Конституционный Суд в ряде своих решений указал, что отсутствие федерального закона по вопросам совместного ведения не препятствует субъектам Федерации принимать собственные правовые акты с последующим приведением их в соответствие с принятым федеральным законодательством, это следует из смысла ч. 5 ст. 76[114].

Принятие ФЗ “О принципах и порядке разграничения предметов ведения” сняло данную проблему. Часть 2 ст. 12 закона закрепила позицию Конституционного Суда.

Формирование целостной системы законодательства требует учета позиций субъектов Федерации в процессе принятия федеральных законов по предметам совместного ведения. В принятом федеральном законе (ст. 13) отражен особый порядок рассмотрения таких законопроектов по предметам совместного ведения.

Следует согласиться с предложением о том, что в субъектах Федерации нужно установить специальные правила рассмотрения федеральных законопроектов, например обязательность обсуждения подготовленного заключения на проект в законодательном органе[115].

Актуальным считаем предложение о том, чтобы в федеральном законе был установлен порядок согласования не только федеральных законов по предметам совместного ведения, но и международных договоров, нормативных актов Президента и Правительства, федеральных министерств и ведомств, внутрифедеральных договоров, затрагивающих интересы более чем одного субъекта Федерации[116]. Это позволит учитывать интересы субъектов Федерации и будет способствовать формированию непротиворечивого законодательства на региональном уровне.

Конституция РФ и ФЗ “О принципах и порядке разграничения предметов ведения” не дают ответа на вопрос о соотношении по юридической силе законов субъектов Федерации и указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ, принятых по предметам совместного ведения, при отсутствии федеральных законов. Согласно ч. 2 ст. 90, ч. 2 ст. 115 Конституции РФ указы Президента и постановления Правительства обязательны для исполнения на всей территории России. По нашему мнению, по аналогии с ч. 5 ст. 76 Конституции в данной ситуации должен действовать федеральный правовой акт.

В отношении соответствия актам Президента и Правительства РФ правовым актов исполнительных органов власти субъектов РФ данное положение подтверждает ст. 77 Конституции РФ, устанавливающая единство системы исполнительной власти в пределах ведения Российской Федерации и ее полномочий по предметам совместного ведения. Это подтверждает и закрепленное Конституцией право Президента приостанавливать действие актов органов исполнительной власти субъектов в случае их противоречия Конституции РФ, федеральным законам.

Таким образом, на сегодняшний день нельзя говорить о четком соответствии правовых актов в рамках федеративной структуры законодательства. Решение проблем в теории не приведет сразу к положительным сдвигам на практике. Во многом, причины несоответствия актов регионального уровня федеральным правовым актам носят экономический характер. Именно, стремясь к финансовым выгодам, субъекты Федерации идут на заключение двухсторонних договоров. Поэтому необходимо укрепление федеративных отношений в финансовой сфере.

Ситуация, складывающаяся при формировании федеративной структуры законодательства, привела в науке к постановке важной проблемы о взаимной ответственности Федерации и субъектов[117].

Лишь недавно законом “О внесении изменений и дополнений в федеральный закон “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации””[118] была предусмотрена ответственность органов государственной власти субъектов РФ за принятие правовых актов, противоречащих Конституции и федеральным законам. Президент РФ получил право смещать с должности глав региональных администраций и распускать региональные законодательные собрания в случае двукратного нарушения ими Конституции РФ.

Учитывая важную роль в формировании законодательства правовых актов органов местного самоуправления, законодательством установлена также ответственность органов местного самоуправления за принятие актов, противоречащих федеральному законодательству, законодательству субъектов РФ[119].

В связи с тем, что Российская Федерации является по своему характеру конституционно-договорной, следует обратить внимание на исполнение и договорных обязательств. Договоры, как правило, ограничиваются на этот счет общими положениями. Статья 21 ФЗ “О принципах и порядке разграничения предметов ведения” впервые в федеральном законодательстве предусматривает возможность такой ответственности.

Следует подробнее остановиться на вопросе, какое законодательство находится в ведении РФ, какое находится в совместном ведении РФ и субъектов РФ и какое законодательство находится в исключительном ведении субъектов РФ.

Распределению предметов ведения между федерацией и её субъектами, разграничению полномочий между их органами государственной власти посвящены ст.ст. 71-73 Конституции РФ.

По российской конституционной модели предметы ведения разграничивают круг зафиксированных федеральной Конституцией вопросов – сфер власти. Предметы ведения по российской Конституции – это не только сферы общественных отношений (федеративное устройство, внешняя политика и международные отношения, внешнеэкономические отношения и т.п.). Наряду со сферами общественных отношений в перечне предметов ведения представлены конкретные полномочия (принятие и изменение Конституции Российской Федерации и федеральных законов, принятие и изменение конституций и уставов субъектов Российской Федерации, установление общих принципов налогообложения и сборов в Российской Федерации, осуществление мер по борьбе с катастрофами, стихийными бедствиями и т.д.); государственные функции (регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина, защита семьи, материнства и детства, координация вопросов здравоохранения и т.д.); отрасли законодательства (гражданское законодательство, уголовное законодательство, административное законодательство и т.д.); объекты ведения (федеральная государственная собственность, федеральные энергетические системы и т.д.)[120].

Отсутствие единого подхода в формулировании предметов ведения в определенных случаях справедливо можно рассматривать как недостаток. Трудно, к примеру, объяснить использование разных терминов – “общие вопросы” и “координация вопросов” – применительно к сферам жизнедеятельности и управления одного и того же уровня регулирования. Так, согласно п. “е” ч. 1 ст. 72 Конституции РФ, к совместному ведению Федерации и ее субъектов относятся общие вопросы воспитания, образования, науки, культуры, физической культуры и спорта, в то же время в отношении сфер здравоохранения, защиты семьи, материнства, отцовства и детства, социальной защиты та же статья Конституции употребляет уже иной термин – “координация вопросов” (п. “ж”)[121].

Едва ли верным является отнесение к совместному ведению “общих вопросов”. Общие вопросы – это категория, имманентно присущая для федерального уровня регулирования, так как в данном случае речь идет о тех сферах, которые требуют единообразия. В частности, можно ли рассматривать общие вопросы образования в качестве предмета совместного ведения, если ст. 43 Конституции Российской Федерации их фактически регулирует, устанавливая гарантии права на образование. Она определяет уровни образования, в отношении которых гарантируется общедоступность и бесплатность, условия бесплатного получения высшего образования, обязательность основного общего образования. Это и есть общие вопросы образования, и они регулируются на федеральном уровне. Поэтому справедливым является предложение о том, что в отношении сфер жизнедеятельности и отраслей управления целесообразно употреблять один термин, например “вопросы”[122].

В перечне вопросов, обозначенных в Конституции РФ как предметы ведения, обращает на себя внимание использование различной юридической терминологии в определении видов и форм правового регулирования: “право”, “законодательство”, “правовая основа”, “правовое регулирование”[123].

Анализ ст.ст. 71 и 72 Конституции Российской Федерации свидетельствует о том, что “законодательство” как предмет ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации употребляется в значении отрасли. При этом о законодательстве идет речь в тех случаях, когда необходимо обозначить устоявшиеся отрасли законодательства, наличие которых признано юридической наукой.

Всего в ст. 71 и 72 Конституции РФ перечислено 16 отраслей законодательства. Это гражданское, гражданско-процессуальное, арбитражно-процессуальное, уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное, административное, административно-процессуальное, трудовое, семейное, жилищное, земельное, водное, лесное законодательство, законодательство о недрах, об охране окружающей среды. Из этого перечня видно, что не все отрасли законодательства, определяемые теорией российского права, распределены в российской Конституции как предметы ведения. Отсутствует, например, финансовое законодательство. Если следовать логике перечисления отраслей законодательства, регулирующих охрану природных ресурсов и объектов, то должна быть обозначена и такая отрасль законодательства, как законодательство о животном мире[124].

Право как предмет ведения употребляется лишь в п. “п” ст. 71 Конституции Российской Федерации для обозначения в качестве вопроса ведения Федерации “федерального коллизионного права”. Другие варианты использования правовых категорий – определение статуса (п. “н” ст. 71), правовое регулирование (п. “о” ст. 71 Конституции Российской Федерации), установление правовых основ (п. “ж” ст. 71), установление основ (п. “е” ст. 71), установление системы (п. “г” ст. 71), регулирование (п. “в”, “ж” ст. 71)[125].

Попытка понять природу правовых категорий, определяемых в данном случае, и причин дифференциации терминологии предполагает уяснение их соотношения с понятиями “отрасль законодательства” и “право”. Последние два термина вполне уместны и при формализации предметов ведения в упомянутых выше случаях. В самом деле, речь, видимо, должна идти не просто о регулировании, а о прерогативе формирования на федеральном уровне финансового, валютного, банковского, таможенного законодательства (п. “ж” ст. 71). По-видимому, не правовое регулирование, а право интеллектуальней собственности подразумевается в п. “о” ст. 71[126].

Изучение вопросов технико-юридической формализации предметов ведения Российской Федерации и предметов совместного ведения в федеральной Конституции и практики использования данных категорий в федеральном законодательстве свидетельствует о несовершенстве формулировок круга предметов ведения в Основном законе России, об актуальности проблемы расхождения в использовании терминологии на конституционном и текущем законодательном уровнях правового регулирования, о трудностях идентификации употребляемых категорий.

Согласно п. “о” ст. 71 Конституции РФ, в ведении Российской Федерации находятся: уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное, гражданское, гражданско-процессуальное и арбитражно-процессуальное законодательство. Отнесение перечисленных отраслей законодательства к исключительному ведению РФ обуславливается как важностью регулируемых ими общественных отношений, их предназначением в деле обеспечения внутренней политики государства, так и заинтересованностью всех субъектов федерации и самой федерации в принципиально едином правовом пространстве в сфере уголовной политики, гражданско-правового регулирования, едином порядке судопроизводства на всей территории страны. Это достигается регулированием отношений в этих сферах только федеральными законами.

Особенностью рассматриваемых предметов ведения является наличие во всех этих отраслях общефедеральных кодексов – законодательных актов, в которых объединены и систематизированы нормы права, регулирующие определенную область общественных отношений (как материального, так и процессуального характера). Кодексы по названным отраслям законодательства представляют собой стройные, внутренне согласованные системы норм. Они имеют довольно сложную структуру, отражающую структуру отрасли права, её институты и подинституты, содержат принципы и задачи отрасли, регулируют различные виды конкретных правоотношений.

Уголовное законодательство кодифицировано полностью. Согласно действующему Уголовному кодексу Российской Федерации от 24 мая 1996 г.[127], уголовное законодательство РФ состоит исключительно из указанного Кодекса. Основным источником уголовно-процессуального законодательства продолжает оставаться Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР[128], принятый 27 октября 1960 г. Основным источником уголовно-исполнительного законодательства является новый Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации[129]. Стержневым актом гражданского законодательства России является Гражданский кодекс Российской Федерации, принимаемый Государственной Думой тремя частями. Главным источником гражданско-процессуального законодательства остаётся Гражданский процессуальный кодекс РСФСР[130] 1964 г., в который внесены многочисленные изменения. Основным источником арбитражно-процессуального законодательства является Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации[131].

Согласно п. “к” ст. 72 Конституции РФ, в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации находятся: административное, административно-процессуальное, трудовое, семейное, жилищное, земельное, водное, лесное законодательство, законодательство о недрах, об охране окружающей среды. Перечисленные отрасли законодательства взаимосвязаны с указанными в п.п. “б”, “в”, “д”, “е”, “ж”, “з” статьи 72 Конституции предметами совместного ведения федерации и ее субъектов, поскольку все указанные отрасли законодательства регулируют те или иные правоотношения, отражающие предметы совместного ведения.

Так, административное и административно-процессуальное законодательство имеет своим предметом, в частности, установление юридической ответственности за совершение административных правонарушений, а также порядок производства по ним, совершенных в сфере природопользования, ее охраны и т.п. Объём полномочий федерации в указанных отраслях законодательства определяется тем, что в масштабе всей федерации должны действовать систематизированные законодательные акты, регулирующие порядок издания актов, виды и формы ответственности за отдельные правонарушения, единый порядок рассмотрения и разрешения дел и другие общезначимые принципы, основания, пределы разделения компетенции между органами, уполномоченными разрешать дела в той или иной сфере, виды санкций, общие правила их применения и т.п. Поскольку каждой из перечисленных отраслей законодательства присущ собственный предмет регулирования, объем должен определяться федерацией по типу либо основ законодательства, либо, с общего согласия, – федерального кодекса, закрепляющего возможность отдельных субъектов федерации по их желанию принимать собственные кодексы или иные законы, которые, однако, не должны противоречить общефедеральным, сужать либо расширять установленные им пределы, объем регулирования[132].

В настоящее время приняты новые Семейный[133], Водный[134] и Лесной[135] кодексы Российской Федерации. Действуют Кодекс РСФСР об административных правонарушениях[136], Жилищный кодекс[137] и Кодекс законов о труде[138], а также законодательство о недрах[139], об охране окружающей среды[140], разрабатываются или находятся в стадии принятия и другие акты, касающиеся регулирования названных общественных отношений.

На сегодняшний день в федеральном законодательстве еще не сформирован полностью механизм, позволяющий обеспечить единство правового пространства в России. Необходима унификация российского законодательства с учетом его двухуровневого характера. Для реализации этой задачи нужно, чтобы субъекты Федерации перестали дублировать федеральное законодательство, совершенствовали юридическую технику, принимали правовые акты по предметам собственного ведения и в рамках полномочий по предметам совместного ведения. Ответственность за подобное состояние дел в системе законодательства должна ложиться не только на региональных законодателей, но и на федеральных, которые опаздывают с принятием федеральных законов, либо формулируют нормы расплывчато.

Глава 3. Модели федерации и система законодательства

В настоящее время в мире наблюдается бурное развитие процессов федерализации, связанных с интеграционными явлениями. Возрастает и число федеративных государств.

В мире насчитывается 24 федеративных государства, включая Швейцарскую Конфедерацию. Наибольшее число федераций в Европе – семь. В Азии существуют четыре федеративных государства. На Американском континенте созданы шесть федераций. Кроме них в Латинской Америке были другие мелкие федеративные островные образования в Карибском бассейне, и почти все они распались. Четыре федеративных государства существуют в Африке и три в Океании.

В некоторых случаях точные классификации в современных условиях, когда создается все больше смешанных и гибридных форм, указать довольно сложно: есть своеобразные государства, обладающие некоторыми чертами федерализма[141].

Процессы федерализации продолжаются. Возникают переходные формы в виде регионалистского государства, где все составные части являются автономными образованьями (20 в Италии, 17 в Испании, 10 в Шри-Ланке)[142]. По пути федерализации идёт Европейский союз пятнадцати государств. 8 декабря 1999 г. между Российской Федерацией и Республикой Беларусь заключён Договор о создании Союзного государства[143]. Договор ратифицирован федеральным законом, принятым Государственной Думой 13 декабря 1999 г[144].

В научной литературе федерации классифицируют по ряду оснований.

По способу возникновения различаются договорные и конституционные федерации.

Договорные федерации образуются в результате договора между независимыми государствами, осознавшими необходимость государственного объединения для совместной реализации своих общих интересов и превращающимися в субъекты федераций[145]. Договорной федерацией был СССР, сейчас договорной федерацией являются ОАЭ, Сербо-хорватско-мусульманская федерация, США.

Конституционные федерации создаются “сверху” в результате принятия конституций и иных законодательных актов. Такими федерациями являются Бельгия, Германия, Индия, Пакистан.

В зависимости от значения национального фактора в организации федерации их классифицируют на территориальные и национально-территориальные.

В западной науке федерация не рассматривалась как способ решения национального вопроса, федерации складывались исторически на основе территорий, государств, государственных образований по территориальному признаку. Во многих случаях он доказал свою пригодность и используется для организации управления во многих государствах (например, он обеспечивает государственное единство отстоящих друг от друга Коморских островов, создавших федерацию). Лишь в единичных случаях на структуре западных федераций, возникших в прошлые столетия, сказался этнический и лингвистический фактор. Так было в Канаде, где теперь франкоязычное население составило одну из десяти провинций – Квебек[146]. Федерациями, построенными на территориальном признаке являются: Австрия, Аргентина, Бразилия, Германия, Мексика, США и др.

К федерациям, построенным по национально-территориальному принципу относятся: Бельгия, Индия, Канада, Швейцария, Югославия и др.

В зависимости от степени равноправия составных частей различают федерации симметричные – с однопорядковыми субъектами и асимметричные – с разностатусными и различными видами субъектов.

В.Е. Чиркин считает, что абсолютно симметричных федераций с точки зрения их конституционного регулирования в настоящее время в мире нет, их тем более не может быть при анализе с позиций социально-экономических или духовного склада жизни. Поэтому он делит федерации на асимметричные и относительно симметричные[147].

К симметричным федерациям относятся Австрия, Германия, Объединенные Арабские Эмираты и др.

Асимметричными федерациями являются Бразилия, Индия, Нигерия, США, Швейцария.

По степени сочетания централизации и децентрализации федерации делят на централизованные (интегративные), например Индия, и относительно децентрализованные (деволюционные, относительно централизованные) – Германия, США, Швейцария и др.

Для того чтобы выяснить, как построена система законодательства различных федеративных государств, необходимо рассмотреть вопрос о моделях распределения компетенции в зарубежных странах.

Согласимся с точкой зрения М.Х. Фарукшина, который считает, что разграничение предметов ведения и полномочий между федерацией и её членами составляет важнейший отличительный признак любой федерации. Разграничение предметов ведения и полномочий федерального центра и субъектов федерации имеет существенное, если не сказать решающее, значение для нормальной жизнедеятельности федеративного государства. На таком разграничении основываются разделение власти по вертикали, определённое ограничение всевластия центра с одновременным предоставлением ему значительных полномочий по осуществлению жизненно важных для общества функций, а также относительная самостоятельность членов федерации и та доля суверенитета, которую они реализуют[148].

По мнению Б.А. Страшуна и С.Ю. Кашкина, складываются эти модели из следующих элементов:

· исключительной федеральной компетенции;

· исключительной компетенции субъектов федерации;

· конкурирующей компетенции федерации и ее субъектов;

· остаточной компетенции, распределяемой конституциями различно в зависимости от степени централизованности данной федерации[149].

С компетенцией как совокупностью полномочий в отношении определенных предметов ведения не надо смешивать сами эти предметы, образующие сферу компетенции. Сферы компетенции могут быть следующие:

· исключительная федеральная, где в принципе только федеральные органы могут обладать властными полномочиями и осуществлять их, однако отдельные права могут быть делегированы субъектам федерации;

· исключительная субъектов федерации, где только их органы, а также органы местного самоуправления могут иметь и осуществлять полномочия власти;

· совместная федерации и ее субъектов, где властные полномочия принадлежат и федеральным органам, и органам субъектов федерации, включая их органы местного самоуправления. В этой сфере компетенция может быть строго распределена между федерацией и ее субъектами (например, федерация законодательствует, а ее субъекты обеспечивают исполнение законов или федерация издает основополагающее, рамочное регулирование, а ее субъекты – конкретное), и в таком случае в данной сфере могут быть полномочия, входящие в исключительную компетенцию как федерации, так и ее субъектов. Но распределение в совместной сфере может иметь и конкурирующий характер: органы субъектов федерации вправе принимать решения по любым вопросам данной сферы, пока такие решения не приняты федеральными органами. В любом случае акты субъектов федерации в совместной сфере не могут противоречить актам федеральным;

· остаточная, то есть не определенная конституцией; она может быть посредством конституционной презумпции отнесена к любой из вышеперечисленных[150].

В.Е. Чиркин выделяет пять основных вариантов размежевания предметов ведения в федеративном государстве[151]:

· Конституциями установлена исключительная компетенция (предметы ведения, полномочия) федерации, а все остальные вопросы отнесены к ведению её субъектов. Такая модель используется в Австралии, США, Танзании, Швейцарии и др.

· Устанавливается исключительная компетенция субъектов федерации, в которую федеральные органы не могут вмешиваться. Это редкий способ размежевания предметов ведения и в чистом виде он сейчас не применяется, но

как частный случай наряду с другими используется Мексикой, и рядом других стран.

· Установлены две сферы компетенции: федерации и её субъектов, причём вторая сфера определена не в виде остаточного от исключительной компетенции федерации, а путём перечня полномочий субъектов. Такой порядок предусмотрен в Аргентине, Канаде, Эфиопии.

· Четвёртый вариант заключается в том, что конституции дают перечень полномочий только в двух сферах: федеральной и совместной компетенции. Всё, что не названо, относится к исключительной компетенции штатов. Такими являются конституции Германии, Нигерии, Пакистана, России.

· Пятый способ разграничения предметов ведения федерации и субъектов состоит в том, что указываются три сферы компетенции, причём в пределах каждой сферы содержатся исчерпывающие перечни. Примером такой конституции является Конституция Индии.

Далее рассмотрим конкретные примеры распределения компетенции и федеративного строения системы законодательства ряда государств.

Соединённые Штаты Америки являются договорной федерацией, с децентрализацией полномочий федеральной власти, с асимметричным статусом субъектов федерации. Федеративное устройство США основано на чисто территориальном принципе.

По мнению О.В. Зайчука, основываясь на территориальном принципе, правовая система США состоит из 57 правовых систем: федеральной, действующей на всей территории США, 50 правовых систем штатов и правовых систем Пуэрто-Рико, островов Американские Самоа, Гуам, Джонсон, Мидуэй, Вирджинские[152].

Конституция США принята в 1787 г. Это одна из старейших ныне действующих конституций и одна из наиболее “жёстких”: за 200 лет в неё было внесено всего 27 поправок, 10 из которых, так называемый Билль о правах, вступили в силу в 1791 г.

Американская конституция применяет основанную на принципе дуалистического федерализма схему разделения полномочий между Союзом и штатами, по которой и федерация в целом, и штаты располагают обособленными сферами полномочий. В то же время данная модель не ограничивается указанными двумя подсистемами, а включает в себя следующие элементы:

1. Исключительную компетенцию федерации.

2. Сферу совпадающих полномочий федерации и штатов.

3. Исключительную компетенцию штатов.

4. Полномочия, запрещенные федерации.

5. Полномочия, запрещенные федерации и штатам.

6. Полномочия, запрещенные штатам.

7. Обязанности федерации по отношению к штатам (федеральные гарантии).

8. Обязанности штатов во взаимоотношениях друг с другом.

Исключительную федеральную компетенцию образуют три вида полномочий[153].

Во-первых, это полномочия, прямо закрепленные за союзом Конституцией США. К этим полномочиям, некогда делегированным штатами федеральному центру, относятся: налогообложение; чеканка монеты; регулирование межштатной и внешней торговли; управление территориальными владениями; объявление войны; выдача каперских свидетельств и разрешений на репрессалии; набор и содержание армии; создание и содержание военно-морского флота; созыв милиции; установление признаков пиратства в открытом море и наказание за его совершение, прием в союз новых штатов.

Во-вторых, это подразумеваемые полномочия, разумно выводимые из прямо закрепленных.

В-третьих, так называемые присущие полномочия, которые вытекают не из конституционного положения, а из самой природы государства, которому изначально свойственны некоторые бесспорные функции. Например, федеральное правительство имеет такие присущие полномочия в сфере внешних отношений, причем точно в таком же объеме, как и правительство унитарного государства.

За время существования американского государства функции и прерогативы федерального правительства были значительно расширены. Юридической базой такого расширения служат четыре конституционных положения (клаузулы).

Первое. Клаузула национального верховенства, устанавливающая превалирование федеральных Конституции, законов и договоров, требует от всех должностных лиц (хотя в Конституции говорится лишь о судьях) как федерального, так и уровня штатов следовать “верховному праву[154]” страны, “какими бы ни были положения Конституции или законов любого из штатов” (ч. 2 ст. VI Конституции). Штаты не вправе использовать свои зарезервированные полномочия (X поправка) для противопоставления национальной политике.

Второе. Клаузула военных полномочий, закрепленных ч. 10 - 14 разд. 8 ст. 1 Конституции. В соответствии с этими полномочиями центральное правительство ответственно за защиту нации от внешней агрессии и, когда это необходимо, за ведение войны. Для успешного выполнения этих обязанностей оно вправе предпринимать все необходимые действия. По сути, федеральное правительство может, используя военные полномочия, делать все, кроме того, что прямо противоречит Конституции.

Третье. Клаузула о торговле, предусматривающая право центра регулировать межштатную торговлю, а также торговлю с иностранными государствами и индейскими племенами (ч. 3 разд. 8 ст. 1 Конституции). В настоящее время многочисленные судебные решения о расширительном толковании знаменитой клаузулы о торговле привели к тому, что она распространяется на такие сферы, как производство, купля-продажа, аренда и транспортировка товаров, услуг и объектов собственности, свобода коммуникации, регулирование железных дорог, выработка общенациональных стандартов качества товаров, трудовые отношения, транспорт, сельское хозяйство, финансы, и др.

Четвертое. Право взимать налоги и расходовать деньги, установленное ч. 1 разд. 8 ст. 1 Конституции. Указанная норма не дает Конгрессу прямого права расходовать деньги, но смысл конституционного положения “Конгресс имеет право: вводить и взимать налоги, пошлины, сборы и акцизы, для того, чтобы... обеспечивать... общее благоденствие Соединенных Штатов” трактуется таким образом, что деньги могут быть пущены практически в любую сферу.

Совпадающие полномочия федерации и штатов. Полномочия, не отнесенные к федеральному ведению Конституцией или судебными актами ее толкования, могут осуществляться как федерацией, так и штатами. Однако последние реализуют здесь свои полномочия, если их действия не противоречат федеральным законам и иным нормативным актам центральных властей. В случае коллизии норм двух уровней превалируют федеральные нормы.

К совпадающим полномочиям федерации и штатов относятся: налогообложение; займы; установление и регулирование деятельности судов; принятие и применение законов; приобретение собственности для общественных целей; расходование денег на всеобщее благосостояние.

Компетенция штатов. Исключительную компетенцию штатов составляют такие полномочия, как регулирование внутриштатной торговли; установление органов местного управления; поддержание здравоохранения, общественного порядка и общественной нравственности; ратификация поправок к Конституции Соединенных Штатов Америки; проведение выборов; специфицирование требований к избирательному праву (за исключением особых запретов, содержащихся в федеральной Конституции); изменение конституций штатов и их правительств; установление своего гражданства.

Полномочия, запрещенные федерации. Федерации запрещено введение прямых налогов безотносительно к населению штатов; ограничение применения Билля о правах; предоставление привилегий в области торговли одному штату в ущерб другому; изменение границ штатов без их согласия.

Полномочия, запрещенные федерации и штатам: жалование дворянских титулов и разрешение рабовладения; обложение налогами экспортируемых товаров.

Полномочия, запрещенные штатам: вступать в международные договоры; чеканить монету, содержать войска и военные корабли в мирное время; принимать законы, нарушающие договорные обязательства; облагать налогом импортируемые товары; принимать законы, нарушающие права граждан США; лишать граждан права голосовать на основе расы, цвета кожи, пола или неуплаты избирательного налога; нарушать федеральную конституцию и не исполнять федеральные законы.

Обязанности федерации по отношению к штатам (федеральные гарантии).

Во-первых, федеральная Конституция требует, чтобы национальное правительство гарантировало каждому штату республиканскую форму правления.

Во-вторых, устанавливаются гарантии неизменяемости территории штатов без их согласия.

В-третьих, в соответствии с Конституцией национальное правительство обязано защищать штаты от внешнего вторжения и от внутренних беспорядков, сопровождающихся насилием.

Обязанности штатов во взаимоотношениях друг с другом сформулированы в конституционных положениях о полном доверии и уважении, о межштатных привилегиях и льготах, и об экстрадиции.

Далее следует остановиться на вопросе о соотношении федерального законодательства и законодательства субъектов федерации в США.

Федеральное законодательство ныне играет роль определяющего источника права в регулировании вопросов экономики, финансов, обороны, трудовых отношений, охраны природы и иных общегосударственных проблем, а также таможенных правил, торговли между штатами, авторских прав патентных отношений и др.[155].

Возрастанию значимости федеральных законов за последние десятилетия в существенной мере содействовали различные социальные программы, например по образованию оказанию помощи малоимущим, строительству дорог, борьбе с преступностью и др. Эти программы финансируются федеральными властями лишь при условии, что соответствующие штаты подчиняются требованиям, установленным федеральными законами. В целом же область применения законодательства и общего права штатов, в особенности по проблемам гражданского и уголовного права, судоустройства и судебного процесса, значительно шире, чем федерального законодательства и сопутствующего ему общего права, представляющего собой совокупность судебных прецедентов, порожденных необходимостью толкования федеральных законов. Размежевание сфер действия законодательства федерации и штатов в конкретных отраслях права представляет известные трудности, поскольку нередко одни и те же правовые институты регулируются как теми, так и другими законами[156].

Федеральное законодательство США публикуется в качестве Свода законов, состоящего из 50 разделов, каждый из которых посвящен определенной отрасли права либо крупному правовому институту. По составу Свод весьма неоднороден. Некоторые его разделы представляют собой просто собрание близких по содержанию актов, изданных в разное время и мало связанных между собой. Другие, напротив, включают кодексы законов соответствующей отрасли права, составленные по определенной схеме. Свод законов США переиздается каждые шесть лет. Принимая очередной закон, американский Конгресс указывает, какое место должен занять он в Своде законов США и какие изменения должны быть в связи с этим внесены в разделы, главы и параграфы действующего Свода[157].

В сфере гражданского и семейного законодательства в большинстве американских штатов действуют не кодексы, а законы, регулирующие отдельные правовые институты, либо нормы общего права. Исключение составляет штат Луизиана, где действует Гражданский кодекс 1870 г., продолжающий традиции французского права, и штаты Джорджия, Калифорния, Монтана, Северная и Южная Дакота, где имеются гражданские кодексы, регулирующие лишь узкий круг проблем гражданского и семейного права.

Единообразный закон о браке и разводе, разработанный Национальной конференцией уполномоченных (1970 г.), полное одобрение получил лишь в 11 штатах, и в регулировании этих вопросов отсутствует единство.

В области торговых отношений издан ряд подготовленных Национальной конференцией уполномоченных единообразных актов, регулирующих важнейшие правовые институты. Однако центральное место в данной сфере занял Единообразный торговый кодекс (ЕТК). Ныне действует официальный текст 1978 г. Он был принят, с весьма небольшими поправками, всеми американскими штатами, кроме Луизианы. Все это придает ЕТК исключительный вес в качестве общеамериканского источника права. Он регулирует весьма широкий круг вопросов, связанных не только с внутренней и внешней торговлей, но и с рядом других правоотношений[158].

Уголовное право американских штатов сформировалось и долгое время развивалось на основе системы английского общего права, в свою очередь сложившейся из огромного числа судебных прецедентов. Собственно американское общее право в дальнейшем развивалось все более самостоятельно в решениях судов штатов и федерации, однако до настоящего времени сохраняется достаточно заметная его связь с английской системой общего права, и особенно с правовой доктриной.

В последней четверти XIX – начале XX в. в рамках общей консолидации законодательства штатов в большинстве из них были приняты свои уголовные кодексы, или, вернее, разделы свода законов штата, регулирующие ответственность за уголовные преступления[159].

Федеральное уголовное законодательство реформировано в 1948 г. в качестве части 1 раздела 18 Свода законов США, представляющей собой действующий федеральный уголовный кодекс. По существу это изложенное в алфавитном порядке и плохо упорядоченное собрание отдельных действующих федеральных уголовных законов. Предпринимавшиеся с конца 1960-х гг. попытки осуществить кардинальную реформу федерального уголовного законодательства, выразившиеся в составлении нескольких проектов нового уголовного кодекса, пока оказались безрезультатными[160].

В силу сложившегося на базе Конституции США распределения полномочий федерации и штатов в сфере уголовного законодательства федеральный УК, а также уголовно-правовые нормы, содержащиеся в других разделах Свода законов США, имеют весьма ограниченную область регулирования. Ими устанавливается ответственность за преступления федеральных служащих, а также в случаях, когда совершенное преступление сопряжено с пересечением границы между штатами (например, при торговле наркотиками, сбыте похищенных автомобилей). Поэтому подавляющее большинство лиц, привлекаемых в США к уголовной ответственности, обвиняется в нарушении не федерального законодательства, а норм УК и других законов отдельных штатов. Федеральные уголовные законы не имеют каких-либо привилегий за пределами сферы их непосредственного действия, и их нормы не предопределяют решения правовых проблем, входящих в компетенцию штатов.

Источниками уголовного и гражданского процессуального права служат соответствующие акты законодательства, правила, издаваемые судебными органами, и нормы общего права. Особая роль в регулировании вопросов уголовного процесса принадлежит Конституции США. В её тексте, и в поправках IV, V, VI, VII, XIV сформулированы не только многие существенные положения о судоустройстве, в том числе о разграничении подсудности судов федерации и штатов, но и важнейшие нормы, определяющие права обвиняемого на различных стадиях уголовного процесса. Многие положения федерального уголовно-процессуального права, в том числе связанные с производством ареста и обыска, с разбирательством дела в суде, с обжалованием приговоров и т.п., собраны в части 2 (Уголовный процесс) раздела 18 Свода законов США (часть 1 этого раздела представляет собой федеральный Уголовный кодекс). Одним из источников федерального уголовного и особенно гражданского процессуального права служит также раздел 28 (Судоустройство и судебная процедура) Свода законов США. Существенную роль в регулировании вопросов судопроизводства играют нормативные акты, изданные Верховным судом США[161].

На уровне штатов в качестве источников уголовно-процессуального права действуют нормы их конституций и разделы сводов законов. В ряде штатов (Калифорния и др.) они объединены с уголовными кодексами.

В гражданских процессуальных кодексах штатов наблюдается значительно большее сходство. В качестве источников процессуального права выступают также правила, разрабатываемые высшими судебными органами каждого из штатов, но, как правило, с ориентировкой на соответствующие акты Верховного суда США, – особенно велика здесь роль федеральных правил гражданского судопроизводства, воспринятых во многих штатах практически без изменений. Принципиальное значение для всех американских судов (и федеральных, и штатов) имеют решения Верховного суда США, в которых сформулированы постановления по процессуальным вопросам[162].

Остановимся на модели распределения полномочий в Германии.

Федеративная Республика Германия является конституционной федерацией, с децентрализацией полномочий федеральной власти, с симметричным статусом субъектов федерации. Федеративное устройство Германии основано на территориальном принципе.

Определяющее значение в системе действующего законодательства ФРГ имеет Конституция (Основной Закон) 1949 г.

Страницы: 1, 2, 3, 4