Учение о праве, долге и религии

особенные индивиды и отличаются друг от друга по своей натуре. У каждого

есть такие способности и определения, которых нет у другого. Эти различия

индивидов не касаются воли самой по себе, ибо она свободна. Свобода как

раз и состоит в неопределенности воли, иначе говоря, в том, что воля не

имеет внутри себя никакой природной определенности. Воля сама по себе

есть, следовательно, всеобщая воля. Особенность или единичность человека

но препятствует всеобщности воли, а подчинена ей. Справедливый или

моральный, иными словами превосходный поступок хотя и совершается

отдельным [человеком], однако все соглашаются с таким поступком. Они,

следовательно, узнают в нем самих себя или свою собственную волю. Здесь

происходит то же самое, что и с произведениями искусства. Даже те, кто не

смог бы создать такого произведения, находят в нгм выраженной свою

собственную сущность. Подобное произведение оказывается, таким образом,

петиции всеобщим. Оно получает тем большее одобрение, чем более исчезает в

нем особенное его создателя.

Возможен случай, когда свою всеобщую волю не сознают. Человек может считать

нечто совершенно противным своей воле, хотя оно тем не менее есть его

воля. Преступник, которого наказывают, может, конечно, желать, чтобы его

избавили от наказания, всеобщая же воля ведет к тому, что преступление

наказывают. Необходимо, следовательно, предположить, что абсолютная воля

самого преступника требует, чтобы его наказали. Поскольку преступника

наказывают, это предполагает требование, чтобы и он понимал, что его

наказывают справедливо, и если он понимает это, то, хотя он и может

желать, чтобы его освободили от наказания как внешнего страдания, тем не

менее его всеобщая воля, поскольку он признает, что его наказывают

справедливо, согласна с наказанием.

§ 19

Произвол есть свобода, но это формальная свобода, иначе говоря, он есть

свобода постольку, поскольку моя воля соотносится с чем-либо ограниченным.

При этом нужно различать две стороны: 1) в каком смысле воля тут не

остается в равенстве с самой собой и 2) в каком смысле она остается в

равенстве с самой собой.

1. Если воля хочет чего-нибудь, то она имеет некоторое определенное,

ограниченное содержание. В этом отношении она, следовательно, не равна

самой себе, ибо здесь она действительно определена, тогда как сама по себе

она является неопределенной. То ограниченное, что она восприняла в себя,

есть, таким образом, нечто иное, чем она сама. Например, если я хочу

ходить или смотреть, то я буду ходящим или смотрящим. Я, следовательно,

буду не равен самому себе, потому что хождение или смотрение представляют

собой нечто ограниченное и не равны Я.

2. Однако по форме я нахожусь тут также и в равенстве с самим собой, иначе

говоря, являюсь свободным, потому что я, ввиду того что я так определен,

рассматриваю себя одновременно и как нечто чуждое, иначе говоря, отличаю

от себя, от Я состояние этой определенности, ибо так ходить, смотреть -

это во мне не от природы, а потому, что я сам внес это в свою волю. В

данном отношении это явно есть вместо с тем и совсем не чуждое мне, ибо я

сделал это своим и это представляет собой мою волю.

Итак, упомянутая свобода есть формальная свобода, потому что при равенстве

с самим собой во мне налицо одновременно и неравенство с самим собой,

иначе говоря, во мне есть также и нечто ограниченное. Когда в обыденной

жизни мы говорим о свободе, то обыкновенно понимаем под ней произвол, т.

е. относительную свободу, состоящую в том, что я могу что-то делать или не

делать. При ограниченной воле мы можем обладать формальной свободой лишь в

той мере, в какой отличаем от себя все это определенное, иначе говоря, в

той мере, в какой подвергаем его рефлексии, а это значит,

что мы также и выше его. Когда мы охвачены страстью или действуем

побуждаемые природой, мы не обладаем формальной свободой, так как наше Я

целиком поглощено этим чувством, последнее не кажется нам ограниченным.

Здесь наше Я не находится одновременно также и вне, не отличает себя от

этого чувства.

§ 20

Абсолютно свободная воля отличается от относительно свободной, или

произвола, тем, что предметом абсолютной воли является только она сама, а

предметом относительной - нечто ограниченное. Относительную волю, например

вожделение, интересует лишь предмет. Абсолютная воля отличается, однако, и

от упрямства. Последнее имеет то общее с абсолютной волей, что оно дорожит

не столько сутью дела, сколько волей как волей, тем, чтобы считались

именно с его волей. Одно от другого отличить нетрудно. Упрямый настаивает

на своей воле только потому, что это его воля, он настаивает на ней без

разумного основания, т. е. без того, чтобы его воля представляла собой

нечто имеющее всеобщую ценность. Насколько необходимо, чтобы силой воли

обладал тот, кто упорен в достижении разумной цели, настолько же и

отвратительно упрямство, ибо оно представляет собой нечто совершенно

единичное и исключающее иное. Истинно свободная воля по имеет случайного

содержания. Только она сама не случайна.

§ 21

Чистую волю не интересует какая-либо особенность. Воля же, придающая

значение какой-либо особенности, представляет собой произвол, ибо

последний обладает ограниченным интересом и берет свои определения из

природных побуждений и склонностей. Такое содержание дано воле, а не

положено ею абсолютно. Основной принцип воли состоит в том, следовательно,

чтобы осуществлялась и сохранялась ее свобода. Кроме этого, правда, воля

желает еще многих определений. У нее есть еще разного рода определенные

цели, учреждения, состояния и т. д., однако они не являются целями воли

сами по себе, а являются целями потому, что служат средствами и условиями

для осуществления свободы воли, которое делает учреждения и законы

необходимыми для ограничения произвола, склонностей, голого изволения и

вообще побуждений и желании, которые относятся к одним только природным

целям. Например, воспитание имеет цель сделать человека самостоятельным

существом, т. е. существом со свободной волей. Для этого детям запрещают

многое из того, что им хочется. Они должны научиться повиновению, чтобы

были сняты их единичная или собственная воля и их зависимость от

чувственных склонностей и желаний; таким образом, воля их сделается

свободной.

§ 22

Человек - свободное существо. Это составляет основное определение его

природы. Но кроме этого у него есть еще и другие необходимые потребности,

особенные цели и побуждения, например стремление к познанию, к сохранению

своей жизни, своего здоровья и т. д. Право не интересуется человеком в

плане этих особенных определений. Оно не ставит себе целью содействовать

ему в отношении этих определений или оказывать ему тут какую-то особую

помощь.

Во-вторых. Право не зависит от того намерения, которое ты имеешь. Можно

делать что-нибудь с весьма благим намерением, но поступок от этого не

становится законным, а вопреки тому может быть противозаконным. С другой

стороны, какой-нибудь поступок, например защита мной своей собственности,

может быть вполне законным и все же злонамеренным поступком, если я при

этом забочусь не столько о праве, сколько о том, чтобы причинить вред

другому. На право, как таковое, это намерение не имеет никакого влияния.

В-третьих. Право не связано с [внутренней] убежденностью в том,

соответствует или противоречит праву совершаемое мной. Это имеет место

особенно при наказании. Преступника, правда, стараются убедить, чтос ним

поступают справедливою Но существует такое убеждение или его нет, это не

оказывает никакого влияния на право, которое к нему применено.

Наконец, право не придает значения также и тому умонастроению, с которым

что-либо совершают. Очень часто бывает, что право не нарушают только из-за

страха пород наказанием или перед другими неприятными последствиями

вообще, например из страха утратить свое доброе имя, дискредитировать

себя. Или же можно, осуществляя свое право, думать, что за это будешь

вознагражден в загробной жизни. Право, как таковое, не зависит от этих

умонастроений.

§ 23

Право и мораль отличаются друг от друга. Нечто вполне позволительное с

точки зрения права может быть чем-то таким, что моралью запрещается.

Право, например, разрешает мне распоряжаться своим имуществом, совершенно

не определяя пределов этого распоряжения, и только мораль содержит

определения, которые его ограничивают. Может казаться, будто мораль

разрешает много такого, чего не разрешает право. Однако мораль требует не

только соблюдения права по отношению к другим, а, напротив того, соединяет

с правом умонастроение, состоящее в том, чтобы уважать право ради права.

Мораль требует даже, чтобы прежде всего было соблюдено право и лишь после

того, как оно исчерпано, вступали бы в действие моральные определения.

Чтобы поступок имел моральную ценность, необходимо понимание того,

справедлив он или несправедлив, является он хорошим или дурным. То, что

называют невинностью детей или нецивилизованных народов, не есть еще

моральность. Дети или такие народы не совершают многих дурных поступков,

потому что не имеют о них еще никакого представления, потому что вообще

нот еще налицо тех условий, при которых только и становятся возможными

таковые. Подобное несовершение дурных поступков не имеет никакой моральной

ценности. Но и совершают-то они поступки, которые, согласуясь с моралью,

моральными тем не менее вовсе не являются, поскольку они еще не понимают

природы поступка, не знают, является он хорошим или дурным.

Собственному убеждению противостоит простая вера, основанная на авторитете

других. Чтобы мой поступок имел моральную ценность, с ним должно быть

связано мое убеждение. Поступок должен быть в полном смысле моим. Если же

я действую, полагаясь на авторитет других, то поступок не вполне мой: в

этом случае во мне действует чужое убеждение.

Бывают, однако, и такие обстоятельства, при которых является моральным

действовать именно в силу повиновения и согласно авторитету других.

Первоначально человек следует своим природным склонностям боз размышления

или с еще односторонними, косвенными и неправильными рефлексиями, которые

сами еще находятся под властью чувственности. В этом состоянии он должен

научиться повиноваться, ибо его воля еще не является разумной волей.

Благодаря этому повиновению вырабатывается то негативное, что он учится

отказываться от чувственных желаний, и только таким путем человек

достигает самостоятельности. Он всегда в этой севере повинуется другому:

ничуть не больше и ничуть не меньше, когда исполняет свою собственную в

целом еще чувственную волю или когда исполняет волю другого. Как существо

природы он находится отчасти под властью внешних пещей, с другой же

стороны, эти склонности и вожделения представляют собой нечто

непосредственное, ограниченное, несвободное, это не его истинная воля, а

нечто другое. Повиновение закону разума - это повиновение моей

несущественной природе, которая находится под властью того, что для нее

является другим. Но с другой стороны, оно представляет собой

самостоятельное определение из самого себя, так как именно этот закон

коренится в моей сущности.

Существенным моментом морали является, следовательно, умонастроение. Оно

заключается в том, что долг исполняется потому, что так нужно.

Следовательно, аморальным является как раз делать что-то из страха перед

наказанием или для того, чтобы приобрести у других хорошее мнение о себе.

Эти мотивы представляют собой гетерогенную, т. е. чужеродную побудительную

причину, ибо они не являются основанием самого дела; иначе говоря, право

тогда рассматривают не как нечто такое, что существует само по себе, а как

нечто зависящее от внешних определений.

Размышления над тем, наказания или награды положены за поступок, имеет,

несмотря на то что ценность поступка не слагается из его последствий,

большое значение. Последствия хорошего поступка могут зачастую причинить

много зла, и, наоборот, среди последствий дурного поступка могут быть и

хорошие. Вообще же думать о последствиях поступка важно потому, что

благодаря этому не останавливаются на непосредственной точке зрения, а

поднимаются над ней. Многостороннее их рассмотрение ведет также к природе

поступков.

§ 24

С правовой точки зрения человек противостоит человеку как абсолютно

свободное существо, с моральной же точки зрения - как существо единичное,

взятое по своему индивидуальному существованию в качестве члена семьи,

друга, в качестве такого-то характера и т. д. Если внешние обстоятельства,

в которых человек находится с другими людьми, таковы, что он исполняет

свое назначение, то это его счастье. Отчасти это благо стоит в зависимости

от его воли, отчасти оно зависит от внешних обстоятельств и от других

людей. Человек является предметом морали именно со стороны своего

особенного наличного бытия, со стороны своего блага, причем мораль требует

не только того, чтобы человеку не препятствовали в его абстрактной

свободе, но и чтобы содействовали его благу. Ощущение блага как

соответствие внешнего нашему внутреннему мы называем также удовольствием.

Благоденствие представляет собой не единичное удовольствие, а

продолжительное состояние отчасти самого действительного удовольствия,

отчасти же тех обстоятельств и средств, благодаря которым у тебя всегда

есть возможность доставить себе удовольствие, если ты этого захочешь.

Последнее, таким образом, есть удовольствие представления. Но и в

благоденствии, и в удовольствии присутствует понятие удачи ,означающее,

что соответствие внешних обстоятельств внутренним определениям побуждений

является случайным. Блаженство же, напротив, состоит в том, что в нем нет

никакой удачи, что в нем соответствие внешнего бытия внутреннему желанию

не является случайным. Блаженство может быть приписано только богу, в коем

хотение и исполнение для его абсолютного могущества есть одно и то же. Для

нас же соответствие внешнего нашему внутреннему ограничено и случайно. Тут

человек зависим.

§ 25

Моральная воля в отношении умонастроения несоворшенна. Она представляет

волю, целью которой является совершенство, но: 1) к достижению этой цели

ее толкают также побуждения чувственности и единичности; 2) она не имеет в

своей власти средств и поэтому ограничена в осуществлении благополучия

других. В религии, напротив, божественное существо, совершенство воли,

рассматривают соответственно обоим сторонам божественного существа, а

именно по совершенству образа мыслей, каковой уже не содержит посторонних

побуждений, и затем по совершенству могущества в достижении святых целей.

первый раздел

Учение о праве

§ 1

Необходимо рассмотреть: 1) право само по себе и 2) его существование в

гражданском обществе.

Глава первая

Право

§ 2

С точки зрения права следует исполнять только всеобщую волю, невзирая на

намерение или убеждение единичного человека, и вообще человек является

предметом права только как свободное существо.

§ 3

Право заключается в том, чтобы с каждым в отдельности другой считался и

обращался как со свободным существом, ибо лишь тогда свободная воля имеет

в другом человеке самое себя в качестве предмета и содержания.

Пояснение. В основе права лежит свобода отдельного человека, и право

заключается в том, чтобы я обращался с другим как со свободным существом.

Разум требует соблюдать право. По своей сущности каждый является свободным

человеком. В силу своих особенных состояний и свойств люди раз личны, но

различие это не касается абстрактной воли, как таковой. Тут они суть одно

и то же, и тут уважать другого -значит уважать самого себя. Именно ато и

приводит к тому, что нарушением права одного человека наносится

оскорбление всем в их праве. Здесь уже совсем иного рода сочувствие, чем

то, когда сочувствуют только ущербу другого, ибо 1) частичная или полная

утрата кем-нибудь своего имущества, хорошее состояние которого хотя и

желательно, но само по себе не необходимо, огорчает меня, однако я не могу

сказать, что его, как такового, не должно было быть; 2) подобные события

относятся к особенностям человека. При всем сочувствии мы отделяем

несчастные случаи от нас самих и рассматриваем их как нечто такое, что нас

непосредственно не касается. Наоборот, когда нарушено право другого,

каждый чувствует себя задетым за. живое, ибо право есть нечто всеобщее.

Следовательно, правонарушение мы не можем считать чем-то таким, что нас

непосредственно не касается. Мы чувствуем себя тем более оскорбленными им,

что право есть нечто необходимое.

§ 4

Каждый, поскольку его признают свободным существом, есть лицо. Поэтому

принцип права можно выразить и так: с каждым другой должен обращаться

именно как с лицом.

Пояснение. Понятие личности включает в себя особенность Я или же

отдельность как нечто свободное или всеобщее. Люди обладают личностью в

силу своей духовной природы.

§ 5

Именно отсюда вытекает, что ни одного человека нелья принуждать к чему-

либо, кроме прекращения насилия, примененного им к другому.

Пояснение. Бывают ограничения свободы и законы, допускающие, чтобы с людьми

обращались не как с лицами, а как с вещью, например законы, разрешающие

рабство. Однако последние являются лишь позитивными законами и правами, и

притом такими, которые противны разуму и абсолютному праву .

§ 6

Поступок, стесняющий свободу другого человека или не признающий в нем

свободную волю, является противоречащим праву.

Пояснение. В абсолютном смысле по отношению к человеку, строго говоря,

невозможно никакое принуждение, потому что каждый представляет собой

свободное существо, ибо он может отстоять свою волю вопреки необходимости

и отказаться от всего, что имеет отношение к его наличному бытию.

Принуждение происходит следующим образом. С наличным бытием человека

соединяют что-нибудь в качестве его условия так, что, если он хочет

сохранить первое, ему приходится мириться и со вторым. А так как наличное

бытие человека зависит от внешних предметов, то он может быть поставлен в

зависимость именно со стороны своего наличного бытия. Человека принуждают

только тогда, когда он хочет чего-то, с чем связано еще и другое, а

захочет ли он того, а с ним и другого или же не захочет ни того, ни

другого, это зависит от его воли. Уж если его принуждают, то, к чему его

склоняют, тоже в его воле. Принуждение есть в этом смысле лишь нечто

относительное. Оно является справедливым, если к нему прибегают для того,

чтобы добиться признания отдельным человеком. Такое насилие с известной

точки зрения не является насилием и не противоречит достоинству свободного

существа, ибо воля, какова она сама по себе, это и есть абсолютная воля

каждого в отдельности. Свобода бывает вообще там, где господствует закон,

а не произвол отдельного человека.

§ 7

Позволено, а потому и не предписы вается правом все, что не стесняет

свободы других, иначе говоря, все, что не препятствует их актам.

Пояснение. Право содержит, собственно говоря, только запрещения, а не

приказания, а что не запрещается, то позволено. Но правовые запрещения

могут быть выражены позитивно как приказания, например: ты должен

соблюдать договор! Всеобщий правовой принцип, особенными применениями

которого являются все другие, гласит: ты должен уважать собственность

другого! Это не означает, что ты должен сделать для другого что-нибудь

позитивное, произвести какое-то изменение в окружающих обстоятельствах, а

требует только не совершать нарушения [права] собственности. Таким

образом, если право и выражают как позитивное приказание, то это последнее

лишь форма выражения, в основе которого по содержанию всегда лежит запрет.

§ 8

Подчиняя себе вещь, воля делает ее своей. Владение я есть эта подчиненность

вещи моей воле.

Пояснение. Для подчинения нужно двоякое: нечто всеобщее и нечто единичное.

Я подчиняю нечто единичное, если присваиваю ему всеобщее определение. Это

подчинение вообще встречается в суждении. Подчиняющее в суждении - это

предикат, а подчиненное - субъект. Вступление во владение есть

произнесение суждения, что некоторая вещь становится моей. Подчиняющим

здесь является моя воля. Я даю вещи предикат «моя». Воля есть подчиняющее

для всех внешних вещей, ибо по себе она есть всеобщность. Все вещи, не

относящиеся сами к себе, являются только необходимыми, а не свободными.

Это обстоятельство дает, таким образом, человеку право завладевать всеми

внешними вещами и делать из них уже нечто иное, чем то, что есть они сами.

Тем самым он поступает с ними лишь сообразно их сущности.

§ 9

Вещь, которой еще только намереваешься завладеть, должна быть 1) res

nullius [ничьей], т. е. не быть такой вещью, которая уже подчинена другой

воле.

Пояснение. Мне нельзя вступить во владение вещью, уже принадлежащей

другому, не потому, что она вещь, а потому, что она его вещь. Ибо, вступая

во владение этой вещью, я уничтожаю в ней тот предикат, что она его, и тем

отрицаю волю этого человека. Воля же есть нечто абсолютное, чего я не могу

превратить в нечто негативное.

§ 10

2) Во владение нужно вступить, т. е. нужно путем ли физического захвата,

или путем формирования, или хотя бы путем обозначения предмета сделать

ясным для других, что я подчинил этот предмет моей воле.

Пояснение. Внешнему овладению должен предшествовать, внутренний волевой

акт, выражающий то, что вещь будет моей. Первый способ овладения - это

физический захват. Он имеет тот недостаток, что захватываемые предметы

должны быть такими, чтобы я мог непосредственно схватить их рукой или

накрыть своим телом, а кроме того, он недолговечен. Второй, более

совершенный способ - это формирование, состоящее в том, что я придаю вещи

некоторую форму, например возделываю поло, превращаю золото в бокал. Здесь

та форма, что это мое, непосредственно соединена с предметом и потому в

себе и для себя является знаком того, что материя тоже принадлежит мне. К

формированию, между прочим, относятся также посадка деревьев, приручепие и

кормление животных. Несовершенный способ землевладения - это использование

какого-нибудь района без его формирования, например когда кочевые народы

используют территорию для выпаса скота, народы, занимающиеся охотой, - для

охоты, занимающиеся рыболовством народы используют побережье моря или

реки. Такое овладение еще поверхностно, так как имеющееся здесь

использование является лишь временным, еще неустойчивое, не прикреплено к

предмету. Овладение предметом путем одного только обозначения

несовершенно. Знак, не составляющий одновремекно, как при формировании,

суть самого предмета, - это вещь, обладающая значением, которое не

является, однако, ее собственной сущностью и к которому эта вещь

относится, следовательно, как чуждая. Но кроме того, она обладает также и

своим собственным значением, которое не связано с природой самого

предмета, обозначенного этой вещью. Таким образом, обозначение

произвольно. Знаком чего должна быть вещь - это в большей или меньшей мере

дело соглашения .

§ 11

Владение становится собственностью, законным, если все другие признают, что

вещь, которую я сделал своей, моя, равно как и я признаю владение других

их владением. Мое владение признается, потому что оно - акт свободной

воли, которая внутри самой себя есть нечто абсолютное и в которой всеобщим

является то, что воление других я тоже рассматриваю как нечто абсолютное.

Пояснение. Владение и собственность - это два различных определения. Отнюдь

не всегда владение и собственность связаны. Можно иметь собственность и в

то же время не владеть ею. Если я, например, кому-то другому ссудил что-

нибудь, то оно остается моей собственностью, хотя я уже этим и не владею.

Владение и собственность входят в то понятие, что я имею господство над

чем-нибудь. Собственность представляет собой правовую сторону этого

господства, а владение - только ту внешнюю сторону, что нечто вообще

находится в моей власти. Правовое есть сторона моей абсолютной свободной

воли, объявившей нечто своим. Эту волю другие должны признать, поскольку

она существует сама по себе и поскольку ранее указанные условия соблюдены.

Собстиенпость имеет, таким образом, внутреннюю и внешнюю сторону. Первая -

это акт воли, который должен быть признан, как таковой, вторая же, взятая

сама по себе, представляет собой вступление во владение. Будет ли

вступление во владение признано другими, это кажется случайным, иначе

говоря, произвольным. Однако оно должно быть признано, ибо такова природа

самого дела. Признание основано не на взаимности. Я признаю не потому, что

и ты признаешь, и наоборот, а природа самого дела служит основой этого

взаимного признания. Я признаю волю другого потому, что она сама по себе

должна быть признана .

§ 12

Я могу отчуждать от себя свою собственность, и она благодаря моей свободной

воле может перейти к другому.

Пояснение. Хотя мои силы и способности и являются более всего принадлежащей

мне собственностью, но они тоже имеют внешнее выражение. Согласно

абстрактному определению, они внешни уже постольку, поскольку я могу

отличить их от себя, от простого Я. Но и сами по себе они суть единичные и

ограниченные силы и способности, не составляющие самой моей сущности. Моя

сущность, сама по себе всеобщая, отлична от этих особенных определений.

Наконец, они являются внешними в их применении. Именно применяя их, я

превращаю их во внешнюю форму, и произведенное ими есть нечто внешне

существующее. В применении находится не сила, как таковая; она

сохраняется, хотя она выявила себя и превратила это свое выявление в

некоторое отличное от нее наличное бытие. Это выявление силы есть нечто

внешнее постольку также, поскольку представляет собой нечто ограниченное и

конечное. Если нечто является моей собственностью, то хотя я и связал его

со своей волей, но связь эта не абсолютна. Ибо если бы связь эта была

такой, то моя воля должна была бы по своей сущности находиться в этой

вещи. Но я превратил свою волю здесь только в нечто особенное, и могу, так

как воля моя свободна, эту особенность снова снять.

§ 13

Неотчуждаемы те блага, которые не столько являются моим владением или

собственностью, сколько образуют мою собственную личность, иначе говоря,

содержатся в моей сущности, как например, свобода воли, нравственность,

религия и т. д.

Пояснение. Отчуждаемы только внешние уже по своей природе блага; личность,

например, я не могу считать чем-то внешним для меня, ибо отказаться от

своей личности - значит превратить себя в вещь. Но такое отчуждение было

бы недействительным. Тот отчуждал бы свою нравственность, кто дал бы

другому, например, обещание совершать по его приказу всевозможные

действия, как преступные, так и безразличные, все равно. Но такое

обязательство не может иметь никакой силы, ибо оно включает в себя свободу

воли, обладая которой каждый должен отвечать за себя сам. Нравственные или

безнравственные деяния - это собственные поступки того, кто их совершает,

и в силу этого я не могу их отчуждать. Я не могу отчуждать и свою религию.

Если бы община или же отдельный человек предоставили кому-нибудь третьему

определять, что должно составлять их веру, то это было бы обязательством,

от которого каждый мог бы отказаться. Причем по отношению к тому, перед

кем я взял на себя такое обязательство, это не было бы несправедливостью,

так как то, что я ему предоставил, никогда и не могло стать его

собственностью.

§ 14

Напротив, определенное употребление своих духовных и физических сил и вещи,

которыми я владею, я могу отчуждать.

Пояснение. Отчуждать можно только ограниченное употребление своих сил, так

как это употребление, иначе говоря, ограниченное действие, отлично от

силы. Но непрерывное употребление, или действие во всем своем объеме,

неотличимо от силы самой по себе. Сила есть нечто внутреннее, нечто

всеобщее по отношению к своему проявлению. Проявления же суть некоторое

ограниченное в пространстве и времени наличное бытие. Сила сама по себе не

исчерпана в отдельном таком наличном бытии, а также не связана с каким-

либо одним из своих случайных действий. Во-вторых, сила должна действовать

и проявляться, иначе она не сила. В-третьих, самое силу составляет весь

объем ее действий, ибо весь объем проявления есть то же самое всеобщее,

что и сила, и потому человек по может отчуждать всего употребления своих

сил: иначе он отчуждал бы свою личность.

§ 15

Для отчуждения в пользу другого требуется мое согласие передать ому вещь и

его согласие принять ее: это обоюдное согласие, если оно взаимно высказано

и объявлено действительным, называется договором .

Пояснение. Договор есть особый способ стать собственником вещи, которая уже

принадлежит другому. Ранее же разобранный способ сделаться собственником

состоял в непосредственном овладении вещью, которая была res nullius

[ничьей]. 1) Простейшим видом договора можно считать дарственный договор,

в котором кто-либо просто передает какую-то вещь в пользу другого, не

получая взамен ее стоимость. Действительное дарение есть договор, ибо в

дарении должна участвовать воля двоих: одного, чтобы передать вещь

другому, не беря за нее ничего, другого, чтобы принять эту вещь.

2) договор мены состоит в том, что я передаю другому что-либо из моей

собственности при условии, что он мне дает за это вещь равную по

стоимости. Здесь необходимо обоюдное согласие каждого отдать что-нибудь, а

взамен взять предложенное другим; 3) купля и продажа есть особый вид мены

- обмен товаров на деньги. Деньги - это всеобщий товар, который как

абстрактная стоимость не может, следовательно, сам быть употреблен для

удовлетворения какой-либо особенной потребности. Они лишь всеобщее

средство для приобретения за них тех особенных вещей, в которых

нуждаешься. Употребление денег только косвенное. Никакая материя, обладая

этими качествами, сама по себе не есть деньги, ее признают деньгами лишь

благодаря соглашению; 4) наем состоит в том, что я передаю кому-либо свое

владение, т. е. пользование моей собственностью, но самое собственность

оставляю за собой. При этом может быть так, что тот, кому я что-либо отдал

внаем, должен возвратить мне ту же самую вещь, и так, что я оставляю за

собой собственность лишь на вещь того же самого рода или той же самой

стоимости.

§ 16

Содержащееся в договоре волеизъявление не есть еще осуществление перехода

моей вещи или труда к другому. Таким переходом, совершающимся на основании

договора, является выполнение.

Пояснение. Мое обязательство по договору содержит п себе как исключение

вещи посредством моей воли из сферы моего, так и признание, что другой

сделал ее своей. Так как то, что какой-нибудь предмет является моим,

поскольку он зависит от меня, имеет свое основание в моей воле, то

благодаря договору вещь уже стала собственностью другого. Если бы я не

выполнял определенного в договоре по отношению к другому, т. е. не вводил

его во владение, то этим я нарушил бы его [право] собственности. Таким

образом, я самим договором обязан к его выполнению. < Наследование через

завещание. >

§ 17

Посягательство другого человека на сферу моей свободы может быть 1) или

таким, что он распоряжается моей собственностью как своей, иначе говоря,

утверждает, что он имеет на нее право и что если бы не он, а я имел на пес

право, то он уступил бы ее мпс. Он уважает тут право вообще и утверждает

только то, что оно в этом частном случае на его стороне. Или же 2) его

поведипие таково, что он вообще не признает моей воли и, стало быть,

нарушает право как право.

Пояснение. Полученные до сих пор понятия охватывают природу права, его

законы и его необходимость. Но право не является такого же рода

необходимостью, как необходимое физической природы, например то, что

солнце нс может сойти со своего пути. Цветок должен вполне соответствовать

своей природе. Если он, например, не осуществит своего формирования, то

причина этого внешнее воздействие, а не он сам. Дух же, напротив,

благодаря своей свободе может поступать вопреки законам. Возможны,

следовательно, поступки, нарушающие право. Здесь необходимо различать: 1)

всеобщее право, право как право; 2) особое право, которое касается только

права отдельного лица на отдельную вещь. Всеобщее право состоит в том, что

каждый вообще, независимо от этой собственности является юридическим

лицом. Посягательство на право может, следовательно, быть и такого рода,

когда этим утверждается только то, что это особое право, эта особенная

вещь известному лицу но принадлежат. Всеобщее же право при этом не

нарушается. Тут к своему противнику относятся как к правовому лицу. Такое

суждение можно рассматривать в общем-то как и чисто отрицательное

суждение, в котором в предикате отрицается особенное; например, если я

высказываю суждение: эта печь не зеленая, то я отрицаю только предикат

такой-то окрашенности, а не всеобщий предикат. Во втором случае, посягая

на право другого, я не только утверждаю, что некоторая особенная вещь не

является собственностью другого, но отрицаю также и то, что он является

правовым лицом. Я обращаюсь с ним не как с лицом. Я притязаю на нечто не

потому, что имею на это право или считаю, что я его имею. Я нарушаю право

как право. Такое суждение принадлежит к тем, которые называются

бесконечными. Бесконечное суждение отрицает в предикате не только

особенное, но и всеобщее; например: эта печь не кит; или: она но память.

Так как отрицается не только определенное, по и всеобщее предиката, то

субъекту не остается ничего. Такие суждения поэтому бессмысленны, но тем

не менее правильны. Точно так же нарушение права как права есть нечто

возможное, что и случается, но бессмысленное, противоречащее себе. Случаи

первого рода относятся к цивильному праву, случаи второго - к

криминальному праву. Первое называется также гражданским, второе уголовным

правом.

§ 18

В первом случае необходимо простое выяснение правовых оснований,

посредством которого и устанавливается, кому принадлежит это оспариваемое

особое право. Однако для такого разбора мнений обеих сторон нужен третий,

кто был бы свободен от их интереса владеть этой вещью и обращал бы

внимание только на право, как таковое.

Пояснение. В первом случае возникает, таким образом, гражданский процесс. В

нем-то и оспаривается право другого, по на правовой основе. Обе спорящие

стороны в том как раз и сходятся, что они признают право как право. И

вступить во владение должен лишь тот, кто прав, а не тот, скажем, кто

имеет влияние, власть или больше заслуг. Стороны расходятся только в

отношении подведения особенного под всеобщее . И именно в этом причина

того, что между судьей и обеими сторонами не возникает ни личной обиды,

поскольку одна сторона недовольна его приговором, ни личной обиды судьи

против той стороны, которую он признал неправой. И так как здесь нет

посягательства на что-либо личное, то сторона, несправедливо

претендовавшая на собственность другого, не наказывается.

§ 19

Второй случай, напротив, касается ущерба, наносимого моей личной внешней

свободе, моему телу и жизни или же моей собственности вообще путем

насильственных действий.

Пояснение. Сюда относится в первую очередь незаконное лишение меня свободы

посредством тюремного заключения или рабства. Не иметь возможности

отправиться туда, куда хочешь, и т.п.- это и есть лишение естественной

внешней свободы. Сюда же относится нанесение ущерба телу и жизни.

Последнее гораздо значительнее, нежели лишение меня собственности. Хотя

жизнь и тело суть нечто внешнее, как и собственность, тем не менее под

ними задета моя личность, ибо мое непосредственное самоощущение находится

в самом моем теле.

§ 20

Принуждение, установленное подобным поступком, не только должно быть

прекращено, т. е. внутренняя ничтожность такого поступка должна быть

наказана не только негативно, но необходимо также, чтобы и позитивно

осуществилось возмездие. < Против такого поступка необходимо выставить как

довод форму разумности вообще, всеобщность, или равенство. > Ведь если

поступающий так существо разумное, то в его поступке заключено то, что его

поступок есть почто всеобщее. Грабя другого, ты грабишь себя! Убивая кого-

нибудь, ты убиваешь всех и самого себя! Поступок - это закон, который ты

устанавливаешь и который именно своим поведением ты признал в себе и для

себя. Поступающего так можно поэтому вместо себя подвести под тот самый

способ действия, который он установил, и тем самым восстановить нарушенное

им равенство: jus talionis [право возмездия].

Пояснение. Возмездие основывается вообще на разумной природе несправедливо

поступающего, иначе говоря, оно состоит в том, что несправедливое

превращается в справедливое. Несправедливый поступок - это единичный

неразумный поступок. Но так как он совершается разумным существом, то он

представляет собой, правда не по своему содержанию, по по форме, все же

нечто разумное и всеобщее. Кроме того, его следует рассматривать как

принцип или закон. Однако, как таковой, этот закон действителен вместе с

тем только для {несправедливо] поступающего, ибо только он, поступая так,

признает этот закон, другие же не признают. Несправедливо поступающий сам

подпадает под этот принцип или этот закон, который и должен быть

осуществлен по отношению к нему. Несправедливость, которую он совершил, в

применении к нему является справедливостью, ибо этим вторым действием, им

признанным, восстанавливается равенство. Здесь мы имеем только формальное

право.

§ 21

Возмездие, однако, не должно осуществляться отдельным обиженным человеком

или его близкими, ибо у них общеправовая точка зрения связана в то же

время со случайностью страсти. Оно должно быть действием третьего,

обладающего властью, который выставляет как довод и исполняет только

Страницы: 1, 2, 3, 4