История как предмет философского исследования

механика исследует процессы взаимодействия людей, а социальная генетика –

исторические тенденции развития жизни.

Таким образом, два крупнейших социолога XX века главное внимание

уделяли вопросам социального действия, по Веберу и социального

взаимодействия по Сорокину.

Социология в современном понимании изучает общество, но на уровне

средней абстракции, что означает, что в поле её зрения находятся вопросы

взаимодействия разных сфер общественной жизни. Она их изучает на

микроуровне, то есть интересуется проблемами, касающимися социальных групп.

Для примера возьмем демократию. Демократия является объектом как

социологии, так и философии истории, но социолога интересует конкретный

механизм функционирования партий. Философ истории демократию рассматривает

в историческом плане, выделяет её сущность и особенности, сравнивает с

другими формами управления.

Философ истории изучает общество как некий объект, социолог

анализирует его конкретное функционирование. Философ истории имеет дело с

обществом вообще, социолог же с конкретными социальным организмом.

Философия истории нуждается в социологии, так как социология

поставляет конкретные факты и результаты опираясь на которые, философ

истории делает общие выводы относительно всего исторического процесса.

Социологический принцип исследования общественных процессов и феноменов.

Кроме социологии философия истории тесно пересекается с социальной

философией. Они довольно близки друг к другу по содержанию и исследуемым

проблемам. В самом деле, лучшее определение любой науки – раскрытие ее

содержания. Что входит в содержание социальной философии? Общие законы

развития и функционирования общества, вопросы социального развития,

прогресса или регресса в историческом процессе. Но ведь философия истории

тоже изучает эти проблемы. Тем не менее философия истории и социальная

философия имеют не только общие черты, но и специфические. Это проявляется

в методах исследования общественной жизни. Так, философия истории

рассматривает исторический процесс как становящийся процесс в ходе

длительного развития социума, тогда как социальная философия главное

внимание обращает на ставший, уже готовый процесс. Другими словами,

философия истории рассматривает общество в динамике, а социальная философия

– в статике, что вовсе не значит, что она отрицает развитие общества.

Следует обратить внимание и на такой факт. Социология уже давно заняла

место в системе обществознания. Она часто анализирует общественные процессы

в том же направлении, что и социальная философия. Отсюда трудности

разграничения этих двух дисциплин. Философско-исторический анализ общества

абсолютно исключает сотрудничество с социологией, так как использует разные

методы исследования общества.

В философии истории много проблем, но одними из главных являются

проблема социального детерминизма и исторического познания.

История представляет собой сложный процесс, где воедино связаны

географические, материальные, духовные и другие факторы. Поэтому очень

сложно найти среди них такой фактор, который бы играл решающую роль в

движении общества по восходящей линии, а без этого фактора трудно изучить

имманентную логику истории.

Мыслители разных эпох пытались найти социальные детерминанты. Одни их

искали в географическом факторе, другие – в духовном, третьи – в

материальном. Маркс, например, считал, что следует исходить из материальных

жизненных предпосылок: «Предпосылки, с которых мы начинаем – не

произвольны, они – не догмы; это действительные предпосылки, от которых

можно отвлечься только в воображении. Это – действительные индивиды, их

деятельность и материальные условия их жизни, как те, которые они находят

уже готовыми, так и те, которые созданы их собственной деятельностью. Таким

образом, предпосылки эти можно установить чисто эмпирическим путем»[24].

Люди в процессе современной деятельности производят необходимые им

жизненные средства, но тем самым они производят свою материальную жизнь,

которая является основой общества. Материальная жизнь, возникающая в

процессе производства материальных благ, преодолевает все другие формы

деятельности людей.

Открытое Марксом материалистическое понимание истории требует изучения

действительной жизни людей. Поэтому Маркс обращается к анализу практической

деятельности субъектов истории, которые в первую очередь должны справить

свои потребности. Именно поэтому первым историческим актом следует считать

производство – это основное условие любой истории. Оно необходимо для

удовлетворения потребностей людей, но удовлетворенные потребности ведут к

возникновению новых потребностей, а удовлетворение потребностей требует

именно производства предметов потребления. Такова динамика производства.

Материалистическое понимание истории в настоящее время одними

отвергается полностью, другими частично. Но Маркс важное значение придавал

и неэкономическим факторам общественного развития, а теоретически это можно

обосновать, если общество анализировать философско-исторически и если

использовать такие новые категории, как детерминанта, доминанта, варианты,

инварианты. Дальше будет сделана попытка такого анализа.

Общество – это сложное структурированное целое. Условно его можно

разделить на четыре сферы: экономическую, социальную, политическую и

духовную.

Экономическая сфера представляет собой единство производства,

потребления, обмена и распределения. Всякое производство есть вместе с тем

и потребление, но всякое потребление есть вместе с тем и производство. В

свою очередь производство и потребление не существуют без обмена и

распределения. Эти элементы экономической сферы можно разделить на

субэлементы, то есть мы видим, что сама экономическая сфера сложна.

Социальную сферу представляют этнические общности людей. Классы

делятся на рабов и рабовладельцев, крестьян и помещиков и так далее.

Существует множество родов, племен, наций.

Политическая сфера тоже очень сложна. Она включает в себя философские,

религиозные, художественные, правовые, политические, этнические воззрения

людей, а также их настроения, эмоции, традиции, обычаи. Все эти элементы

находятся во взаимной связи и взаимодействии.

Все эти четыре сферы взаимодействуют между собой, обуславливают друг

друга и не существуют друг без друга.

Разве экономическая сфера существует без людей? Разве не люди являются

носителями форм общественного сознания? Разве общество не является

продуктом взаимодействия людей? Очевидно на все эти вопросы можно дать

утвердительный ответ.

Общество представляет собой целое. Это значит, что все его элементы

как на макро, так и на микроуровне непрерывно взаимодействуют. Они

структурно меняются, совершенствуются, развиваются. Иначе говоря, они

вариантны. Духовные сферы, например, эпохи рабства и нашего времени резко

отличаются друг от друга, поскольку они претерпели качественные и

количественные изменения. Но вместе с тем эти же элементы общества

инвариантны в том смысле, что возложенные на них функции постоянны на

протяжении всей мировой истории. Так, какие бы изменения не произошли в

политической сфере, её главной функцией остается властное регулирование

общественных отношений, а также отношений между различными классами,

группами, индивидами. Как бы не менялись производительные силы и

производственные отношения, главной функцией экономики всегда было и будет

создание материальных ценностей.

В структурированном целом разные сферы выполняют разные функции,

которые отличаются по значимости для субъектов истории, то есть для людей.

Чтобы общество функционировало как социальная материя, необходимо прежде

всего производство и воспроизводство непосредственной жизни. Другими

словами, необходимо постоянно и непрерывно производить материальные

ценности, строить жилье, производить пищу, одежду. Это естественный процесс

исторического развития общества. Поэтому у Маркса были все основания

говорить о том, что «способ производства материальной жизни обуславливает

социальный, политический и духовный процессы жизни вообще»[25].

Другими словами, экономический фактор, в конечном счете, всегда

выступает как детерминанта, движущая сила исторического процесса.

Детерминирующая роль экономического фактора вовсе не значит, что

генетически экономическая сфера предшествует другим сферам общественной

жизни. Разумеется, это было бы абсурдным утверждением. Все сферы находятся

в единстве и ни одна из них не предшествует другой.

Экономика детерминирует весь исторический процесс в конечном счете, но

на каждом этапе его развития другие сферы могут выступать в качестве

доминанты, то есть могут играть господствующую роль. Так, в становлении

капиталистических отношений в Германии доминирующую роль играла

протестантская религия.

Кроме того, находясь в постоянном взаимодействии, все сферы жизни

влияют друг на друга и тем самым на всё историческое развитие. Общественное

сознание, государство, политические институты и другие неэкономические

факторы обладают определенной самостоятельностью, и имеют собственные

закономерности развития и логику. Так, развитие философии не всегда

совпадает с экономическим базисом той или иной сферы. Если взять искусство,

то наблюдается такая же картина. Оно как духовный феномен сложно и

многообразно и его объяснение нельзя ограничивать одними ссылками на

материальные условия жизни. «Относительно искусства, - писал Маркс, -

известно, что определенные периоды его расцвета отнюдь не находятся в

соответствии с общим развитием общества, а следовательно, также и с

развитием материальной основы последнего»[26].

Велика роль искусства в жизни людей в формировании их мировоззрения.

Оно из духовно обогащает, помогает им познать мир, лучше понять человека со

всеми его чувствами, правильно оценивать историческое прошлое и настоящее.

Здесь рассмотрено лишь взаимодействие философии и искусства, но в

похожем состоянии находятся и другие неэкономические факторы. Так,

например, очень велика роль религии в историческом процессе. Христианство и

ислам на протяжении многих лет играли главенствующую роль в духовной и

политической жизни стран и сейчас эти религии очень авторитетны.

Таким образом можно сказать, что общество представляет собой некий

организм с одной основой, а составными элементами этого организма являются

неэкономические факторы. Они вариантны и инвариантны. Они бывают

доминантами. Основой является экономический базис. Он детерминанта

общественного развития. Доминанты и детерминанты находятся в единстве и

постоянно взаимодействуют.

Здесь изложена лишь одна концепция социального детерминизма –

марксистская. Но есть и другие. Множество концепций говорит о сложности

проблемы социального детерминизма, о важности философско-исторических

исследований по данной проблеме.

Теперь немного об историческом познании. Являясь разновидностью

социального познания вообще, оно вместе с тем имеет свою специфику, которая

выражается в том, что исследуемый объект принадлежит прошлому, в то время

как его необходимо перевести в систему современных понятий.

Одной из центральных задач исторического познания являются

установление подлинности исторических фактов и событий, открытие новых,

неизвестных до сих пор фактов. Тут необходимо уяснить что такое факт.

Понятие факта употребляется в двух смыслах. Во-первых, оно принимается для

обозначения самих исторических фактов, событий. Во-вторых – для обозначения

источников, отражающих исторические факты.

Таким образом различают факты объективной реальности и факты,

отражающие эту реальность. Первые существуют объективно, вторые – продукт

нашей деятельности. Все это представляет собой познавательный образ,

отражающий факты исторической действительности.

Для чего нужно исследование исторических фактов? Изучая историю,

человек выясняет закономерности её развития. Анализ исторических фактов и

событий позволяет представить мировую историю как единый процесс и понять

движущие причины этого процесса. При установлении исторического факта

выявляется определенная закономерная связь в поступательном движении

человечества. Факт связан с другими фактами и задача исследователя

заключается в том, чтобы исследуя тот или иной исторический факт, показать

его место среди других фактов, его роль и функции.

Однако при этом нельзя забывать, что изучение исторических фактов

представляет определенные трудности, вытекающие из специфики самого объекта

исследования. Так, при анализе фактов и установлении их подлинности могут

отсутствовать нужные нам источники. Кроме этого, источник может содержать

неверную информацию об исторических фактах.

История – это объективный процесс, в котором факты взаимосвязаны и при

их изучении можно выделить следующие аспекты? Онтологический,

гносеологический и аксиологический.

Онтологический аспект предполагает признание истории как элемента

объективной действительности. Для изучения бытия исторического процесса

необходимо связать все факты друг с другом и раскрыть их содержание, а

этого можно добиться, если бытие фактов рассматривалось в единстве с

другими фактами. Если брать исторический факт отдельно от других фактов,

например социального, экономического и политического положения исследуемого

объекта, то очень трудно раскрыть его содержание.

Гносеологический аспект рассмотрения фактов подразумевает их анализ с

точки зрения познавательной функции. Если онтологический аспект

непосредственно не учитывает субъективные моменты в историческом процессе,

то гносеологический анализ факта имеет в виду эти моменты. Насыщенность

факта определяется деятельностью людей, их способностью быстро изменять ход

исторического процесса. Исследование фактов в этом аспекте помогает глубже

раскрыть то или иное историческое событие.

Аксиологический аспект связан с оценкой исторических фактов и событий.

Это самый трудны и сложный аспект, так как тут надо объективно, независимо

от собственных симпатий и антипатий оценивать исторический факт.

М. Вебер, размышляя над аксиологическими проблемами, предлагал строго

научно, без политических пристрастий оценивать все явления. Он исходил из

того, что «установление фактов, установление математического или

логического положения вещей или внутренней структуры культурного достояния,

с одной стороны, а с другой – ответ на вопросы о ценности культуры и её

отдельных образований и соответственно ответ на вопрос о том, как следует

действовать в рамках культурной общности и политических союзов, - две

совершенно разные проблемы»[27]. Поэтому исследователь должен строго научно

излагать факты и только факты. А «там, где человек науки приходит со своими

собственными суждениями, уже нет места полному пониманию фактов»[28].

Но тут нельзя не согласиться, что любой исследователь имеет свою

позицию. И хотя он должен объективно оценивать факты, тем не менее он еще и

человек и поэтому он не просто изучает историческую действительность, но и

оценивает те или иные исторические факты и события с точки зрения самого

себя, со своей позиции.

Истины и заблуждения исторической науки

Россия опять начинает движение по новому пути. Как и раньше, все

предстоит пройти заново. Но критически оценивая прошлое, нельзя отрицать

все свершенное другими поколениями. В процессе переосмысления было бы

опрометчиво отбрасывать все то, что уже исследовано и познано исторической

наукой, полагая, что сегодняшнее видение смысла истории есть единственно

верное. Иначе вряд ли удастся сохранить естественную преемственность, связь

времен, извлечь уроки из истории.

Процесс переосмысления исторических событий и фактов продуктивен лишь

в том случае, если он приводит к более глубокому постижению исторической

истины, не подгоняет их под заранее заданные схемы либо прошлых, либо

современных установок.

До недавнего времени многие историки исходили из этой концепции

истории. Сегодня положения этой концепции стали объектом критики, так как

не выдержав испытания жизнью рухнули многие политические, экономические

устои этого учения.

Некоторые из тех, кто не отрицает полностью эту концепцию, пытаются

доказать, что все произошедшее – это не вина, а беда учения. Оно

реализовалось на практике не так, как задумывалось. В определенной степени

его постигла примерно та же судьба, что идеи христианства, если следовать

Н. Бердяеву, который писал: «… Христианское человечество в своей истории

сначала изменило христианской истине, а потом, совершив эту измену, оно

начало клеймить христианство, нападать на него, утверждая, что христианство

не удалось. Но христианство не удалось именно потому, что те, которые

возражают против него, от него отступили»[29]. Здесь можно провести

параллели.

Во-первых, в изначальном марксизме нашло отражение извечное

стремление людей к социальной справедливости. В тех или иных формах

социалистическая идея живет и сегодня. К тому же капитализм едва ли можно

считать последней ступенью в развитии человечества.

Хорошо известно, что марксизм много раз подвергался запрету, но ни

это подорвало его учение. Сокрушительный удар нанесла догматизация.

Зачинатели марксистской традиции подходили к теории как к живому учению,

которое, вырастая из объективного анализа самих событий, непрерывно

развивается и обогащается в соответствии с новым историческим опытом.

Многие десятилетия марксистские идеи проповедовались и внедрялись в

нашей стране так, будто весь мир, вся практика находились в неподвижном

состоянии. По существу, на протяжении многих лет теория находилась в

застывшем виде. Отсюда неизбежно образовался разрыв между живой

действительностью и догмами, которые не отражают новых экономических и

социальных проблем и задач.

Во-вторых, сегодня вполне очевидно, что в самой теоретической

концепции было заложено много утопических идей. Так, исторический опыт

выявил крайнюю неэффективность экономического строя, базирующегося на одной

лишь государственной собственности, где все становится «ничейным» и

практически исчезают экономические стимулы и личный интерес к

высокопроизводительному труду и научно-техническому прогрессу.

Было бы упрощением приписывать марксизму абсолютную приверженность к

материальной стороне жизни общества. Если брать главную методологическую

направленность и сравнить, например, теорию и метод Макса Вебер или

философскую концепцию Н. Бердяева с походом, предложенным К. Марксом, то

можно увидеть существенную разницу в теоретических акцентах. Последний

более углубленно анализировал объективную сторону исторического процесса,

Вебер и Бердяев же делали упор на его субъективных аспектах, всячески

подчеркивая, что экономическая жизнь общества имеет духовный базис,

духовную основу. Сегодня, по-видимому, речь должна идти не столько о

противопоставлении двух подходов, сколько об их дополнении друг друга.

Марксисты полагали, что с революционным преобразованием форм

собственности и общественных отношений быстро изменятся общественное и

индивидуальное сознание людей. Но историческая практика опровергла

предположение жестко однозначной связи между ними. Экономический

детерминизм в подходе к человеку обнаружил свою явную ограниченность.

Нельзя решить проблему без учета процессов, определяющих жизнедеятельность

людей.

Но дело не только в теоретических ошибках. Были провозглашены лозунги

демократических свобод, но при неэффективной экономике эти лозунги могли в

лучшем случае лишь декламироваться. Реализовать на практике их было

невозможно, так как при внутренне не стимулирующей экономике общественная,

да и сама экономическая жизнь не могла функционировать без насилия,

политического и идеологического принуждения. Это главное обстоятельство

объективного характера наряду с многими субъективными причинами привело к

антигуманному режиму.

Всё это остро поставило вопрос о научном содержании марксистской

концепции и её использовании в исторической науке, о расширении

методологической базы исторических исследований. По другому и быть не

могло, так как опыт прошлого с его социальными и духовными приобретениями и

утратами свидетельствует о том, что при объективном отражении и познании

изменяющихся человека и мира историческая наука не может замыкаться в

рамках лишь одного какого-либо учения или методологии.

Принимая по внимание естественную ограниченность любой научной теории

и методологии, очень важно в исторических исследованиях опираться на весь

накопленный арсенал общественной и исторической мысли, использовать

различные направления, подходы и методы как общепризнанные, так и не

получившие пока широкого распространения. Попытки излишне универсализовать

любую, даже в целом верную научную методологию, искусственно подогнать под

выявленные его типовые явления конкретного процесса и события во всех

регионах и странах мира приводят только к игнорированию существующих

особенностей развития народов, к искажению исторической действительности в

целом.

Вместе с тем нельзя полностью отказаться от марксизма, выбрать вместе

с утопическими идеями, отжившими положениями и научные его приобретения.

Вряд ли надо совсем обходить вниманием его позитивного наследия, вобравшего

в себя многие научные достижения своего и предшествующего времени. Вообще

чем скорее историческая наука выйдет из зоны политических пристрастий, тем

шире будут возможности для объективного анализа.

Действительно, историческая наука, видимо, не сможет отказаться от

многих методологических положений марксова анализа. Какая-то рациональная

часть марксистского наследия, несомненно, будет включаться и дальше в

научный оборот, поскольку уже использовалась в качестве основы для

различных научных концепций. В арсенале исторической науки останутся

материалистическое понимание истории, огромный фактический материал и

обобщающие выводы основателей марксистской традиции о природе и структуре

капиталистического строя на ранней ступени его развития. Для военной

истории не потеряли значения теоретические положения о сущности и

происхождении войн, природе насилия, об общих принципах организации

вооруженной защиты государства, интерпретация многих конкретных военных

событий.

Разумеется, процесс современного развития цивилизации не вписывается

в привычные марксистские представления о классическом до- и индустриальном

обществе, о его жестком делении на противоположные враждующие классы, о

полярном противостоянии труда и капитала, непримиримой конфронтации

общественных систем. Вместе с тем. При анализе исторических событий не

обойтись без изучения интересов действующих классов, других макро и

микросоциальных групп людей как реальных участников исторического действия.

Безусловно, история не сводится к классовой борьбе, но невозможно не

учитывать и влияние классовых интересов и противоречий на многие события,

происходящие в обществе.

Повышенного внимания исследователей требуют духовный мир народа и

человека, нравственность и культура личности, выявление индивидуальных

особенностей людей, изучение социальной психологии различных общественных

групп и движений, оказывающих влияние на развитие общества. А значит

остаются актуальными и теоретические разработки И.М. Карамзина, В.О.

Ключевского, С.М. Соловьева, Н.А. Бердяева и других русских писателей,

философов и историков, обогативших историческое познание. В условиях

свободного доступа к их произведениям широкие круги общественности,

интересующиеся историей, получили возможность шире и с различных позиций

взглянуть на события минувших времен.

Но в критическом переосмыслении нуждаются не только марксистские

теоретические представления. Так же следует подходить к взглядам русской

религиозно-идеалистической школы, отечественной либерально-демократической

традиции в интерпретации истории. Например, не отрицая полностью тезиса

Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева и М.П. Погодина о самостоятельной роли

самодержавия в русской истории, видимо, нельзя всецело соглашаться с их

отношением к народу как слепой силе, которой руководит государство,

рассматривать народные массы лишь как пассивный объект истории и тем самым

игнорировать, например, положения Томаса Мюнцера, А. Радищева и Н.

Чернышевского о революционном характере развития естественноисторического

процесса.

В исторической науке нет единого мнения в оценке революционного и

реформистского, эволюционного пути развития общества. И, Видимо, никогда не

будет, поскольку даже через несколько веков неоднозначно толкуется значение

Английской революции и Великой французской революции. Поэтому необходимо

учитывать все доводы «за» и «против», нельзя вставать лишь на одну точку

зрения в трактовке движущих сил общественного развития.

С одной стороны, исторически не оправдан безальтернативный подход,

культ неизбежности революционного, насильственного ниспровержения

капиталистического строя, обязательности установления диктатуры

пролетариата. Эти установки, отражая в основном ситуацию и условия XIX

столетия и начала XX века, выглядят сегодня иначе, если учитывать

последующую трансформацию и возможности капитализма в условиях научно-

технического прогресса, его адаптацию к изменившимся социально-

экономическим реалиям.

С другой стороны, реальный ход истории, опыт буржуазно-

демократических революций не позволяет согласиться с односторонним взглядом

современных последователей А. Токвиля и И.Тэна, подчеркивающих только

разрушительный характер революций, полностью отрицавших их позитивную,

созидательную роль в развитии общества. Революция в отличие от заговора не

может свершиться, если она не вызвана объективными причинами, глубокими

общественными потребностями, в том числе социально-психологическими.

Понятно, что эволюционный, реформистский путь предпочтительнее, так

как не сопровождается открытым насилием, многочисленными жертвами,

трагедией целых поколений. Но порою динамика объективных процессов,

быстрота вызревания новых потребностей развития общества, обострение

противоречий внутри накапливают такой заряд, когда эволюционный путь

неизбежно прерывается и происходит социальный взрыв. Создаются условия не

только для разрушительных, но и для созидательных прогрессивных

преобразований. А вот нейтрализация негативных и степень реализаций

позитивных сторон во многом зависят от участников революционного процесса.

Искусственная же консервация потребностей общества, неоправданное

замедление его развития оказываются пагубными для прогресса и приводили в

конечном счете к более тяжелым жертвам и разрушительным последствиям.

Обратимся к опыту России. Многочисленные труды историков убедительно

показали объективную обусловленность революционного взрыва в России. Без

него практически уже было невозможно разрешить накопившиеся в обществе

острые противоречия, вывести его из глубочайшего кризиса. Февральская

революция привела к смене власти, но не решила ни одной из назревших

социальных задач, не вывела страну из пучины первой мировой войны,

явившейся одним из ускорителей революции. Независимо от стремлений тех или

иных политических партий, объективно, с точки зрения национальных интересов

страны, жизненных потребностей народа главная общественная цель состояла в

том, чтобы вырвать Россию из вековой отсталости и вывести её на путь

прогрессивных экономических и социальных преобразований. В.И. Ленин и его

сторонники полагали, что достигнуть этой цели можно только на путях

социализма. Кадеты, эсеры, другие партии видели иные пути. Непримиримость

той и другой стороны привели к гражданской войне, террору, и ко всем

последующим бедствиям.

По вполне понятным причинам в фокусе теоретических и политических

споров находится Октябрьская революция. Все чаще её называют не иначе, как

исторической ошибкой. Хотелось бы заметить, что исторические процессы

зависят не только от субъективного желания, действия людей, политических

партий. Существует объективная логика истории, диктующая правила поведения

противоборствующим сторонам.

Кризисные явления в нашей исторической науке в немалой степени

обусловлены тем, что не было действительно объективного анализа истории

революции. В частности, на протяжении более 70 лет Октябрь освещался лишь с

точки зрения правоты большевиков. Однако теперь у нас быстро произошел

переход от одной крайности к другой. Появилось немало односторонних

публикаций, в которых совсем отрицается стремление советской власти

избежать гражданской войны, замалчиваются вооруженные восстания и мятежи

эсеров, террор и жестокость белого движения.

На этот счет имеется много противоположных свидетельств. Так

«непредвзятый» свидетель и участник событий Локкарт в 30-е годы признавал,

что сразу после октябрьского переворота «петербургская жизнь носила

своеобразный характер. Той железной дисциплины, с которой правят ныне

большевики, не было тогда и в помине. Террора ещё не существовало, нельзя

даже сказать, что население боялось большевиков. Газеты большевистских

противников ещё выходили, а политика советов подвергалась в них жесточайшим

нападкам. Их последующая жестокость явилась следствием обостренной

гражданской войны. Нынешней политикой мы содействовали усилению террора и

увеличению кровопролития»[30]. Локкарт – английский представитель в Москве

в те годы.

В международном аспекте Октябрьская революция оказала существенное

влияние на процесс социальной трансформации капиталистического общества,

способствовала новому подъему национально-освободительного движения.

Нельзя закрывать глаза на тот исторический факт, что советское

государство вынуждено было почти постоянно жить в условиях военной угрозы и

вызванного его экономического перенапряжения. Это потребовало форсированной

индустриализации, огромных затрат на создание современного военно-

промышленного комплекса. Перенапряженное экономическое состояние страны и

вытекающие из него последствия усугублялись крупными просчетами советского

государства на международной арене. Политика глобального противостояния,

втягивание в непосильную гонку вооружений, растрата огромных средств для

поддержки по идеологическим соображениям ряда нежизнеспособных режимов в

странах третьего мира вели общество по пути неразумного расходования всех

жизненных сил страны.

Таким образом, принцип историзма требует, чтобы ни одно явление в

развитии общества не идеализировалось, но вместе с тем и не отрицалось. Они

должны изучаться.

Если реальная история как объективная действительность есть процесс

развития природы и общества, то историческую науку можно представить как

комплекс общественных наук, изучающих прошлое человечества во всем его

многообразии. В соответствии с этим к ней примыкают определенные отрасли

гуманитарного знания.

Что касается военной истории, то она рассматривается как составная

часть всей системы военных знаний. Но поскольку военная история тесно

связана с исторической наукой в целом общим объектом исследований и имеет

сходные с ней методы анализа и отображения действительности, одновременно

она представляет собой одну из составных частей всего комплекса

исторических дисциплин.

Вместе с тем недопустим искусственный отрыв военной истории и других

разделов военного дела от военной науки в целом. Выводы науки не смогут

строиться лишь на анализе современного состояния дел. Путь к познанию

логики и законов развития науки лежит через изучение её истории, изменение

предмета её исследования, так как настоящее и будущее науки есть

закономерное продолжение её предшествующего исторического развития.

Главная задача любой науки – познание объективных закономерностей

исследуемых явлений, а это возможно лишь при рассмотрении их в

диалектическом развитии. Если различные состояния тех или иных явлений в

прошлом, настоящем и будущем исследуются изолированно друг от друга, то

появляется возможность только сравнивать, что было, что есть и будет, но

без ответа остается главный вопрос – как из одного явления возникает

другое. Да и сама историческая работа не может производиться вне

потребностей настоящего и будущего. «История становится наукой лишь

постольку, поскольку ей удается объяснять изображенные ею процессы с точки

зрения социологии»[31]

Исходя из всего вышесказанного, можно определить предмет военно-

исторической науки. Им является изучение войн и военной деятельности

государств в единстве их экономических, социально-политических и военных

сторон. Необходимость познания этих объективных явлений, их закономерности

и определяет содержание и структуру военно-исторической науки, которые

должны отражать современные знания.

Современная система военно-теоретических знаний связана с изучением

природы войн и армии как сложного социально-политического общественного

явления, представляющего собой не только столкновение вооруженных сил, но и

борьбу народов, государств. Собственно в ней выделяют три группы

объективных процессов и явлений со свойственными им закономерностями.

Во-первых, социально политическая сущность войны, проблемы её

предотвращения, которые изучаются общими учениями о войне и армии.

Во-вторых, вооруженная борьба, которая является предметом военной

науки, а также сопредельных специальных отраслей ряда наук.

В-третьих, это экономические, идеологические и другие невоенные

средства и формы борьбы с противником во время войны, которые всегда

изучались различными науками в соответствии со свойственной им

проблематикой.

Общепризнанным методологическим требованием к исторической науке

являются её справедливость и объективность. Объективность и правдивость

исторических исследований больше всего страдали от их подчинения

субъективным интересам той или иной политики и идеологии, когда

оправдывалось и выдавалось за успех все, что было в нашей истории, в том

числе и явные провалы в экономике и политике.

Но в то же время существует и другая крайность когда, справедливо

ведя борьбу против прежних искажений, некоторые ученые перечеркивают всю

прежнюю историю часто предвзято пишут о важнейших событиях прошлого.

Однако даже при самом критическом настрое и подходе к прошлому нельзя

забывать, что за всем этим стоят судьбы многих людей. Процесс проведения

беспощадной критики и низвержения всего прошлого не может без конца

продолжаться. Рано или поздно придется начинать созидание, которое

невозможно без определенного исторического фундамента.

Заключение

Подводя итог вышеизложенному можно сказать, что были рассмотрены

разные концепции философии истории. Стало вино, что одни философы и

историки главное внимание уделяют проблемам онтологии, а другие

гносеологии и эти подходы к осмыслению исторического процесса нельзя

отрывать друг от руга, так как процесс познания исторических и социальных

феноменов невозможен без выяснения объективной истины, без установления

истинности тех или иных фактов, без анализа тех или иных событий. Проблемы

онтологии и гносеологии философия истории рассматривает в единстве, во

взаимной связи.

Философия истории исходит из того, что история имеет свои собственные

законы функционирования, что она непрерывно развивается, изменяется, имеет

определенный характер, что прошлое и настоящее неразрывно связаны, что

человек выступает связующим звеном всех исторических этапов.

История никогда и нигде не развивается по идеальным, наперед заданным

планам и схемам. Они создаются после. К тому же историю желают люди,

руководствуясь своими человеческими интересами, страстями, симпатиями и

антипатиями. Кем бы ни был объект человеческой истории, он всегда сам

выбирает пределы, за которые возможность выбора не выходит, но внутри

которых эта возможность для свободы творческой воли человека не ограничена.

А пределы эти определяются законами, действующими на данном отрезке

исторических координат.

Стало быть, и сознательный выбор есть не более чем осмысление людьми

решения, в результате которого реализуется одно из множеств возможных

направлений развития событий. Этот выбор становится и остается при этом не

столько «осознанной необходимостью» сколько «осознанной возможностью».

История представляет собой сложный процесс, где воедино связаны

географические, материальные, духовные и другие факторы. История для людей

является воспоминанием, в котором корни их жизни.

Историческое воззрение создает ту сферу, в которой пробуждается

понимание природы человеком. В зависимости от того, как человек мыслит

историю, устанавливаются границы людских возможностей, открывается

содержание вещей. Исторически познание является не безразличным

содержанием, а моментом жизни.

Можно по-разному относиться к прошлому, но в любом случае

исторические данные воспринимаются как нечто не историческое, а

непосредственно присутствующее в жизни любого человека.

Почему вообще существует история? Именно потому, что человек конечен,

незавершен и не может быть завершен, он должен в своем преобразовании во

времени познать вечное. Незавершенность человека и его историчность – одно

и то же. Из-за того, что в истории постоянно действует незавершенность все

должно беспрерывно меняться. История сама по себе не может быть завершена.

История – это одновременно происходящее и его самосознание, история и

знание истории. Такая история как бы со всех сторон граничит с бездной.

Если она окажется низвергнутой в нее, она перестанет быть историей.

Вообще конечно кроме изложенных существуют и другие немаловажные

проблем в философии истории, в историческом познании, в самой истории. Сама

жизнь подсказывает, что разработка этих проблем и исследований в области

философии истории являются неотложным делом и что эти проблемы должны

получить свое развитие в новых исследованиях философов и историков.

-----------------------

[1] Бердяев Н.А. «Смысл истории». Москва, 1990, с.4.

[2] Гегель Г.В.Ф. «Философия права», Москва, 1990 с.370

[3] Гегель Г.В.Ф. «Лекции по философии истории», СПб., 1993 с.58

[4] Гегель Г.В.Ф. «Лекции по философии истории», СПб., 1993 с.63

[5] Гегель Г.В.Ф. «Лекции по философии истории», СПб., 1993 с.71

[6] Гегель Г.В.Ф. «Лекции по философии истории», СПб., 1993 с.72

[7] Гегель Г.В.Ф. «Лекции по философии истории», СПб., 1993 с.119-120.

[8] Бернгейм Э. «Философия истории, её история и задачи», Москва, 1909 с.7

[9] Бернгейм Э. «Философия истории, её история и задачи», Москва, 1909 с.93

[10] Зиммель Г. «Проблемы философии истории», Москва, 1898 с.16

[11] Барт П. «Философия истории как социология», СПб., 1902 с.10

[12] Кареев Н. «Основные вопросы философии истории», Москва, 1883 с.242

[13] Раппопорт Х. «Философия истории в её главнейших течениях», СПб., 1898

с.11

[14] Раппопорт Х. «Философия истории в её главнейших течениях», СПб., 1898

с.26

[15] Раппопорт Х. «Философия истории в её главнейших течениях», СПб., 1898

с.70

[16] Раппопорт Х. «Философия истории в её главнейших течениях», СПб., 1898

с.79-80

[17] Хвостов В.М. «Теория исторического процесса», Москва, 1919 с.6

[18] Красавин Л.П. «Философия истории», СПб., 1993 с.15

[19] Арон Р. «Критическая философия истории», Р., 1969 с.15

[20] Арон Р. «Уроки истории», Р. 1989 с.149

[21] Барт М.А. «Категории и методы исторической науки», Москва, 1984 с.23

[22] Вебер М. «Избранные произведения», Москва, 1990 с.602

[23] Сорокин П. «Система социологии» т.1 «Социология аналитики», Петроград,

1920 с.2

[24] Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения, 2-е издание, т.3 с.18

[25] Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения, 2-е издание, т.13 с.7

[26] Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения, 2-е издание, т.12 с.736

[27] Вебер М. «Избранные произведения», Москва, 1990 с.722

[28] Вебер М. «Избранные произведения», Москва, 1990 с.723

[29] Бердяев Н. А. «Смысл истории», Москва, 1990 с.157

[30] Локкарт Р. «Буря над Россией», Рига, 1932 с.227

[31] Плеханов Г.В. «Избр. Философские произведения», Москва, 1957, т.3

с.515

Страницы: 1, 2