История уголовного процесса начинается с полного господства в нём частного начала и полным совпадением его с процессом гражданским. В те древние времена отсутствовали специализированные уголовные суды, и правосудие делам, ныне считаемым уголовными, отправлялось на народных собраниях или советах старейшин, то есть коллегиально.

По мере развития и укрепления в обществе государственности отправление правосудия в древних цивилизациях (Египте, Вавилоне) уходило из рук народа и его почтенных представителей и вверялось судьям (профессиональным должностным лицам), которые со временем полностью вытеснили народное участие из уголовного процесса, и как правило вершили правосудие единолично. Лишь иногда встречалось коллегиальное правосудие, но оно было прерогативой исключительно высших сословий, например, провинившиеся священослужители были судимы именно таким образом.

В классическую эпоху Рима правосудие по отношению к полноправным гражданам отправлялось довольно обширной судебной коллегией, состоящей из претора, как председателя, и народных судей, число которых доходило до шестидесяти человек; последние в начале республики выбирались из сенаторов, потом — и из всадников, а вследствие реформы Гракхов — из всего полноправного народа, однако женщинам право вершить правосудие не предоставлялось. Апелляция на них не допускалась. Дела иных людей рассматривались единолично должностными лицами.[1]

Единственным местом в древние времена на земле, где сильная государственность органично сочеталась с коллегиальным отправлением правосудия исключительно представителями народа, были Афины. В Афинах по мнению Чельцова-Бебутова был рождён суд присяжных ввиде Гелиэи. Хотя Гелиэя имеет мало общего с современным понятием суда присяжных, всёже их объединяет то, что вопрос о виновности решался непрофессионалами приведёнными к присяге. В Гелиэи судьи не совещались, а просто голосовали после выступления тяжущихся сторон.[2] В Древней Греции в период рассвета демократии существовало несколько видов уголовных судов в зависимости от вида преступления, но все они были коллегиальными.[3]

Однако уже в X-XVвв. с образованием в континентальной Европе канонического процесса, ставшего затем светским, с его абсолютной несостязательностью, письменностью, негласностью и отсутствием народного участия, правосудие преимущественно осуществлялось единолично.[4]

После краха Афинской демократии коллегиальная форма отправления правосудия да ещё и с участием народного элемента стала большой редкостью, и лишь долгое время спустя возродилась на територии Англии будучи предусмотренной Великой хартией вольностей 15 июня 1215 года, а именно ст.39: «Ни один свободный человек не будет арестован, или заключён в тюрьму...иначе, как по законному приговору равных его и по закону страны».[5] Хотя А.Н.Савин убедительно показал, что «суд равных», упоминаемый в ст.39 есть суд пэров перед которыми король должен был возбуждать дела против своих вассалов[6], а отнюдь не суд доступный для всех, мы всётаки считаем, что именно с этого момента началось рождение суда присяжных на територии Англии. С течением времени эта форма претерпевала различные изменения, такие как постепенное расширение круга лиц допускаемых в присяжные и лиц имеющих право быть судимыми судом присяжных, пока она не кристализовалась в том, что принято именовать классическим вариантом суда присяжных с 12 представителями народа, формирующими отдельную от судьи профессионала коллегию, решающую вопросы факта. С територии Англии суд присяжных стал быстро распространяться на колонии, принадлижавшие этой мерополии, в большинстве из которых он прижился и существует поныне, когда эти земли уже стали самостоятельными странами.

Во время Великой Французской революции взоры многих великих мыслителей, таких как Монтескье и Мирабо[7], были обращены на Англию с её состязательным и гласным процессом как достойную альтернативу существовавшему во Франции тех времён письменному, несостязательному и негласному инквизиционному процессу. Приняв за образец английский уголовный процесс, Франция значительно его переработав создала континентальный тип реформированного процесса, получившего смешанный характер. Таким образом инквизиционный процесс просуществовал во Франции до Великой буржуазной революции 1789 года.

Французский устав уголовного судопроизводства 1808 года согласно тройственному делению преступных деяний предусмотрел три уголовно процессуальных формы суда: полицейский единоличный суд, исправительный коллегиальный, но без участия народа и ассизный суд, с участием присяжных. В ассизных судах коронные и присяжные судьи были поставлены в иные взаимоотношения нежели это имело место в английском варианте.

Благодаря культурному влиянию Франции смешанный процесс и континентальный суд присяжных стал господствующим на всём континенте Западной Европы. Целиком его приняли, в основном по обязанности побеждённых Наполеоном Бонапартом, Италия, Бельгия и Голландия.[8]

В XVII веке в России Петром I заменяется приказная, единоличная организация суда на коллегиальную. До введения в России суда присяжных действовали различные суды, в том числе и коллегиальные в сословных судах для дворян, состоявшие из должностных лиц и выборных заседателей от сословий, а в высшем суде — Правительственном Сенате допускался только первый элемент.[9] 20 ноября 1864 года Александром II были введены в действия реформенные судебные уставы, состоявшие из четырёх частей, третья из которых именовалась Уставом уголовного судопроизводства.[10] Уставы постепенно распространялись по територии Российской Империи, за некоторыми исключениями ввиде губерний остзейских (Латвия), на територии которых так никогда и не было введено суда присяжных. Суд присяжных был упразднён в 1917 году.

Обобщая вышеказанное можно заключить, что изначально в устойчивом человеческом обществе правосудие отправлялось коллегиально, а затем с раслоением общества на клоассы, сословия коллегиальное правосудие стало привелегией лишь высших сословий, низшим же, составлявшим подавляющее большинство, оставалось довольствоваться лишь единоличным правосудием. Однако, с течением времени и развитием мысли о равенстве, изначально определённых групп, а затем и всего народа, перед законом в мире стала вновь преобладать коллегиальная форма отправления правосудия, как обладающая большим правозащитным потенциалом нежели единоличная.

1.2. Понятие принципа уголовного процесса в юридической науке.

Дабы раскрыть сущность понятия какого-либо явления необходимо указать на существенные для него признаки. Существенные признаки явления могут обладать общими признаками, присущими и иным однородным явлениям и индивидуальными признаками, присущимии исключительно данному явлению и тем самым отличающими его от других. Исходя из этого, авторы учебной литиратуры по уголовному процессу формулируют определения принципов, обычно используя распространённый логический метод определение понятия через ближайший род и видовое отличие.[11] Не взирая на многочисленные расхождения в понятии и определениях принципов уголовного процесса,[12] подчеркнём те, ставшие бесспорными или скорее устоявшиеся взгляды на существенные родовые и некоторые видовые признаки понятия принципа уголовного процесса.

Для начала отметим единство взглядов относительно философской и социальной природы принципов. Принципы объективны по своему содержанию, поскольку отражают объективные закономерности развития общественных отношений, представляя объективированное вырыжение воли господствующего класса. Наряду с тем по своей форме категория принципов субъективна ибо представляеется плодом сознательного творчества законодателя, учитывающего сложившиеся социально-психологические условия.[13]

Учёные практически единодушны в том, что принципы рассматривают в качестве основных, наиболее общих и руководящих положений уголовного процесса. Уровень общности принципов таков, что они не выводимы из других понятий, они первичны, а все остальные нормы являются производными, вторичными.

Несмотря на дискуссионность положений, подавляющее большинство процессуалистов признаёт правовой характер принципов уголовного процесса, их нормативность, государственновластный, общеобязательный характер. Отрицание правового характера принципов по мнению Р.Х. Якупова может означать включение в систему права неправовых, а следовательно и необязательных правил, то есть попытку регулирования правовых явлений неправовыми, а это принципиально невозможно.[14] Противоречивая позиция по данному вопросу представлена в издании под редакцией А.Д. Бойкова и И.И. Карпцева, которая к принципам уголовного процесса, с одной стороны относит и такие идеи, которые не закреплены в нормах права, а с другой стороны, именует их «правовыми» принципами, иногда имеющими лишь частичное закрепление в законе.[15] Точку зрения о регулирующим воздействии на правоприменительную практику правовых идей-принципов, не закреплённых в процессальном законодательстве разделяют и некотрые другие авторы.[16]

Ряд учёных отмечают функциональный характер пинципов уголовного процесса, ибо они регулируют деятельность соответствующих процессуальных органов в отличии от принципов судоустройства, определяющих организационное построение судебной системы и её отдельных звеньев.[17]

По своему функциональному назначению принцип выполняет функцию вектора, руководящей идеи, указателя на перепутье дорог, в случае возникновения коллизии норм права. Поэтому в отличие от большинства норм права призванных регулировать общественные отношения, принципы определяют приоритеты правовых норм и таким образом опосредовано регулируют поведение субъектов права.

В общем можно указать на то, что принцип является общим правилом, не лишённым исключений. К примеру, в ст.17 УПК Латвии предусмотренны указания на возможность постановления суда о закрытости судебного заседания, что являеется исключением из общего правила о гласности судопроизводства.

Число принципов выделяемых различными авторами очень разнится и их число колеблется в диапазоне от 7 до 27.[18] Отсутствие единства мнений относительно понятия принципа и как следствие количества выделяемых принципов существует по ряду причин, и основная в том, что законодатель, как правило не даёт определение принципу, что и предоставляет различным авторам, желающим выделиться своей оригинальностью, возможность для формирования всё новых и новых определений, некоторые из них порой явно не являются истинными. Например, в учебнике по уголовному процессу под редакцией К.Ф. Гуценко предложено определение принципа уголовного процесса, как руководящей идеи, положений, определяющих демократическое построение процесса и нашедшее выражение в нормах права.[19] Позволим себе здесь не согласиться с включением в определение принципа такого признака, как демократичность, ведь если признать это истинным, то тогда нужно признать, что в странах с абсолютной монархией отсутствуют принципы уголовного процесса, но это не соответствует действительности, поэтому считаем определение Гуценко нуждающимся в коррекции. Наличие множества отличных друг от друга понятий в нашем понимании является дистабилизирующим фактором, хотя на практике нам не известны случаи негативного влияния от этого, но всё же стабильность системы права является немаловажным залогом её успешного функционирования. Поэтому стоит похвально отметить то, что закреплено в ныне действующем уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации, а именно создание новой отдельной главы «принципы уголовного процесса», с исчерпывающим перечнем принципов. Это весьма отрадное явление, так как оно обеспечивает чёткое понятие принципов, что порождает их более эффективную реализацию при возникновении всевозможных коллизий. Конечно было бы, ошибочным утверждать об отсутствии у этой «медали» оборотной стороны. Она есть, и заключается в том, что если по каким либо причинам содержание перечня принципов будет иметь существенную брешь, то её будет практически невозможно устранить, только если новым изменением законодательства, а это процесс долгий, и при том, что суд должен быть скорым, последствия могут быть тяжёлыми, либо суд скорый но не правый, либо правый но не скорый. И всёже, если к законотворчеству подходить качественно и ответственно, то возникновение вышеупомянутых случаев моловероятно, а по сему цель непогрешимости правосудия оправдывает средства. Полагаем, что нашему отечественному законодателю было бы необходимо позаимствовать эту, впрочем, как и многие другие правовые мысли у России.

Непосредственно относительно темы нашего исследования нужно отметить, что выделение отдельного принципа уголовного процесса о количественном составе суда не представляется корректным, поскольку это возможно только относительно судопроизводства. В советское время безраздельного «властвования»[20] на стадии судебного разбирательства коллегиальной формы, коллегиальность было корректно выделять как принцип судопроизводства, но нынче, когда в России проведенна значительная дифференциация формы судопроизводства, определившая наличие обоих начал как единоличного, так и коллегиального, такой принцип прекратил своё существование. В Латвии также после существенного сокращения коллегиальной формы рассмотрения дел в суде, введённого законом «Об изменении УПК Латвии» от 20 июня 2002 года[21], уже не представляется возможным говорить о коллегиальности, как о принципе судопроизводства.

1.3. Содержание и формы коллегиальности в Латвии и ряде зарубежных государств.

Используемая в Латвии в течении более полувека коллегиальная форма осуществления правосудия по уголовным деламбыла определена Основами уголовного судопроизводства Союза СССР и союзных республик. Выйти за пределы этого общесоюзного акта законодатели Латвии не могли. Однако, уже спустя три года после востановления независимости Латвии безраздельное господство коллегиальной формы правосудия по уголовным делам было сужено. Так законом «О дополнении УПК Латвии» от 27 апреля 1993 года по делам по которым был введён сокращённый процесс, предусматривалось рассмотрение дела единолично судьёй. Затем, спустя почти десять лет законом «Об изменении УПК Латвии» от 20 июня 2002 года, вступившим в законную силу 1 ноября 2002 года было введено единоличное рассмотрение уголовных дел в районных (городских) судах.

Латвийский уголовно-прцессуальный кодекс в настоящее время предусматривает коллегиальное рассмотрение дел в двух видах. Один из которых применяется при апелляционном или кассационном рассмотрении дел, это судебная коллегия состоящая из трёх профессиональных судей, а другой, используемый при рассмотрении дел по первой инстанции, это судебная коллегия тоже состоящая из трёх человек, но уже совмещающая в себе как профессиональный, в лице юрисдикционного судьи, так и непрофессиональный, в лице двух судебных заседателей, избираемых из числа граждан, элементы.

Относительно содержания этих двух различных по своему качественному составу видов коллегиальной формы рассмотрения уголовных дел, можно утверждать, что оно идентично. Вопросы возникающие при рассмотрении дела в обеих судебных коллегиях разрешаются простым большинством голосов, при этом ни один из состава суда не вправе воздержаться от голосования. У судей и судебных заседателей при разрешении вопросов связанных с рассмотрением уголовного дела абсолютно равные права (ст.14). В обоих коллегиях их участники разрешают уголовные дела на основе закона в соответствии со своим правосознанием, в условиях, исключающих постороннее воздействие на них (ст.15). В обоих коллегиях имеется председательствующий профессиональный судья, который руководит ходом судебного разбирательства, направляя судебное следствие к достижению полного, всестороннего и объективного исследования всех обстоятельств дела и установлению объективной истины, устраняя из судебного разбирательства всё, неимеющее отношения к рассматриваемому делу, при этом обеспечивая должный воспитательный уровень судебного процесса (Ст.247). Председательствующий по делу не совещаясь с остальными членами судебной коллегии может своим распоряжением выдворить из зала суда только тех лиц которые нарушая порядок судебного заседания не являются участниками процесса. О невыполнении распоряжения председательствующего по делу прокурором или адвокатом он может вынести своё частное определение, которым проинформирует о случившемся вышестоящего прокурора или Совет присяжных адвокатов (ст.262). Во всех остальных случаях необходимо определение суда выносимое всем составом судебной коллегии.

При вынесении определений или приговора по делу в совещательной комнате, там кроме членов судейской коллегии никому нельзя находиться. Членам судейской коллегии нельзя распространяться о суждениях имевших место во время их совещания. Все члены обеих судебных коллегий совместно участвуют в разрешении, как вопросов факта так и права (ст.298). При принятии приговора председательствующий высказывается и подаёт свой голос последним (ст.301). В случае, если кто-то из судебных коллегий не согласен с вынесенным приговором, он вправе изложить в письменном виде своё особое мнение, которое хоть при провозглашении приговора не объявляется, но приобщается к делу (ст.302), и в дальнейшем может быть учтено при апелляционном или кассационном пересмотре приговора по делу. В обеих судебных коллегиях приговор подписывается всеми участвовавшими при его постановлении лицами, в том числе и тем кто остался при особом мнении (ст.311). Неподписание приговора, ровно как и нарушение тайны совещания судебной коллегии являются бесспорным основанием для его отмены (ст.451. 3).4).). Приговор обеих судейских коллегий должен быть ими мотивирован (ст.304).

Ныне действующая редакция ст.14 УПК Латвии предусматривает, что районные (городские) суды рассматривают уголовные дела единолично, за следующими исключениями, когда дела рассматриваются коллегиально судьёй и двумя заседателями: об особо тяжких преступлениях; о тяжких преступления , если подсудимый является несовершеннолетним, за исключением случая применения сокращённого процесса; о тяжком преступлении, если прокурор, обвиняемый или его защитник письменно ходатайствуют о коллегиальном рассмотрении дела; о тяжком преступлении, если судья сочтёт, что дело необходимо рассмотреть коллегиально; о назначении принудительных мер медицинского характера. В окружных судах дела по первой инстанции всегда рассматриваются коллегиально судьёй и двумя судебными заседателями. В апелляционной и кассационной инстанциях уголовные дела тоже рассматриваются коллегиально, но состав суда формируется из трёх профессиональных судей.

Относительно всех известных человеческому обществу и ныне применяемых при отправлении правосудия форм коллегиального рассмотрения уголовных дел, то изначально их можно поделить на две группы, одна из которых представляет судебные коллегии, состоящие исключительно из профессиональных судей, а другая, более богатая своими вариациями, группа представляет судебные коллегии, совмещающие при рассмотрении дела в себе профессиональный и непрофессиональный элементы.

Коллегиальную форму, совмещающую в себе профессиональный и непрофессиональный элементы, принимая во внимание компетенцию и количество судебных коллегий объединённых для рассмотрения одного дела, можно разделить на три вида: классический суд присяжных, суд присяжных в континентальной переработке и суд шеффенов.

Сущность классического суда присяжных заключается в делении суда на две совместно работающие коллегии, каждая из которых в процессе судебного разбирательства действует в рамках своей компетенции. Одна коллегия состоит из непрофессиональных судей в количестве от 5 до 12 присяжных заседателей; вторая коллегия, как правило, представлена одним профессиональным судёй, но бывает и более многочисленной.

В США в виде общего положения на скамье присяжных должно быть 12 человек. В последние десятилетия ХХв. Начался процесс постепенного отказа от дюжинного состава скамьи присяжных, и по действующим законам в некоторых штатах США допускаются иной колличественный состав числа присяжных. В США конституционность этого процесса уже неоднократно проверялась в связи с апеляционными жалобами по конкретным делам, но Верховный суд пришёл к выводу, что необходимость иметь в жюри 12 человек — «историческая случайность, не связанная с теми большими задачами, которые для присяжных являются первостепенными». Например, в штате Флорида все уголовные дела, кроме дел о преступлениях за которые возможно применение смертной казни, подлежат рассмотрению с участием шести присяжных заседателей, а вслучае упомянутого исключения — 12 присяжными.

Компетенция присяжных заседателей состоит из решения вопросов о фактической стороне дела, таких как: доказано ли, что соответствующее деяние имело место; доказано ли, что это деяние совершено подсудимым; виновен ли подсудимый, и подлежит ли он наказанию за это деяние. Если подсудимого признают виновным, то присяжным предоставляется право сказать, заслуживает ли он снисхождения или особого снисхождения, что судья обязан учесть при назначении наказания.

Все вопросы юридического характера разрешаются коллегией профессионалов. Она же руководит ходом процесса принимая решения о допустимости доказательств и разрешая все прочие процессуальные вопросы.

Вся работа по доказыванию виновности или невиновности лежит на обвинителе и защитнике[22], а суд при этом не принимает какого-либо активного участия кроме, как взвешивает доводы сторон (это есть так называемая англосаксонская трактовка принципа состязательности — прим. автора).

Присяжные свой вердикт не мотивируют.

Хотя решение главных вопросов — о фактической стороне, виновности, от которых зависит судьба подсудимого и интересы потерпевшего, относятся к компетенции коллегии присяжных заседателей, председательствующий судья располагает достаточными правомочиями для обеспечения того, чтобы присяжные не уклонялись от требований закона и не увлекались общественными симпатиями и антипатиями; он обладает возможностями воздействия на присяжных, способствующими вынесению юридически правильного и справедливого вердикта. Этому способствуют:

_реализация председательствующим своих полномочий по контролю за правильным отбором и образованием коллегии присяжных заседателей в суде;

_решение председательствующим вопроса о роспуске коллегии присяжных, если от участников процесса до приведения присяжных к присяге поступило заявление о тенденциозном составе коллегии присяжных заседателей;

_принятие председательствующим присяги у каждого присяжного;

_разъяснение присяжным их прав и обязанностей;

_формулирование председательствующим вопросов подлежащих разрешению присяжными;

_напутственное слово председательствующего присяжным перед их удалением для вынесения своего решения в совещательную комнату.[23]

Главная функция профессионального судьи в суде присяжных бала чётка определена И.Я. Фойницким: «Судья есть юридический руководитель присяжных», который «даёт присяжным юридические наставления».[24] В добавок к чему, судья организует судебное разбирательство на началах равноправия сторон и состязательности, с тем чтобы обвинитель и защитник не нарушали закон.

Классический суд присяжных был создан в Англии. «Когда англичане учредили суд присяжных, они представляли собой варварский народ. С тех пор они стали одной из самых просвещённых наций в мире, и их приверженность суду присяжных возрастала по мере развития у них просвещенья».[25] В Великобритании вплоть до нынешнего столетия институт присяжных считался главной гарантией защиты личности от произвола королевской власти или государственного аппарата управления.[26] Поскольку Великобритания была крупнейшей метрополией, то сумела распространить суд присяжных на значительные территории далеко за пределы своих непосредственных границ, где он прижился и до сих пор является неотъемлемой составной частью судебных систем таких стран, как США, Австралия и многих других стран Англо-Саксонской правовой семьи.

Суд присяжных пришел на европейский континент благодаря Наполеону 1, предусмотревшему его с небольшими изменениями в УПК Франции 1808 года. По мере завоеваний Наполеона этот институт права распространился почти на всю континентальную Европу.[27] Французский вариант суда присяжных именовался и именуется одинаково, несмотря на существенное эволюционирование, судом ассизов. В начале его коллегия представителей народа (жюри) насчитывала 12 человек, а коллегия профессионалов предполагало от 3 до 7 судей — в таком виде этот суд просуществовал без малого полтора столетия.

В 1932 году произошло видоизменение классической структуры, которое придала суду ассизов черты шеффенского образа, но в то же время сохранило черты суда присяжных. Жюри было обязано принимать совместное участие в назначении виновному меры наказания, но коллегий всё равно оставалось две.

Ордонанс 25 ноября 1941 года, принятый в период фашистской оккупации Франция и подтверждённый ордонансом 20 апреля 1945 года окончательно закрепили систему, при которой в суде ассизов и вопрос о виновности и вопрос о наказании должны были решаться профессионалами и непрофессионалами совместно. Количественный состав жюри тоже менялся с начала сократившись до семи человек, а затем увеличась до 9. Однако полного слияния двух совместно работающих коллегий в одну так и не произошло: по ходу судебного заседания рассмотрение процессуальных вопросов так и осталось исключительно в компетенции профессиональных судей, к компетенции народных представителей не были отнесены и вопросы связанные с гражданским иском.

Французский суд ассизов таким образом не может быть однозначно отнесён ни к суду шеффенов, ни к суду присяжных, а занимает своеобразное промежуточное положение.[28] По сути, это означало реорганизацию судов присяжных в суды с расширенными составами. Это был подсказанный жизнью отказ от суда присяжных в его классическом виде. Отторжение суда присяжных произошло во многих странах Европы, в некоторых, например в Нидерландах, оно произошло ещё раньше чем в самой Франции. В 1919 году он был упразднён в Венгрии, в 1924 году в Германии, в 1931 в Италии, в 1968 в Греции, а в 1987 в Люксембурге.[29]

В наше время выбор коллегиальных составов намного богаче, нежели это было в эпоху буржуазно демократических преобразований: в Германии дела об опасных преступлениях рассматриваются судами в составе трёх профессионалов и двух непрофессионалов, в Италии — двух профессионалов и шести непрофессионалов, в Греции — трех профессионалов и четырёх непрофессионалов, в Дании — трёх профессионалов и двенадцати непрофессионалов.

Имеются и иные количественные сочетания профессионалов с непрофессионалами: в окружных судах Финляндии, где рассматривается основная масса уголовных дел, и в американских общих военных судах, рассматривающих дела об опасных преступлениях военнослужащих — один профессионал и пять непрофессионалов; в нидерландских судах по делам о преступлениях военнослужащих — два профессионала, из гражданского судейского корпуса, и один непрофессионал, офицер состоящий на действительной военной службе; в Австрийских судах по делам о преступлениях средней тяжести — по два профессионала и непрофессионала; в исландских судах аналогичные дела рассматриваются одним профессионалом и по его приглашению двумя непрофессионалами-специалистами (психология несовершеннолетних, эксплуатация транспортных средств и т.п.); в шведских судах — три-четыре профессионала и два-три непрофессионала.

В вышеперечисленных и ряде других стран для судебных составов характерно наличие единых коллегий содержащих как профессиональный так и непрофессиональный элементы, разрешающих все правовые и не правовые вопросы возникающие при рассмотрении уголовного дела. При постановлении приговоров права всех судей, как правило, равны, но имеются и исключения, например: в финских окружных судах голос профессионала при принятии решения иногда приравнивается к пяти голосам непрофессионалов; в американских же общих военных судах и аналогичных английских судах профессионалы выступают в деле лишь в роли юридических советников и имеют право совещательного голоса, а непрофессионалы решают по существу, как вопросы факта, так и права.[30]

Российскому уголовному процессу тоже знакома практика неравенства прав профессионалов и непрофессионалов, это было в первые послереволюционные годы, когда профессиональный судья имел лишь совещательный голос в коллегии, а народные заседатели — решающий[31]. Но в отличии от вышеописанных случаев где подобное положение было бы правильно расценивать как средство для большего приближения к истине, в русском варианте в те годы это положение имело слишком очевидное политическое значение, и возможно поэтому на уровне закона от этого быстро отказались уровняв силу голосов всех судей, что, бесспорно было верным шагом. Поскольку по правым словам Фойницкого «имея, однако, высокое политическое значение, уголовный процесс не должен превращаться в политическое орудие. Правосудие — высшая и даже единственная политика всякого суда вообще, уголовного в особенности»[32].

Своеобразно определён круг полномочий датский профессиональных и непрофессиональных судей. Дела о тяжких и особо тяжких преступлениях, за некоторым исключением, в этой стране рассматриваются судебным составом, состоящим из трёх профессионалов и двенадцати непрофессионалов. Решение вопроса о виновности отнесено к обеим категориям судей, но делается это путём проведения двух отдельных параллельных заседаний. Профессионалы для осуждения должны сделать вывод о виновности простым большинством голосов, непрофессионалы — квалифицированным большинством, не менее восьми из двенадцати возможных голосов. Окончательное признание виновным возможно только при совпадении решений профессионалов и непрофессионалов. Затем в случае признания виновным коллегии объединяются и совместно решают вопрос о мере наказания, но при этом голосовании профессионал имеет четыре голоса, вместо одного у непрофессионала, то есть каждой из коллегий предоставлено одинаковое количество голосов — по двенадцать, не смотря на различный количественный состав коллегий.

По сути такого рода суд ровно, как и названные выше иные суды нельзя относить к разряду судов присяжных, это суды с расширенными судебными коллегиями и особыми порядками принятия решений.

Так же следует отметить, что и классические суды присяжных ныне не остались совсем в первозданном виде. Произошла корректировка количественного состава. Сегодня профессиональная часть суда присяжных может быть представлена не только одним судьёй, как это было ранее, а тремя и даже более; непрофессиональная часть суда — не только традиционная дюжина, но и 15 (Шотландия), 8 (Австрия), 10 (Норвегия), от 12 до 6 (в США[33]). Корректировка полномочий привела к тому, что например, в Бельгии, где суд присяжных состоит из 12 непрофессионалов и трёх профессионалов, вопрос о наказании решается совместно. Особенностью бельгийского суда присяжных является то, что вердикт присяжных сначала провозглашается в отсутствие подсудимого, и если он вынесен простым большинством (семь за, пять против), то профессиональные судьи могут не согласиться с ним, что повлечёт оправдание подсудимого.[34]

В отличии от суда присяжных и суда ассизов суд шеффенов имеет следующие особенности:

_шеффены (народные заседатели) избираются не на одно дело, а на ряд дел подлежащих рассмотрению в определённую сессию;

_шеффены образуют нераздельную коллегию с коронным (профессиональным) судьёй, председательствующим в суде шеффенов, совместно с которым они постановляют приговор разрешая вопрос как о виновности подсудимого, так и о мере его наказания, при этом они принимают более или менее значительное участие в разрешении процессуальных вопросов, возникающих при производстве дела в судебном заседании;

_приговор постановляемый шеффенским судом в отличии от приговора суда присяжных и ассизов должен быть мотивирован;

_приговоры шеффенских судов подчинены апелляционному пересмотру.

В прочих чертах институт шеффенского правосудия сходен с институтом присяжных заседателей.[35]

Поскольку характеристика черт суда шеффенов была дана Фойницким более 90 лет тому назад, то внесём следующие коррективы:

_ныне апелляционный пересмотр свойственен и ассизам по закону от 15 июня 2000 года;[36]

_ апелляционный пересмотр вердикта присяжных в очень ограниченном виде, но допускается в некоторых странах англосаксонской правовой семьи;

_в России с 2000 года в ходе реформирования института народных заседателей (отечественный аналог германского суда шеффенов) принципы отбора народных заседателей законодатель приравнял к принципам формирования скамьи присяжных, то есть их теперь избирают отдельно для каждого конкретного дела, а не для ряда дел, как ранее.[37]

1.4. Преимущества и недостатки видов коллегиальной формы.

О коллегии профессиональных судей.

Судебные коллегии, состоящие только из профессиональных судей представлены практически во всех цивилизованных странах мира. Количественный состав таких коллегий, как правило, нечётный во избежание равного разделения голосов при голосовании. Количественный состав варьируется от трёх до семи судей, так например: в Японии правосудие отправляется в зависимости от конкретного дела тремя или пятью профессиональными судьями[38], а во Франции ряд дел рассматривается коллегией из семи профессиональных судей.[39]

Относительно коллегий профессиональных судей Стецовский Ю.И. полагает, что это один из способов реализации колегиальности рассмотрения уголовных дел.[40]

В 1995 году заместитель министра юстиции республики Дагестан Рустамов Х.У. проанализировал практику использования этой формы судопроизводства и пришёл к выводу о её перспективности «по определённой категории сложных (запутанных) дел.[41]

По утверждению Тарасова А.А. «все спорящие по разным проблемам судебной реформы научные и практические работники едины в понимании одного: прфессионал в правосудии — фигура необходимая, в современном мире альтернативы не имеющая».[42]

Коллегия судей профессионалов имеет ряд преимуществ перед судебной коллегией с расширенным составом и судом присяжных. Этими преимуществами являются следующие моменты:

_вопросы права и факта обсуждаются лицами, для которых правовая оценка событий является профессией, что обеспечивает юридически грамотное истолкование всех иследуемых в суде обстоятельств, что исключает как правило многозначность понимания;

_в коллегии профессионалов нет необходимости тратить время на разъяснение юридических нюансов членам состава суда, тогда как в судейских коллегиях содержащих в себе непрофессионалов такая проблема является довольно ощутимой;

_привлечение судебных чинов, состоящих на службе у государства, требует значительно меньших затрат, нежели формирование коллегии присяжных заседателей или отбор народных заседателей.[43]

Считаем разумным отметить, что вышеприведённые преимущества, как бы парадоксально это не звучало, могут легко оказаться и недостатками, так как они направлены к упрощенству судопроизводства и его дешевизне.

Содной стороны понятно стремление к экономии и простоте, но с другой стороны гораздо важнее качество, а его-то и можно поставить по сомнение вышеуказанными аргументами. Не стоит забывать, что ни что не обходится так дорого народу как дешёвая юстиция.

О том, что судьи-профессионалы понимают друг друга с полу слова, можно указать, что оборотной стороной этой «монеты» является отсутствие в суде профессионалов различных взглядов на проблемы, так как это люди одной профессии сильно связанные корпоративным мышлением и стериотипами. Это может породить обстоятельство, когда судьи такой коллегии без какого-либо умысла просто в силу своей профессии будут неспособны не оценивать ситуацию однобоко, не смогут ибежать давления своей профессиональной деформации над необходимой составу суда широтой мышления.

Изъяны судебной деятельности юриста-профессионала, состоящего на государственной службе, независимо от того осуществляет он свои функции единолично или с кем-то коллегиально, неоднократно были предметом интенсивного научного обсуждения, инаиболее ярко они выявились при исследовании проблем участия народного элемента в отправлении правосудия.[44]

По нашему разумению наиболее точно основной порок судьи профессионала был подмечен С.В. Познышевым считавшим, что у судьи профессионала есть привычка подводить случай под определённое общее положение «не вдаваясь в мелкие отдельные черты, образующие своеобразную физиономию конкретного случая»[45], поэтому думаем можно предположить, что такой судья как минимум не способен индивидуализировать наказание, столь хорошо, сколь это может судебный состав содержащий непрофессионгальный элемент, а как максимум он не способен различить невиновного среди большинства виновных сидящих на скамье подсудимых. Для судей-профессионалов лицо сидящее на скамье подсудимых явление обыденное, и поэтому одним посудимым больше, одним меньше — вопрос колличества, а вот для народных судей подсудимый явление необычное, неординарное, поэтому и отношение к нему соответственное позволяющее задуматься над качеством «физиономии конкретного случая».

Также Ф.Н. Плевако имел схожее с Познышевым мнение относительно профессиональных судей, которое выразительно изъявил в своей защитительной речи по делу В.В. Ильященко присяжным: «Люди этого склада ума, точно слепорождённые, щупая форму, не видят цвета. Тряпка, запачканная красками, и равная ей по величине художествеено выполненная картина для слепца одинаковы: два куска холста — ничего более. Так и для них останутся одинаковыми два преступника разбойника, судившиеся в одну и ту же неделю: Варавва и распятый о бок с ним Мессия. И не поймут они внутренней правды, которой полон приговор, возводивший одного из них в праведника...».[46]

Так же следует отметить и иную, но уже связанную с недобросовестностью судебных чинов, опасность коллегии профессиональных судей. Как уже выше было отмечено, корпоративность судебной власти, при отсутствии эфективной системы сдержек и противовесов, которую успешно могут представить работающие с ними вмести непрофессиональные судьи, сама по себе способна оказать немалое негативное влияние на качество правосудия. Но если ещё она вступит в сочетание со вседозволенностью и низким нравственным уровнем судейского корпуса, корпоративность превращается в плодотворную почву для коррупции, взяточничества и «кумовства», а рассуждать об опасности этих явлений было бы излишним, ибо считаем её очевидной.

По мнению А.А. Тарасова пассивность судей профеесионалов, включённых в коллегию почти равноценна повсеместно ныне встречаемой пассивности народных заседателей. Правда конечно причины превращения профессиональных и непрофессиональных судей в «кивал» различны, но это не суть, ибо результат идентичен. У первых отстранённость от процесса правосудия можно объяснить, тем, что судья профессионал, в деле участвующий заседателем думает, что председательствующий профессионал уже разобрался в деле также хороше, как бы это сделал сам заседатель будь он предсдательствующим, и поэтому нет необходимости высказывать сомнения в его надёжности, ведь он его коллега. Завтра по другому делу заседатель и председательствующий могут поменяться местами, и сегодняшняя принципиальность может осложнить рассмотрение дела. Вышеуказанный автор провёл изучение 52 дел рассмотренных профессиональными коллегиями, в период с 1994 по 1997 года, при этом ему не удалось выявить из них ни одного особого мнения профессиональных судей в отношении постановленных приговоров. Конечно такое положение может быть частично объяснено однообразным мышлением профессиональных судей, исключающим большинство коллизий при постановлении приговора, но это может объяснить лишь часть случаев, а как объяснить оставшуюся часть, мы не знаем. Объснить это простым совпадением мы не готовы, поскольку их колличество слишком велико, а совпадения не могут быть в таком колличестве, скорее это можно объснить порочностью порядка в котором профессионалы выносят свои приговоры.[47]

Страницы: 1, 2, 3