Начало войны с фашисткой Германией открыло новый этап в истории церковно-государственных отношений. Советское правительство пересмотрело свою антицерковную политику, а Русская православная церковь вступила в период существенного восстановления.

Поворот в сталинской политике в отношении церкви приходится на 1943 г., когда состоялась его встреча с духовенством. Церковь как институт получила возможность восстановления. Впервые после 1926 г. церковному Синоду было разрешено выбрать патриарха. В то же самое время СНК СССР учредил новый Совет по делам Русской православной церкви, который должен был представлять в правительстве интересы церкви.

В январе 1945 г. был принят новый устав, восстанавливающий организационную основу Русской православной церкви. В1946 г. вновь были открыты семинарии.

Однако при этом Русская православная церковь должна была, безусловно, поддерживать внутреннюю и внешнюю политику правительства. Руководители церкви даже присвоили Сталину титул «духовного вождя» и «истинного защитника церкви».

В 1945 г. был созван Поместный собор, на котором был избран новый патриарх Алексий (Симанский), и Русская православная церковь вновь вернулась в лоно морового православия.

Дальнейшая деятельность Русской православной церкви тесно связана с «борьбой за мир». Ко времени смерти Сталина церковь вновь обрела в обществе и государстве духовную силу, но затем последовали новые испытания [14, с.127].

Эпоха умеренного ослабления напряжения в отношениях между государством и церковью окончилась с развертыванием Хрущевым в 1959 г. антирелигиозной кампании, которая длилась до конца 1964 г. Курс на победу коммунизма, провозглашенный Н.С. Хрущевым, предполагал ликвидацию религии. Московская патриархия, как и вся Русская православная церковь, рассматривалась в известном смысле как пережиток сталинизма, который должен быть устранён [15, с.69].

За пять лет церковь потеряла большинство прав, полученных во время войны. Начавшееся с 1959 г. преследования церкви привело к утрате ею 2/3 её институтов (из 22тыс. храмов и 69 монастырей, существовавших к 1958 г., осталось 10 тыс. храмов и 16-17 монастырей; в брежневское время число храмов уменьшилось до 7 тыс.). Единственным положительным моментом было лишь возобновление в этот период международных контактов Русской православной церкви с другими церквями. Новая политика руководителя партии и государства М.С. Горбачёва привела к более терпимому отношению к религии и существенно улучшила взаимосвязи между государством и Русской православной церковью [16, с.84].

Говоря об истории развития государственно-конфессиональных отношений, можно выделить следующие основные этапы. Первый этап охватывает период от Крещения Руси до начала 17 века, когда был создан первый централизованный орган по церковным делам в России - Монастырский приказ. Особенностью первого этапа является отсутствие специальных государственных органов по контролю за религиозными объединениями. Конец первого этапа характеризуется заинтересованностью церковных людей в передаче определенной части церковной власти в руки государства, прежде всего полномочий в области суда.

Принятие Соборного уложения 1649 года явилось началом второго этапа, который завершился заменой института Патриаршества синодальной формой управления Церковью в 1721 году. Он характеризуется значительным расширением полномочий Монастырского приказа от права суда по незначительной части церковных дел до большого увеличения пространства суда по делам, традиционно находившимся в ведении Церкви, контроля за финансами Церкви, за ее издательской деятельностью, за переходом монахов в другие монастыри, установлением дисциплинарной власти государства над духовенством и пр.

Третий этап характеризуется установлением более полного экономического, политического и организационного контроля государства за деятельностью религиозных объединений, которое выразилось в распространении власти светских чиновников на вопросы внутренней жизни конфессий. Высшие органы управления Русской Православной Церкви перешли в ведение государства, произошло слияние церковных и государственных институтов. Для контроля за инославными и иноверными религиозными объединениями создавались специальные органы в различных государственных ведомствах. Эти органы менялись на протяжении всего третьего этапа, который завершился с падением монархии.

Четвертый этап развития государственного управления в религиозной сфере относится к периоду Временного правительства. На этом этапе был образован новый орган по делам религиозных объединений - Министерство по делам исповеданий. Данный этап отличался своей неоднозначностью: с одной стороны, государство продекларировало невмешательство в дела религиозных объединений, предоставив им право самостоятельно решать вопросы внутреннего управления; с другой - нарушало права конфессий, осуществляя политику секуляризации некоторых видов имуществ, находящихся в собственности религиозных объединений.

Следующим - пятым - этапом развития деятельности государственных органов по вопросам религиозных объединений, явился советский период, который завершился с упразднением в 1990 году Совета по делам религий СССР. К правовым проблемам этого периода следует отнести нарушение государственными органами принципа отделения государства от религиозных объединений, которое выразилось в активном вмешательстве власти во внутреннюю жизнь конфессий и преследованиях верующих. При реализации политической линии советского руководства, направленной на искоренение к религиозной жизни в стране, значительную роль играли центральные и местные органы по делам религий [17, с.68].

Таким образом, необходимо заключить, что формы и принципы взаимоотношений политических структур и религиозных институтов в истории религии приобретали крайне разнообразные формы. В демократических странах принципом взаимоотношений религиозных организаций и государства становится их автономность друг от друга, а одним из главных прав личности является право исследовать любую религию или быть атеистом.

Говоря же об истории развития государственно-конфессиональных отношений в России, можно выделить пять основных этапов, первый из которых - период от Крещения Руси до начала 17 века, когда был создан первый централизованный орган по церковным делам в России - Монастырский приказ. Заключительным, пятым этапом развития деятельности государственных органов по вопросам религиозных объединений, явился советский период, который завершился с упразднением в 1990 году Совета по делам религий СССР.

1.3 Административно-правовой статус религиозных организаций

В общем виде к нормативно-правовой базе регулирования деятельности религиозных организаций можно отнести Конституцию Российской Федерации (с изм. от 14.10.2005), Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 [18], Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" от 26.09.1997 N 125-ФЗ (ред. от 29.06.2004), а также принимаемые в соответствии с ними иные нормативно-правовые акты Российской Федерации и нормативно-правовые акты субъектов Российской Федерации [19, 20].

Необходимо также учитывать, что согласно Конституции Российской Федерации (ст. 15) в случае, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные Законом, то применяются правила международного договора.

Особое место в законодательстве Российской Федерации занимает Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях", статья 1 которого указывает на то, что он регулирует правоотношения в области прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, а также правовое положение религиозных объединений.

При этом Федеральный закон 1997 г. "О свободе совести и религиозных объединениях" не проводит каких-либо различий между свободой совести и свободой вероисповедания, по тексту акта они используются совместно в виде обобщенного понятия. Причем надо отметить, что в Законе предусмотрено одно право личности, охватывающее обе данные свободы. Ст. 3 именуется "Право на свободу совести и свободу вероисповедания". Однако из анализа ст. 28 Конституции и ст. 3 Закона следует, что к содержанию данного права и соответствующих свобод нужен многоаспектный подход. Ничто в законодательстве о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях не должно истолковываться в смысле умаления или ущемления прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, гарантированных Конституцией Российской Федерации или вытекающих из международных договоров Российской Федерации. В частности, провозглашенная резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 25 ноября 1981 г. Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений (ст. 1, 2) гласит, что никто не должен подвергаться принуждению, умаляющему его свободу иметь религию или убеждения по своему выбору, а свобода исповедовать религию или выражать убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц, и исключает дискриминацию на основе религии или убеждений со стороны любого государства, учреждения, группы лиц или отдельных лиц.

Изучение реестра нормативных правовых актов субъектов Федерации показало, что только немногим более чем десятью субъектами Федерации приняты и действуют законы, регулирующие вопросы защиты прав граждан на свободу совести и свободу вероисповедания, а также деятельность религиозных объединений [21, с.78].

Все эти законы, кроме дополнительно принятого Республикой Дагестан Закона "О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан" [22], в разное время приводились в соответствие с федеральным законодательством. Однако, как представляется, сделано это было во многом формально.

В одних субъектах Федерации собственные законы после принятия Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" были признаны утратившими силу без принятия других законов (например, в Хабаровском крае, Орловской обл. и др.). В других под давлением федеральных структур были исключены статьи, прямо противоречащие законодательству Российской Федерации, но без учета всех требований нового Федерального закона. А в Республике Дагестан после внесенных 10 мая 2001 г. изменений преамбула Закона "О свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных организациях" содержала прямо противоречащее Конституции Российской Федерации и Федеральному закону "О свободе совести и о религиозных объединениях" положение о том, что настоящий Закон "обеспечивает равенство всех традиционных религиозных конфессий" [23].

Закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" не содержит механизма контроля за осуществлением органами местного самоуправления отдельных государственных полномочий, которыми он их наделяет. Из всех изученных законов субъектов Федерации о свободе совести и о религиозных объединениях только Закон Волгоградской области от 27 ноября 2001 г. "О защите прав граждан на свободу совести и свободу вероисповедания на территории Волгоградской области" (ст. 2) и Закон Тюменской области от 8 февраля 2001 г. "О деятельности религиозных объединений в Тюменской области" (ст. 2) наделяют органы местного самоуправления соответствующих субъектов правом образовывать органы по связям с религиозными объединениями, т.е. полноценно исполнять возложенные на них федеральным законодательством отдельные государственные полномочия по защите прав граждан на свободу совести [24, 25].

Представляется, что без решения данного вопроса органы местного самоуправления не смогут полноценно выполнять возложенную на них федеральным законодательством обязанность по обеспечению на соответствующих территориях охраны прав и свобод граждан, а районные и городские администрации, кроме этого, не смогут оказывать эффективное содействие органам суда, прокуратуры и юстиции в их работе [26, с.78].

Право человека выбирать, иметь и менять убеждения не ограничено ничем и предусматривает право относить себя к любой религии, состоять в любом религиозном объединении, в которое его примут, переходить из одного религиозного объединения в другое (например, перейти из христианства в ислам, из адвентистов - в православные).

Это личное право не распространяется на группу людей, состоящих в религиозной организации. Так, представляется неправомерным переход всей организацией из одной религии в другую и даже в рамках одной религии переход из подчинения одной централизованной организации, утвердившей ее устав, в подчинение другой (например, в рамках христианства - из католичества в православие, из Русской Православной Церкви - в Истинно-православную церковь и т.п.), поскольку это входит в противоречие с уставом религиозной организации, где закрепляется ее принадлежность.

Конституция Российской Федерации предоставляет право на свободу совести каждому. Однако пользование этими правами иностранцами связано с законностью их пребывания на территории страны. Действующее законодательство обусловливает деятельность временно пребывающих в России иностранцев целью их нахождения в стране. Постоянно проживающие иностранцы пользуются правом на свободу совести (кроме права на участие в учреждении религиозной организации, ст. 9 Закона) наравне с гражданами Российской Федерации. Но они не могут назначаться на определенные должности и заниматься определенной трудовой деятельностью, если это требует принадлежности к российскому гражданству.

Иностранец, находящийся в Российской Федерации незаконно, может быть выдворен за ее пределы, а при совершении уголовно наказуемого деяния - подвергнут наказанию, связанному с лишением свободы. В последнем случае пребывание такого лица в России приобретает законную основу и, соответственно, оно пользуется правом на свободу совести и свободу вероисповедания наравне с иными лицами, отбывающими наказание.

Граждане Российской Федерации равны перед законом во всех областях гражданской, политической, экономической, социальной и культурной жизни независимо от их отношения к религии и религиозной принадлежности. Гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой. По просьбам религиозных организаций решением Президента Российской Федерации священнослужителям в соответствии с законодательством Российской Федерации о воинской обязанности и военной службе в мирное время может предоставляться отсрочка от призыва на военную службу и освобождение от военных сборов [27, с.77].

Право на замену военной службы альтернативной гражданской службой установлено частью 3 статьи 59 Конституции Российской Федерации и в соответствии со статьей 18 Конституции действует непосредственно. Отношения, связанные с реализацией гражданами Российской Федерации конституционного права на замену военной службы по призыву альтернативной гражданской службой, регулируются Федеральным законом "Об альтернативной гражданской службе" [28].

По вопросу, касающемуся предоставления священнослужителям отсрочки от призыва на военную службу, действуют Указ Президента Российской Федерации от 14 января 2002 г. N 24 "О предоставлении священнослужителям отсрочки от призыва на военную службу" и Постановление Правительства Российской Федерации от 23 января 2003 г. N 51 "Об утверждении Положения о предоставлении священнослужителям отсрочки от призыва на военную службу".

В частности, Президент Российской Федерации своим Указом в соответствии со ст. 24 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" и ст. 3 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" постановил предоставлять по просьбам религиозных организаций отсрочку от призыва на военную службу священнослужителям (до 300 человек), получившим в установленном в конфессиях порядке духовный сан (звание) и занимающим в религиозных организациях соответствующие должности, при условии, что религиозные организации не имеют возможности заменить их на этих должностях иными лицами на время исполнения обязанностей священнослужителя. Правительство Российской Федерации в соответствии с настоящим Указом определяет порядок предоставления отсрочки от призыва на военную службу священнослужителям [29, с.71].

В соответствии с Законом никто не обязан сообщать о своем отношении к религии, и не может быть подвергнут принуждению при определении своего отношения к религии, к исповеданию или отказу от исповедания религии, к участию или неучастию в богослужениях, других религиозных обрядах и церемониях, в деятельности религиозных объединений, в обучении религии. Запрещается вовлечение малолетних в религиозные объединения, а также обучение малолетних религии вопреки их воле и без согласия их родителей или лиц, их заменяющих [30, с.12].

Запрет на вовлечение в религиозные объединения и обучение религии малолетних (несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет, ст. 28 Гражданского кодекса Российской Федерации) вопреки их воле и без согласия их родителей согласуется с положениями ст. 26 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г., согласно которой родители имеют право приоритета в выборе вида образования для своих малолетних детей; ст. 5 Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений от 25 ноября 1981 г., в соответствии, с которой каждый ребенок имеет право на доступ к образованию в области религии или убеждений в соответствии с желанием его родителей или в соответствующих случаях законных опекунов и не принуждается к обучению в области религии или убеждений вопреки желаниям его родителей или законных опекунов, причем руководящим принципом являются интересы ребенка [31, с.20].

Принципы, провозглашенные в Итоговом документе Венской встречи представителей государств - участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 15 января 1989 г. (п. 16.7), обязывают уважать среди прочего свободу родителей обеспечивать религиозное и нравственное воспитание своих детей в соответствии со своими собственными убеждениями. Эти принципы закреплены в ряде других международных правовых актов об уважении права родителей и лиц, их заменяющих, воспитывать детей в соответствии со своими собственными убеждениями и своим отношением к религии.

В случае если родители по-разному относятся к религии, договоренность по вопросу о религиозном воспитании детей является внутрисемейным делом. Вместе с тем если ребенок добровольно участвует в богослужениях с одним из родителей без согласия другого, то определяющим является желание ребенка и отсутствие принуждения.

Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе сопряженное с насилием над личностью, с умышленным оскорблением чувств граждан в связи с их отношением к религии, с пропагандой религиозного превосходства, с уничтожением или с повреждением имущества либо с угрозой совершения таких действий, запрещается и преследуется в соответствии с федеральным законом. Проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещаются.

В соответствии со ст. 148 Уголовного кодекса Российской Федерации незаконное воспрепятствование деятельности религиозных организаций или совершению религиозных обрядов наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев [32].

Так, например тайна исповеди охраняется законом. Священнослужитель не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди. Это соответствует ст. 51 Конституции Российской Федерации, часть 2 которой предусматривает установление Федеральным законом иных случаев освобождения от обязанности давать свидетельские показания, кроме указанных в самой Конституции. Данное положение нашло отражение и в статье 56 Уголовно-процессуального кодекса РФ, в соответствии с которой священнослужитель не подлежит допросу в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди.

Под запретом оскорбления религиозных чувств граждан необходимо понимать оскорбление граждан в связи с их отношением к религии, с их религиозными чувствами. Не имеют юридического содержания понятия "религиозные чувства граждан" и их "оскорбление", так как, с одной стороны, экстремистски настроенные религиозные деятели и фанатично верующие люди могут объявить оскорбляющими их религиозные чувства любые мероприятия, тексты и изображения, не вытекающие из их вероучения или расходящиеся с ним, а с другой стороны, могут быть предприняты попытки истолковать это положение закона так, будто нельзя оскорблять религиозные чувства граждан только вблизи объектов религиозного поклонения, а в других местах это допустимо.

Не существует и юридически определенного содержания термина "вблизи". Необходимо исходить из того, что на ограде церкви, внутри церковной ограды или в самом храме, безусловно, нельзя. На практике за оскорбительными мероприятиями, текстами и изображениями чаще всего стоят действия конкурирующих религиозных организаций. Поэтому вряд ли разумно в непосредственной близости друг от друга размещение молитвенных зданий таковых религиозных организаций.

К тому же, разрешение коллизий должно основываться на равенстве прав как верующих различных вероисповеданий, так и нерелигиозных граждан. Следует отметить, что и нерелигиозные граждане могут усматривать посягательство на их свободу совести в нарочитом размещении религиозных текстов и изображений вблизи светских культурных центров и объектов, в активной до навязчивости деятельности миссионеров, попытках проникновения пропагандистов той или иной религии в жилище и приставании к прохожим на улицах, в стремлении религиозных объединений воздействовать на людей, работающих на государственных предприятиях или в организациях [33, с.26].

Итак, в общем виде к нормативно-правовой базе регулирования деятельности религиозных организаций можно отнести Конституцию Российской Федерации (с изм. от 14.10.2005), Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994, Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" от 26.09.1997 N 125-ФЗ (ред. от 29.06.2004), который регулирует правоотношения в области прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, правовое положение религиозных объединений, а также принимаемые в соответствии с ними иные нормативно-правовые акты Российской Федерации и нормативно-правовые акты субъектов Российской Федерации.

Целесообразно подчеркнуть, что право человека выбирать, иметь и менять убеждения не ограничено ничем и предусматривает право относить себя к любой религии, состоять в любом религиозном объединении, в которое его примут, переходить из одного религиозного объединения в другое. В соответствии с Законом никто не обязан сообщать о своем отношении к религии, и не может быть подвергнут принуждению при определении своего отношения к религии.

2. Анализ организационно-правовых аспектов взаимоотношений государства и религиозных организаций

2.1 Система взаимоотношений государства и религиозных организаций в России

В настоящее время в России одним из основных направлений развития государственно-конфессиональных отношений является сотрудничество государства и религиозных объединений. Некоторые религиозные организации, особенно русская православная церковь (далее - РПЦ), приобрели немалое политическое влияние и особый статус, несмотря на положения статьи 14 Конституции России о равенстве религиозных объединений. И именно с ними государство наиболее тесно сотрудничает в разных областях – от благотворительности и просвещения до разрешения социальных и политических конфликтов. Такое сотрудничество дает и свои положительные результаты, но нередко оно выходит за рамки законодательства [34, с.36].

Необходимо отметить положительное значение социального служения религиозных объединений. Их социальная работа – одно из важных направлений восстановления находящейся в глубоком упадке социальной сферы. Религиозные объединения вносят свой вклад в восстановление и приумножение культурного наследия России, связанного с религиозной традицией. Возрождение национальных обычаев народов России также во многом связано с осмыслением и возрождением их религиозных традиций.

Отмечая позитивный вклад религиозных объединений в развитие российского государства и общества, мы не можем игнорировать негативные аспекты религиозного возрождения в России. Сложившиеся к настоящему времени государственно-конфессиональные отношения привели к клерикализации государства и общества, размыванию принципа светского государства, нарушениям права граждан на свободу совести.

Одним из основных принципов регулирования государственно-конфессиональных отношений в России является разделение религиозных объединений на "традиционные" и "иные", хотя юридически такая классификация в российском законодательстве не установлена [35, с.78].

В России твердо укоренилась традиция "разностатусности" религиозных объединений. Во все периоды истории в нашей стране существовал "табель" статуса религиозных объединений, законодательно утвержденный (до 1917 года) либо неофициально установленный властью (с 1917 года). Этот табель менялся в разное время, но обязательно присутствовал. В настоящее время на федеральном уровне устоялся перечень "традиционных конфессий". Этот перечень включает РПЦ – наиболее влиятельное религиозное объединение, а также исламские и иудейские объединения и Традиционную буддийскую сангху России.

С теми или иными отличиями данный перечень воспроизводится на региональном уровне. В регионах, где сильны исламские традиции (Республики Татарстан и Башкортостан, республики Северного Кавказа), наибольшее влияние имеют епархия РПЦ и исламские объединения. В регионах с традициями буддизма (Калмыкия, Тува, Бурятия) власти отдают приоритет РПЦ и буддистам. В субъектах Российской Федерации, где традиционно проживали немцы и старообрядцы, как правило, не возникает проблем с властями у лютеран и старообрядцев[36, с.28].

В настоящее время в обязательном порядке во многих регионах России в светских государственных и муниципальных школах вводятся основы православной культуры. Не менее чем в 20 субъектах Российской Федерации к 2002 году по инициативе и за счет региональных властей было введено преподавание православного вероучения в светских школах.

Особый статус РПЦ выражается и в том, что органы государства и местного самоуправления оказывают ей финансовую поддержку. Основные формы такой поддержки в центральной России таковы:

- прямые дотации храмам;

- финансирование администрациями субъектов Российской Федерации православных изданий и учебных заведений, в том числе совместное учредительство региональными государственными органами и соответствующими епархиями официальных областных газет;

- содействие государственных органов деятельности фондов по сбору средств на воссоздание храмов, в том числе прямое участие региональных властей в таких фондах в качестве соучредителей [37, с.17].

Особый статус наиболее влиятельных религиозных объединений находит свое отражение в действующих нормативно-правовых актах. Так, Постановлением Правительства России от 4 января 2000 года № 2 Патриарху Московскому и Всея Руси, руководителям Центрального духовного управления мусульман России и Совета муфтиев России, а также Главному раввину России – Председателю Объединения раввинов СНГ, было предоставлено право устанавливать на служебные легковые автомашины особые государственные регистрационные знаки. Это право предоставлено им наряду с высшими государственными чиновниками и руководителями учреждений и организаций, тесно сотрудничающих с государством, таких, как РАО "ЕЭС России" и "Газпром". С принятием 17 сентября 2005 года Постановления Правительства России № 482 подобное право было предоставлено и главе буддийской традиционной сангхи России Дамбе Аюшееву.

Значительные привилегии имеют РПЦ и иные крупнейшие религиозные объединения России во взаимоотношенийх с силовыми структурами. Нередко военкоматы сотрудничают с православными священниками, а в некоторых регионах и с мусульманскими священнослужителями и вводят их в состав призывных комиссий. В частности, такая практика сложилась в Кемеровской области. В последнее время в ритуал принесения присяги вносится религиозная составляющая.

Очень часто нарушается пункт 4 статьи 4 Закона "О свободе совести", в соответствии с которым должностные лица органов государственной власти, других государственных органов и органов местного самоуправления, а также военнослужащие не вправе использовать свое служебное положение для формирования того или иного отношения к религии. Если, например, командир части предлагает солдатам принять присягу по православному обычаю, то в рамках армейской дисциплины это нередко является приказом [38, с.21].

Иногда предлагается юридически легализовать такой статус избранных религиозных организаций, закрепив в законодательстве понятие "традиционные религиозные организации". "Прорывом" в обосновании данного предложения был 2001 год [25]. С середины 1990-х годов периодически соответствующие законопроекты вносятся в Государственную Думу Российской Федерации. В 2002 году подобные проекты внесли депутаты С.Ю. Глазьев и А.В. Чуев. Правда, ни один из предложенных проектов не имел серьезных шансов на принятие. Их основным итогом до сих пор является только продвижение идеи введения в правовое поле названного понятия.

Введение в правовое поле понятия традиционных религиозных объединений нацелено на получение дополнительных прав ведущих религиозных объединений. Оно нарушает конституционный принцип равенства религиозных объединений (статья 14 Конституции России) и непосредственно связанные с ним положения Конституции России о праве каждого на свободу совести (статья 28) и равенстве прав и свобод человека независимо от отношения к религии (статья 19), поскольку поставят в неравное положение приверженцев различных религиозных учений.

Отчасти указанные законопроекты преследуют благую цель – создать благоприятные условия для социального служения церкви, выполнения ею общественно-полезных программ и проектов. Эта цель заслуживает поддержки, но необходимо выбрать оптимальные формы ее достижения. По нашему мнению, возможно предложить и иные, приемлемые в светском государстве пути достижения цели.

Нередко в качестве перспективного пути развития правовой основы социального партнерства государства и религиозных объединений в России рассматривается развитие системы соглашений государственных органов и религиозных объединений. Однако в настоящее время в России в значительной мере именно соглашения определяют развитие государственно-конфессиональных отношений, и недостатки такой системы уже выявились на практике.

В современной России широко распространилась практика заключения договоров и соглашений религиозных организаций с государственными органами как на федеральном, так и на региональном уровнях. Сотрудничество государственных органов и воинских структур с православными, мусульманскими и изредка протестантскими религиозными организациями оформляется заключением соглашений. Подобные соглашения с участием неправославных религиозных объединений заключаются гораздо реже. В отношении РПЦ можно говорить о том, что сложилась система таких соглашений.

Когда нет четкого правового регулирования, государственные органы в соглашениях обязуются содействовать религиозной организации в посещении исправительных учреждений, подготовке образовательных программ и т. п.; законность подобных положений вызывает сомнение с точки зрения равенства религиозных объединений. Некоторым религиозным организациям при заключении соглашений предоставляются гарантии реализации их прав, а другим такие гарантии не предоставляются. В связи с этим заключение соглашений государственных органов с крупнейшими религиозными организациями о сотрудничестве создает более благоприятные условия для деятельности наиболее влиятельных из них, что не соответствует статье 14 Конституции России, гарантирующей равенство всех религиозных объединений [39, с.66].

Нередко в результате соглашений государственных органов и религиозных объединений права и обязанности появляются у третьих лиц, например, у администраций школ, на которых возлагается основная нагрузка в деле реализации соглашений в области образования [40, с.32]. Но соглашение о сотрудничестве, заключаемое между органом власти и религиозным объединением, в российской системе права не признается источниками норм права, обязательными для третьих лиц. Поэтому оно не является обязательным для исполнения третьими лицами, что снижает его ценность как основания для сотрудничества государства и религиозного объединения [41, с.55].

В 1996 году Минздрав России заключил соглашение с РПЦ о борьбе с "тоталитарными сектами" и издал инструкцию о направлении жертв последних для реабилитации в православные храмы[33]. Министерство образования России в соответствии с п. 1.3.9 договора с Московской Патриархией РПЦ обязалось сотрудничать с РПЦ в "противодействии осуществления в образовательных учреждениях и средствах массовой информации деятельности тоталитарных и деструктивных сект и культов"[34]. Подобные положения и их практическое воплощение представляются некорректными не только с точки зрения обеспечения права на свободу совести тех, кто исповедует не православие, но и с точки зрения соблюдения принципа светского государства. Государство фактически отстаивает позицию одного из равных по законодательству религиозных объединений в ущерб правам иных объединений [42, с.22].

Пока сотрудничество государства и церкви остается вне правовых рамок и основывается на политическом консенсусе власти и иерархов, любая перемена политического курса способна существенно повлиять на государственно-конфессиональные отношения. И, если эти перемены будут негативны для религиозных организаций, последние не будут иметь возможности защитить свои права. Так, в Архангельской области после губернаторских выборов 2000 года, во время которых местная епархия РПЦ дистанцировалась от действующего губернатора, разрушилась система особых отношений региональной власти и РПЦ, и власти потеряли интерес к сотрудничеству с РПЦ. Аналогичная ситуация сложилась в Курской области, когда в 2000 году, после переизбрания А. Руцкого, новый губернатор, представляющий Компартию России, отказался продолжить сотрудничество с РПЦ[43]. Можно вспомнить и пример Украины, когда новый Президент Украины, Виктор Ющенко, сразу после победы упразднил комитет по делам религии, через который многие конфессии рассчитывали решать свои проблемы, в том числе и межконфессиональные споры. И большинство религиозных лидеров, строивших свои отношения с государством и религиозными конкурентами не через право, а пытаясь наладить отношения с государством, оказались к этому не готовы.

Отсутствие правовой основы, позволяющей наладить четкие взаимоотношений органов власти и религиозных объединений, и следующее из этого большое значение личностного фактора в их формировании имеет еще один негативный аспект. Это не позволяет в полной мере обобщить и использовать положительный опыт во взаимоотношенийх государственных органов и религиозных объединений. В результате государство очень часто оказывается неспособным обеспечить соблюдение Конституции России и прав религиозных меньшинств. А религиозные объединения вынуждены формировать свои отношения с органами власти в каждом регионе, в том числе с каждым ведомством. А это создает благоприятные условия для развития коррупции.

Так, в некоторых субъектах Российской Федерации взаимоотношений региональных властей и религиозных объединений основаны на межконфессиональном диалоге, что способствует соблюдению прав сторонников всех вероучений. В Алтайском крае спокойная религиозная ситуация обеспечивалась тем, что краевая администрация поддерживала добрые отношения почти со всеми религиозными объединениями и не ограничивалась контактами только с РПЦ. В Республике Тыва подписание в июле 2000 года Межконфессионального соглашения также позволило сгладить противоречия и наладить конструктивный диалог религиозных объединений. В Пермской области региональные власти сделали немало для сохранения толерантности межэтнических отношений, в частности, активно сотрудничают со всеми основными конфессиями. С 1993 года в области реализовывались специальные программы гармонизации межэтнических и межрелигиозных отношений. Последняя программа была рассчитана на 1999 – 2003 годы. И это принесло положительные результаты.

Напротив, в ряде субъектов Российской Федерации сложилась система особых отношений РПЦ и региональной власти. Часто местными и региональными органами власти распространяются списки религиозных объединений, с которыми нежелательно вступать в какие-либо контакты и, тем более, сотрудничать, либо справочно-методические рекомендации с подобными пожеланиями. Причем перечень религиозных организаций, которые признаются властями, нередко зависит от позиции чиновника, отвечающего за связи с религиозными объединениями.

Принятие в феврале 2001 года закона о миссионерской деятельности, которым ограничивалось гарантированное международными договорами и статьей 28 Конституции России право на распространение религиозных взглядов, привело к конфликту региональной власти с религиозными меньшинствами. В результате в области, где новые религиозные движения не столь широко распространены (а именно их деятельность, как правило, вызывает наиболее острые межконфессиональные противоречия), была искусственно создана конфликтная ситуация.

Несмотря на перечисленные недостатки современных государственно-конфессиональных отношений в России, в ближайшее время РПЦ и иные крупные религиозные объединения России выиграют от отсутствия четких правил регулирования государственно-конфессиональных отношений и рассчитывают добиться дополнительных прав и привилегий

Таким образом, в России, где с середины 1990-х годов складывается кооперационная модель государственно-конфессиональных отношений, представители ведущих религиозных объединений поддерживают ее дальнейшее развитие. Эта позиция отражается и в стремлении названных объединений и далее укреплять личные контакты с представителями власти и развивать систему соглашений с органами власти.

В целом, особенности взаимоотношений органов государства и религиозных объединений характеризуются следующим:

1. В настоящее время сотрудничество государства и религиозных объединений нередко выходит за рамки правового поля светского государства, а, когда оно не противоречит светскому характеру государства, законодательством не установлены гарантии прав религиозных объединений и верующих. Тем самым нарушается одно из ключевых требований светского государства – правовая форма государственно-конфессиональных отношений.

2. Предлагаемые некоторыми правоведами, религиоведами и религиозными деятелями пути разрешения этой проблемы – введение в правовое поле понятий традиционной конфессии либо традиционного религиозного объединения и развитие системы соглашений государственных органов и религиозных объединений – не позволит полностью устранить проблему – возвращение государственно-конфессиональных отношений в правовые рамки светского государства.

Перспективы развития социального партнерства государства и религиозных объединений – одна из актуальнейших проблем государственно-конфессиональных отношений. Особенно в связи с тем, что в настоящее время система взаимоотношений государства и религиозных объединений, основанная на их тесном сотрудничестве, порой противоречит светскому характеру государства. Когда такое сотрудничество допустимо в светском государстве, оно не имеет должного правового основания.

При правовом урегулировании проблем государственно-конфессиональных отношений на законодательном и на правоприменительном уровнях приоритет нередко отдается интересам религиозных объединений, а не правам и свободам личности. Отсутствуют правовые гарантии прав и личности, и религиозных объединений. В то же время гармоничное развитие правового регулирования в сфере свободы совести и деятельности религиозных объединений невозможно без учета прав как личности, так и религиозных объединений, без четкого решения в законодательстве всех основных вопросов регулируемых отношений.

В связи с этим представляется, что актуальна задача обеспечения на уровне законов и на подзаконном уровне установления гарантий реализации свободы совести каждого и создания благоприятных условий для благотворительной деятельности религиозных объединений. Обеспечение права каждого верующего – неотъемлемая часть соблюдения права религиозных объединений, так как через реализацию права верующих граждан, которые при необходимости в установленном порядке могут обращаться за содействием к религиозной организации, государство создает возможности для активной деятельности религиозных объединений.

Четкое установление гарантий реализации свободы совести во всех сферах и осуществления социального служения религиозных организаций предполагает установление механизма реализации гарантий. Должны быть определены должностные лица, обязанные обеспечить соблюдение данной свободы, сроки и порядок принятия ими решения, основания для принятия решения (заявления, обращения и т. п.), ответственность за невыполнение обязанностей. И в этом случае представители религиозных объединений и верующие будут знать, что при выполнении определенных условий в установленные сроки они смогут реализовать свои права, организовать работу по поддержке малоимущих. Если же установленный порядок будет нарушен, то появится возможность обращаться в суд за защитой своего права, оспаривать действия должностных лиц со ссылками на статьи нормативных правовых актов.

В настоящее время во многих случаях порядок реализации свободы совести каждого и прав религиозных организаций отсутствует или определен недостаточно четко, что дает возможность должностным лицам решать вопросы по своему усмотрению и лишает пострадавших от их действий граждан и религиозных объединений оспаривать действия (бездействие) должностных лиц.

В настоящее время развивается сотрудничество религиозных объединений и государственных медицинских учреждений. Правовое основание такого сотрудничества – пункт 13 статьи 30 Основ законодательства об охране здоровья, который гарантирует право пациентов на допуск к нему священнослужителя, а в больничном учреждении – на создание условий для отправления религиозных обрядов, в том числе на предоставление отдельного помещения, если это не нарушает внутреннего распорядка больничного учреждения.

В значительной мере формы реализации религиозными объединениями указанных прав определяются сформировавшейся в стране моделью государственно-конфессиональных отношений. Известны разные модели взаимоотношений государства и религиозных объединений. На наш взгляд, необходимо рассмотреть перспективу их закрепления в России с правовой точки зрения. Разумеется, исходными посылками такого анализа являются конституционные положения об отделении религиозных объединений от государства, равенстве религиозных объединений (статья 14 Конституции России), обеспечении права каждого на свободу совести (статья 28 Конституции России).

Как известно, отношения государства и религиозных объединений в условиях их отделения друг от друга строятся по образцу двух моделей – сепарационной и кооперационной. Первая предполагает равенство религиозных организаций и последовательное проведение в жизнь принципа светского государства. Ограничиваются сферы сотрудничества государства и религиозных объединений, устанавливаются довольно жесткие пределы их сотрудничества. Религиозные объединения рассматриваются как частные и не имеют привилегий в отношениях с государственными органами.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5