогда как такие качества, как тяжесть, плотность и твердость,

реально присущи самим объектам.

Демокрит был решительным материалистом, для него, как мы видели, душа

состоит из атомов, а мышление является физическим процессом. Вселенная не

имеет целей, там только атомы, управляемые механическими законами. Он не

верил в распространенную тогда религию и выступал против нуса Анаксагора. В

этике он считал целью жизни бодрость, а умеренность и образование -

наилучшими средствами для ее достижения. Он осуждал все неистовое и

страстное; он не одобрял также сексуальной жизни, потому что, как он

говорил, это вызывает преобладание удовольствия над сознанием. Он ценил

дружбу, но плохо отзывался о женщинах. Он не хотел иметь детей, потому что

заботы, связанные с их воспитанием, служат помехой философствованию. Во

всем этом он был весьма похож на Иеремию Бентама; в равной степени он также

любил то, что греки называли демократией.

Демокрит - таково по крайней мере мое мнение - последний греческий философ,

который был свободен от известного недостатка, нанесшего вред всей более

поздней древней и всей средневековой мысли. Все философы, которых мы

рассматривали до сих пор, были охвачены беспристрастным стремлением к

познанию мира. Они представляли себе это более легким делом, чем оно было в

действительности, но без такого оптимизма у них не хватило бы мужества

положить начало этому делу.

Их взгляд на мир в основном был подлинно научным взглядом, всякий раз,

когда он не являлся просто выражением предрассудков того времени. Но этот

взгляд был не только научным, он был образным и выразительным и был полон

наслаждения смелым предприятием.

"Бедность в демократии настолько же предпочтительнее так называемого

благополучия граждан при царях, насколько свобода лучше рабства", - говорит

Демокрит.

Они интересовались всем: метеорами и затмениями, рыбами и вихрями, религией

и моралью; с проницательным интеллектом у них сочеталась детская

любознательность.

Начиная с этого момента впервые появляются некоторые признаки упадка,

несмотря на предыдущие, не имеющие себе равных достижения, а затем

наступает постепенное разложение. В философии, даже в самой лучшей

философии после Демокрита, плохо то, что в ней делается чрезмерный упор на

человека в ущерб стремлению к познанию Вселенной. Сперва, вместе с

софистами, приходит скептицизм, приводящий к изучению того, как мы познаем,

вместо попытки приобрести новое знание. Затем, вместе с Сократом, центр

тяжести переносится на этику; с Платоном начинается отрицание чувственного

мира в пользу самого себя творящего мира чистой мысли; с Аристотелем - вера

в цель как основное понятие науки. Несмотря на гениальность Платона и

Аристотеля, их мысль имела пороки, оказавшиеся бесконечно вредными. После

них начался упадок энергии и постепенное возрождение вульгарных

предрассудков. Новое мировоззрение возникло отчасти в результате победы

католической ортодоксии; но вплоть до Возрождения философия не могла

обрести вновь той энергии и независимости, которые были свойственны

предшественникам Сократа.

Глава Х. ПРОТАГОР

Во второй половине V века до н.э. великим досократическим системам, которые

были рассмотрены нами выше, было противопоставлено скептическое движение.

Наиболее значительной фигурой этого движения был Протагор - глава софистов.

Слово софист не имело вначале отрицательного значения. По смыслу оно было

равнозначно слову "преподаватель". Софистом был человек, который добывал

средства к существованию, передавая молодым людям определенные знания,

которые, как тогда думали, могли быть им полезны в практической жизни. Так

как общество не обеспечивало подобного образования за общественный счет, то

софисты учили только тех, кто имел собственные средства или у кого родители

располагали такими средствами Это обстоятельство придавало деятельности

софистов определенный классовый уклон, усугубляемый политической

обстановкой того времени В Афинах и во многих городах Греции демократия

торжествовала политическую победу, но ничего не было предпринято для

уменьшения богатства членов старых аристократических семей. Именно богатые

главным образом и воплощали в себе то, что известно нам как эллинская

культура; они имели в своем распоряжении образование и досуг; путешествия

же в значительной мере сгладили их традиционные предрассудки, а время,

которое они проводили в спорах, отточило их ум.---- -- -То что тогда

называлось демократией, оставляло институт рабства неприкосновенным.

Рабство давало богатым возможность наслаждаться своим богатством, не

угнетая свободных граждан.

Однако во многих городах, и особенно в Афинах, более бедные граждане были

настроены по отношению к богатым вдвойне враждебно - вследствие зависимости

и благодаря традиции. Богатых подозревали и часто справедливо, в

неблагочсстии и аморальности, в том, что они разрушали древние верования и,

вероятно, пытались уничтожить и демократию. Таким образом, случилось, что в

сфере культуры политическая демократия оказалась связанной консерватизмом,

в то время как те, кто осуществлял нововведения в области культуры,

тяготели к политической реакции.

Такое же в известной мере положение сложилось в современной Америке где

"Таманни холл" представляет в основном католическую организацию, созданную

для защиты традиционных теологических и этических догм от притязаний со

стороны просвещения. Но просвещенные в Америке являются более слабыми в

политическом отношении чем в Афинах, так как им не удалось объединиться с

плутократией. Однако в Америке существует один значительный и

высокойнтеллектуальный класс, который заинтересован в защите плутократии, -

класс юридической корпорации. В некоторых отношениях функции этого класса

аналогичны функциям, которые выполняли в Афинах софисты.----

Афинская демократия, несмотря на свою большую ограниченность, которая

исключала рабов и женщин, в некоторых отношениях была более демократичной,

чем любая современная система. Судьи и большинство представителей

исполнительной власти избирались по жребию и на короткое время. Таким

образом, подобно нашим присяжным, они оставались средними гражданами, с

характерными для средних граждан предрассудками и отсутствием

профессионализма. Вообще в Афинах каждое дело слушалось большим количеством

судей. Истец и ответчик, или обвинитель и обвиняемый, выступали лично, от

своего имени, а не через профессиональных юристов. Естественно, что успех

или неудача дела зависели в значительной степени от ораторского искусства,

умения играть на народных предрассудках. Но хотя человек должен был сам

произносить свою речь, он мог нанять специалиста, чтобы тот написал для

него речь, или, как предпочитали многие, он мог заплатить за наставления в

хитростях, требующихся для достижения успеха в суде. Полагали, что этим

хитростям учат софисты.

Век Перикла в истории Афин аналогичен викторианской эпохе в истории Англии.

Афины были богатым и преуспевающим городом, которому не доставляли слишком

большого беспокойства войны. В Афинах был демократический строй при

управлении со стороны аристократов. Как мы уже видели в связи с

Анаксагором, оппозиция Периклу со стороны демократии постепенно накапливала

силы; друзья Перикла один за другим подвергались нападкам с ее стороны.

Пелопоннесская война разразилась в 431 году до н.э. (60). Афины наряду со

многими другими местностями Греции были опустошены чумой. Население Афин,

достигавшее до этого 230 тысяч, сильно сократилось и никогда уже больше не

поднималось до своего прежнего уровня (61). Сам Перикл в 430 году до н.э.

был отстранен от должности полководца и за незаконное присвоение

общественных денег оштрафован судом, но вскоре восстановлен. Его два сына

умерли от чумы, а в следующем году (429 год до н.э.) он умер сам. Фидий и

Анаксагор были осуждены. Аспасия также подвергалась судебному преследованию

за нечестие и за содержание дома терпимости, но была оправдана.

В таком обществе было естественно, что люди, которым грозила опасность

навлечь на себя враждебность демократических политиков, желали приобрести

судебные навыки. Ибо Афины, несмотря на сильную приверженность к практике

преследований, были все же в одном отношении более либеральны, чем

современная Америка, поскольку тем, кого обвиняли в нечестии и развращении

молодежи, давали возможность выступать в свою защиту.-

Этим объясняется популярность софистов у одного класса и их непопулярность

у другого. Но в своем собственном представлении софисты служили скорее

более беспристрастным целям, и несомненно, что многие из них по-настоящему

интересовались философией. Платон посвятил свою деятельность карикатурному

их изображению и поношению, но о софистах не следует судить по этой

полемике с ними Платона. Возьмите, находясь в веселом настроении, следующий

отрывок из диалога Платона "Эвтидем" - отрывок, в котором рассказывается,

как два софиста, Дионисиодор и Эвтидем, решили запутать простодушного

человека по имени Ктисипп:

Скажи-ка, есть ли у тебя собака?" - "И очень злая", - отвечал Ктисипп. - "А

есть ли у нее щенята?" - "Да, тоже злые" - "И их отец, конечно собака же?"

- "Я даже видел, как он занимается с самкой". - "Что ж, ведь эта собака

твоя?" - "Конечно". -

Значит, этот отец - твой, следовательно, твой отец - собака, и ты - брат

щенят".

В более серьезном настроении возьмите диалог под названием Софист". Он

представляет собой логическое рассуждение по поводу определения. Слово

"софист" берется здесь в качестве иллюстрации. В настоящее время нас не

интересует логика этого рассуждения. В данный момент я хочу привести из

этого диалога только его конечное заключение:

Этим именем обозначается основанное на мнении лицемерное подражание

искусству, запутывающему другого в противоречиях, подражание, принадлежащее

к части изобразительного искусства, творящего призраки и с помощью речей

выделяющего в творчестве не божественную, л человеческую часть

фокусничества: кто сочтет полного софиста происходящим из этой плоти и

крови, тот, кажется, выразится вполне справедливо" (286с-d) (63).

О Протагоре известен рассказ (несомненно, апокрифический), который

свидетельствует о такой связи софистов с судами, какой она представлялась

народному сознанию. Как говорят, Протагор учил молодого человека на

условиях, при которых тот должен был заплатить ему за учебу в том случае,

если выиграет свой первый процесс. Но оказалось, что первый судебный

процесс этого молодого человека был возбужден самим Протагором для

получения платы за учебу.

Однако пора оставить эти предварительные замечания и посмотреть, что же на

самом деле известно о Протагоре.

Протагор родился около 500 года до н.э. в Абдерах - в городе, из которого

был родом Демокрит. Он дважды посетил Афины, второй его визит имел место не

позднее чем в 432 году до н.э. Он создал кодекс законов для города Фурии в

444-443 годах до н.э. Существует предание, что Протагор был подвергнут

судебному преследованию за нечестие, но это, по-видимому, неверно, несмотря

на тот факт, что он написал книгу "О богах", которая начиналась так: "О

богах я не умею сказать, существуют ли они или нет и каковы они по виду.

Ведь много препятствии для знаний - неясность дела и краткость человеческой

жизни".

Его второе посещение Афин несколько сатирически описано в платоновском

"Протагоре", а его учение разбирается серьезно в "Теэтете". Протагор

известен главным образом своей доктриной, согласно которой "Человек есть

мера всем вещам - существованию существующих и несуществованию

несуществующих"' Эта доктрина истолковывается в том смысле, что каждый

человек есть мера всех вещей и что когда люди разнятся между собой, то нет

объективной истины, благодаря которой один прав, а другой неправ. Это, в

сущности, скептическое учение, и оно, по-видимому, было основано на

"обманчивости" чувств.

Один из трех основателей прагматизма, Фердинанд Шиллер, обычно называл себя

учеником Протагора. Это случилось потому, как я думаю, что Платон в своем

"Теэтсте" утверждал, истолковывая Протагора, что одно мнение может быть

лучше, чем другое, хотя оно не может быть истиннее. Например, когда человек

болеет желтухой, то все кажется ему желтым. Поэтому нет смысла говорить,

что вещи в действительности являются не желтыми, но имеют такой цвет, какой

видит здоровый человек. Мы можем сказать, однако, что поскольку здоровье

лучше болезни, то мнение здорового человека лучше мнения человека, больного

желтухой. Эта точка зрения, очевидно, близка к прагматизму.

Для практических целей неверие в объективную истину делает большинство

атрибутом того, во что следует верить. Отсюда Протагор пришел к защите

закона, обычая и традиционной морали. Хотя он не знал, как мы видели,

существуют ли боги, он был уверен, что им следует поклоняться. Эта точка

зрения, очевидно, справедлива по отношению к человеку, чей теоретический

скептицизм последователен и логичен.

Зрелая жизнь Протагора была проведена в некоторого рода непрерывном

лекторском турне по городам Греции. Он учил за вознаграждение "всякого, кто

жаждал практического успеха и более высокой духовной культуры" (64). Платон

протестовал против практики софистов получать деньги за обучение, отчасти с

позиций сноба (по современным понятиям). Сам Платон обладал вполне

достаточными средствами и поэтому был неспособен, по-видимому, понять нужды

тех, кто не имел хорошего состояния. Странно, что современные профессора,

которые не видят причины отказываться от жалованья, так часто повторяют

платоновское обвинение против софистов.

Есть, однако, другой пункт, в котором софисты отличаются от большинства

современных им философов. Обычно каждый учитель, за исключением софистов,

основывал школу, которая обладала некоторыми признаками братства, с большей

или меньшей степенью общности жизни (часто - нечто аналогичное монашеской

жизни) и, как правило, с эзотерической доктриной, которую не проповедовал

публике. Все это было естественно там, где философия возникла из орфизма.

Среди софистов ничего подобного не было. То, чему они учили, в их

представлении не было связано с религией или моралью. Они учили искусству

спора и давали столько знаний, сколько было для этого необходимо. Вообще

говоря, они могли, подобно современным адвокатам, показать, как защищать

или оспаривать то или иное мнение, и не заботились о том, чтобы защищать

свои собственные выводы. Те же, для кого философия была руководством в

жизни, тесно связанным с религией, естественно, были шокированы, софисты им

казались легкомысленными и безнравственными.

До некоторой степени - хотя нельзя сказать, сколь велико значение этого

обстоятельства, - ненависть, которую вызывали к себе софисты не только у

широкой публики, но и у Платона и последующих философов, была обязана своим

существованием их интеллектуальной честности. Преследование истины, когда

оно ведется искренне, должно игнорировать моральные соображения. Мы не

можем знать заранее, чем окажется истина по отношению к тому, что в данном

обществе мыслится поучительным. Софисты были готовы следовать за

доказательством, куда бы оно их ни вело. Часто это приводило их к

скептицизму. Один из софистов, Горгий, утверждал, что ничего не существует,

а если что-либо и существует, то оно непознаваемо, и даже если существует и

познаваемо для кого-либо одного, то он не может передать свое знание

другим. Мы не знаем, каковы были доводы Горгия, но я могу хорошо себе

представить, что они имели логическую силу, которая заставляла противников

Горгия искать убежище в наставлениях. Платон всегда старался проводить

взгляды, которые, как он думал, сделают людей добродетельными. Едва ли

Платон был когда-нибудь интеллектуально честен, потому что он всегда

оценивал доктрины по их социальному значению. Но даже и в этом он не был

честен, так как претендовал на то, что следовал доводам и судил на

основании чисто теоретических критериев, тогда как фактически направлял

спор таким образом, чтобы последний приводил в результате к добродетели.

Платон ввел этот порок в философию, где он с тех пор и продолжает

существовать. Характер его диалогов определяется, по-видимому, в основном

его враждебностью к софистам. Одним из недостатков всех философов со

времени Платона было то, что их исследования в области этики исходили из

предположения, что им уже известны те заключения, к которым они должны

только еще прийти.

В Афинах в конце V века до н.э. были люди, которые, по-видимому, учили

политическим доктринам, казавшимся безнравственными их современникам, а

также кажущимся таковыми демократическим нациям нашего времени. В первой

книге "Государства" Платона Тразимах доказывает, что нет иной

справедливости, кроме интереса более сильного, что законы создаются

правительствами для своей собственной выгоды и что нет объективных

критериев, с которыми можно сообразовываться в борьбе за власть. Калликл,

согласно Платону (в "Горгии"), отстаивал подобную доктрину. Закон природы,

говорил он, является законом более сильного, но для удобства люди

установили институты и моральные заповеди, которые сдерживали бы сильного.

Такие доктрины получили в наше время более широкое распространение, чем в

древности. И что бы о них ни думали, они не были характерны для софистов.--

В течение V века до н.э., независимо от той рели, которую играли в этом

процессе софисты, в Афинах происходило превращение негибкой пуританской

простоты в остроумный и довольно жестокий цинизм в борьбе против тупого и в

равной степени жестокого сопротивления гибнущей ортодоксии. Начало этого

столетия характеризуется выступлением Афин в защиту городов Ионии против

персов и победой при Марафоне в 490 году до н.э. В конце столетия (в 404

году до н.э.) Афины терпят поражение от Спарты, а в 399 году до н.э. был

казнен Сократ. После этого Афины утратили свое политическое значение, но

они приобрели несомненное культурное первенство, сохранявшееся вплоть до

победы христианства.

Некоторые обстоятельства в истории Афин V века до н.э. существенны для

понимания Платона и всей последующей греческой мысли. В течение первой

персидской войны слава пришла главным образом к Афинам благодаря их

решительной победе при Марафоне. Десятью годами позднее, в течение второй

персидской войны, Афины еще сохраняли первенство среди греков на море, но

на суше победы одерживались в основном благодаря спартанцам - признанным

военачальникам эллинского мира. Однако взгляды спартанцев были

узкопровинциальны; они перестали бороться против персов, как только

последних изгнали из европейской Греции. Защита азиатских греков и

освобождение островов, которые были завоеваны персами, осуществлялись с

большим успехом Афинами. Афины стали ведущей морской державой и установили

сильный имперский контроль над ионийскими островами. Они процветали в

период правления Перикла, который был умеренным демократом и умеренным

империалистом. Громадные храмы, развалины которых еще напоминают о славе

Афин, были построены по его инициативе, чтобы заменить храмы, разрушенные

Ксерксом. Город очень быстро богател и сильно развивался в культурном

отношении. В результате, как это постоянно случается в такие времена, в

особенности когда богатство было обязано своим происхождением внешней

торговле, приходили в упадок традиционная мораль и традиционные верования.

В это время в Афинах жило необычайно большое количество гениальных людей.

Три великих драматурга - Эсхил, Софокл и Еврипид - все принадлежали к V

веку до н.э. Эсхил участвовал в битве при Марафоне и видел сражение при

Саламине. Софокл был еще ортодоксален в религиозном отношении. Но Еврипид

находился под влиянием Протагора и духа свободомыслия своего времени; его

истолкование мифов было скептическим и разрушительным. Аристофан, писавший

комедии поэт, высмеивал Сократа, софистов и философов вообще, но, несмотря

на это, принадлежал к их кругу. В "Пире" Платон представляет его

находящимся в весьма дружеских отношениях с Сократом. Скульптор Фидий, как

мы видели, принадлежал к кругу Перикла.

В этот период превосходство Афин было скорее художественным, чем

интеллектуальным. За исключением Сократа, никто из великих математиков и

философов V века до н.э. не был уроженцем Афин. Что касается Сократа, то он

не был писателем и ограничивался устными беседами.

Начало пслопоннесской войны в 431 году до н.э. и смерть Перикла в 429 году

до н.э. ознаменовали начало мрачного периода в истории Афин. Афиняне

сохраняли превосходство на море, спартанцы же имели превосходство на суше и

в течение лета несколько раз захватывали Аттику (исключая Афины). В

результате Афины были переполнены беженцами, кроме того, население жестоко

пострадало от чумы. В 414 году до н.э. афиняне послали большую экспедицию в

Сицилию, надеясь захватить Сиракузы, которые были союзником Спарты, но эта

попытка потерпела неудачу. Война сделала афинян жестокими и мстительными. В

416 году до н.э. они захватили остров Мелос и перебили всех мужчин,

способных носить оружие, обратив в рабство остальных жителей. В "Троянках"

Еврипид протестовал против подобного варварства. Конфликт имел

идеологический аспект, поскольку Спарта была защитницей олигархии, а Афины

- демократии. Афиняне имели основания подозревать некоторых из своих

собственных аристократов в предательстве, которое, как все думали, сыграло

свою роль при окончательном морском поражении Афин в битве при Эгоспотамах

в 405 году до н.э.

В конце войны спартанцы установили в Афинах олигархическое правление,

известное под названием "тирании тридцати". Некоторые из этих тридцати, в

том числе глава их, Критий, были учениками Сократа. Они заслуженно не

пользовались популярностью, и не прошло и года, как были свергнуты. С

согласия Спарты демократия была восстановлена, но это была озлобленная

демократия. Только амнистия помешала приверженцам демократии открыто мстить

своим внутренним врагам, однако они пользовались любым случаем, чтобы

обойти условия амнистиии и подвергнуть преследованию своих врагов. Именно в

такой обстановке имело место осуждение и казнь Сократа (399 год до н.э.).

(1) Арифметика и кое-что из геометрии были уже у египтян и вавилонии, но по

преимуществу в форме чисто эмпирических правил. Дедуктивное умозаключение

из общих посылок - греческое нововведение.

(2) Диана - латинский эквивалент Артемиды. Именно последняя упоминается

греческом Новом завете там, где в нашем переводе речь идет о Диане.

(3) Она имела двойника мужского пола, или супруга, - "Повелителя животных",

но он менее значителен. Гораздо позднее Артемида отождествляется с Великой

Матерью Малой Азии.

(4) См: Martin P. Nilsson. The Minoan-Mycenaean Religion and its Survival

in Greek Religion, p. 11 и далее.

(5) См.: P.N. Ure. The Origin of- Tyranny.

(6) Например, "гимель" - третья буква еврейского алфавита - означает

"верблюд", и ее знак является условным изображением верблюда.

(7) K.J.Beloch. Griechische Geschichte. Chap. XII.

(8) M.Rostovfscv. History of the Ancient World. Vol. I, p. 399.

(9) "Five Stages of Greek Religion", p. 67.

(10) Н. J. Rose. Primitive Culture in Greece. 1925, p. 193.

(11) Время деятельности Зороастра является, однако, весьма

предположительным. Некоторые относят его к 1000 году до н.э. См.: Cambridge

Ancient History. Vol. IV, p. 207.

(12) Цит. по: Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М. 1989. С. 172.

(13) В результате поражения, которое Афины потерпели от Спарты, персы

возвратили назад все побережье Малой Азии, их права на которое были

признаны Анталкидовым миром (387-386 годы до н.э.). Приблизительно

пятьюдесятью годами позднее оно было включено в империю Александра

Македонского.

(14) H.J. Rose. Primitive Culture in Greece, p. 65 и далее.

(15)- ] .E.tfarrison. Prolegomena to the Study of Greek Religion, p. 651.

(16) Я имею в виду духовное, а не алкогольное опьянение.

(17) R.J. Deloch. Criechische Geschichte. Bd. 1. Chap. I, s. 434.

(18) С другой стороны, книги Корнфорда о различных диалогах Платона

представляются мне в целом восхитительными.

(19) M.Rosfovlsev. llisiory of Ihe Ancieni World. Vol. I, p. 204.

(20) Д.Барнет- (J.Bunwt. Early Greek Philosophy, p. 51) ставит это

последнее высказывание под вопрос.

(21) Возможный год выхода в свет первого греческого философского

произведения - сочинения Анаксимандра "О природе". - Прим. ред.

(22) Греческим городам в Сицилии угрожали карфагеняне, но в Италии эта

опасность не ощущалась как непосредственная угроза.

(23) Аристотель говорит о нем, что он "сперва занимался науками и числами,

впоследствии же, подражая Ферекиду, стал также чудотворцем".

(24) Эдди - основательница американской религиозной секты "Христианская

наука";

главное положение этой секты состоит в том, что зло и болезни могут быть

преодолены путем осознания их нереальности. - Прим. перев.

(25) Шут. Каково мнение Пифагора относительно дичи?

Мальпольо. Что душа нашей бабки может обитать в птице.

Шут. Что ты мыслишь об этом мнении?

Мальвольо. Я мыслю о душе благородно и никоим образом не одобряю его

мнения.

Шут. Прощай. Пребывай во тьме. Пока ты не согласишься с мнением Пифагора, я

не признаю тебя в уме; и смотри не убей кулика, чтобы не обездолить души

твоей бабки. Прощай. (См. В.Шекспир. Двенадцатая ночь, или что угодно. М.,

1953. С. 72.)

(26) Цит. по: J. Burnet. Early Greek Philosophy; см. также: Фрагменты

ранних греческих философов, с. 138-149.

(27) Фрагменты ранних греческих философов, с. 141.

(28) Там же, с. 143.

(29) J.Burnet. Early Greek Philosophy, p. 108.

(30) Однако это доказательство не принадлежит самому Евклиду. См.: Th.

Heath. Greek Mathematics. Вышеприведенное доказательство, вероятно, было

известно еще Платону.

(31) Джефферсоновское "священное и неотъемлемое" было заменено Франклином

на "самоочевидное".

(32) Фрагменты ранних греческих философов, с. 141.

(33) Там же, с. 173.

(34) Там же, с. 170-171.

(35) Там же, с. 173.

(36) Корнфорд (ор. cit., p. 184) подчеркивает это, как мне-----------

кажется, правильно. Гераклита часто понимают ложно именно из-за включения

его в число других ионийцев.

(37) Но ср.: "В----------- одну и ту-------- же реку мы----------- входим и-

---- не входим,----------- существует и -не существуем".

(38) Фрагменты ранних греческих философов, с. 290-291. Барнет замечает:

"Смысл, как я думаю, таков: "Не может быть мысли соответствующей названию,

если это название не есть название чего-либо реального".

(39) Фрагменты ранних греческих философов, с. 390.

(40) Там же. с. 359.

(41) Платон. Сочинения. М., 1970, т. 2, с. 359.

(42) Фрагменты ранних греческих философов, с. 408-409.

(43) Фрагменты ранних греческих философов, с. 408.

(44) Там же, с. 404.

(45) Там же, с. 406.

(46) Там же, с. 411.

(47) Не ясно, кто это "они"; можно лишь предположить, что-- это те, которые

сохранили чистоту.

(48) Фрагменты ранних греческих философов, с. 412.

(49) Платон. Сочинения, т. 2, с. 210.

(50) Сирия Бейли (Cyril Bailey. The Greek Atomists and Epicurus)

определяет, что расцвет деятельности Левкиппа относится примерно к 430 году

до н.э. или немного более раннему времени.

(51) J. Burnet. From Thales to Plalo, p. 193.

(52) Т.Hearth. Greek Mathematics. Vol. 1, p. 176.

(53) Аристотель. О возникнопснии и уничтожении//Сочинения.----------- М.,

1981,-- т. 3, с. 410. 32ба.

(54) Это истолкование принято Барнстом, а также, по крайней мере

применительно к Левкиппу, Бейли (op.cit., p. 83).

(55) См.: С.Bailey. Op.cit., p. 121 (о детерминизме Демокрита). 78

(56) О логических и математических основаниях теории атомистов см. G.

Milhaud. Les Philosophes Gtftmetres de la Grece, ch. IV.

(57) Аристотель. О возникновении и уничтожении, с. 408.

(58) Напротив, С.Бейли (op.cit., p. 75) утверждает, что у Левкиппа имелся

"весьма тонкий" ответ. Oн заключался по существу в признании существования

чего-то [пустоты] , что не было телесным. Аналогично этому Барнет говорит:

"Любопытно, что атомисты, которых обычно считают великими материалистами

древности, были фактически первыми, кто отчетливо сказал, что вещь может

быть реальной, не будучи телом".

(59) О том, как это происходит по предположению атомистов, см. C.Bailey.

Op.cit., р. 138 и далее.

(60) Она окончилась в 404 году до н.э. полным поражением Афин.

(61) См.: J.B.Bury. History of Greece. Vol. 1, p. 444.

(62) Плиток. Софист // Сочинения, т. 2, с. 399.

(63) Цит. по: Диоген Лазртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых

философов. М, 1979, с. 375.

(64) E.Zeller. Gnindriss der Geschichle dcr gricchischur Philosoptiie.

1883, s. 1299. 88

Страницы: 1, 2, 3, 4