Будущая жизнь и небытие (сочинения Аллана Кардека)

свое дело; зло, которое они творят в аду, находится в соотношении со злом,

которое они внушали людям на земле*.

______

* Странное наказание, состоящее в том, чтобы делать то же зло, но в большем

размере, чем то, какое они делали на земле. Было бы разумнее заставить их

самих терпеть это зло, чем позволять им делать его другим.

Осужденные испытывают наказание всеми своими чувствами и всеми органами,

потому что согрешали всеми чувствами и всеми органами; так, обжоры будут

наказываться демоном обжорства, лентяи — демоном лености, прелюбодеи —

демоном блуда и т. д. столькими способами, сколько есть способов грешить.

Они, сгорая, будут чувствовать холод, замерзая — изнемогать от жара; будут

в одно и то же время жаждать отдыха и желать движения; вечно чувствовать

голод и жажду; испытывать усталость большую, чем раб к концу дня; болеть

мучительнее умирающих; будут изломаны, избиты, покрыты ранами, как истинные

мученики, — и это не кончится никогда.

Никогда ни один демон не откажется исполнять свою ужасную миссию; они все в

этом отношении хорошо дисциплинированы и верно исполняют долг мести,

принятый ими на себя; иначе что бы сталось с адом? Наказуемые отдыхали бы,

пока их палачи ссорились бы между собою или сами отдыхали. Но нет отдыха

одним, нет ссор между другими; как бы злы ни были и какое бы их ни было

количество, они отлично понимают друг друга и действуют вполне согласно.

Никогда не бывало на земле нации, более покорной своим властелинам, армии,

более послушной своему начальнику, монастырской общины, более смиренной

перед своим настоятелем*.

_______

* Эти самые демоны, не покоряющиеся воле Божией, кротки и примерно

послушны, когда нужно творить зло. Ни один из них не отступает и не медлят

в течение вечности. Какое странное превращение совершилось с теми, кто был

создан чистым и совершенным, как ангелы. Не странно ли видеть, что они

подают пример полного единодушия и гармонии, тогда как люди не умеют жить в

мире на земле и раздирают друг друга? Видя такую роскошь возмездия для

отверженных и сравнивая их положение с положением демонов, невольно

спросишь: кто более достоин сожаления, палачи или жертвы?

Мало известны низшие разряды, так сказать, плебеи, демонов, из которых

составлены легионы вампиров, жаб, скорпионов, воронов, гидр, саламандр и

других безымянных гадов, из которых состоит фауна адских областей. Но

известны имена нескольких князей, повелевающих этими легионами, среди них:

Бельфагор — демон сладострастия; Аббадон, или Аполлион, — демон убийства;

Вельзевул — демон нечистых желаний и покровитель мух, порождающих тление;

Мамон — демон скупости; Молох, Белиал, Ваалгад, Астарод и множество других

и над ними — их всеобщий глава, мрачный архангел, который на небесах носил

имя Люцифера, а в аду — Сатаны.

Вот вкратце описание ада, рассматриваемого с точки зрения физической

природы и физических мучений, испытываемых там осужденными. Откройте

писания отцов церкви и древних ученых; справьтесь с нашими благочестивыми

легендами; посмотрите на статуи и картины наших церквей; прислушайтесь к

тому, что говорится с кафедр, — и вы узнаете еще больше.

13. Автор сопровождает эти картины следующими размышлениями, важность

которых всякому понятна:

Воскресение тела — есть чудо; но Бог совершает двойное чудо, давая этому

мертвому телу, уже изношенному преходящими испытаниями жизни, возможность

без разрушения противостоять огню в горниле, где расплавились бы даже

металлы. Если бы сказали, что душа есть свой собственный палач, что Бог не

преследует ее, а только покидает ее в несчастном положении, которое она

сама себе избрала, это можно бы еще понять (хотя покинуть навек заблудшее и

страдающее существо кажется несовместимым с благостью Создателя); но то,

что говорится о душе и муках духовных, никак не может относиться к телу и

телесным мукам. Чтобы продолжить до бесконечности эти телесные муки,

недостаточно, чтобы Бог отвел руку Свою; нужно, наоборот, чтобы Он наложил

ее, чтобы Он действовал, без чего тело не устоит и распадется. Богословы

предполагают, что Бог и совершит после воскресения это второе чудо, о

котором мы говорили. Он извлечет из могил наши бренные тела такими, какими

они были туда положены с их прирожденными недостатками и повреждениями

старости, болезни и порока, и Он отдаст их нам в этом состоянии, дряхлыми,

больными, полными надежд, покрытыми всеми язвами, причиненными жизнью и

смертью, и это— первое чудо; затем этим жалким телам, готовым рассыпаться в

прах, Он придаст свойства, которых они никогда не имели и это — второе

чудо. Он даст им бессмертие, тот самый дар, который Он в гневе своем

(вернее, в милости) отнял у Адама при выходе его из Эдема. Когда Адам был

бессмертен, он был неуязвим, а когда он перестал быть неуязвимым, он стал

смертен.

Итак, это воскресение наших слабостей с прибавлением еще новых, бесконечно

более ужасных.

Как будто Бог передумал и, чтобы прибавить к душевным мукам муки телесные,

которые могли бы длиться вечно, Он вдруг изменяет законы, Им Самим

определенные от начала веков, воскрешает больные и истлевшие тела и

соединяет их разрозненные элементы, сами собой готовые распасться. Против

всех законов природы Он поддерживает вечную жизнь в этом живом разложении и

бросает его в огонь, не для того, чтобы очистить, но чтобы сохранить его

таким, как оно есть; и такую-то плоть, подверженную болезням, страдающую,

горящую, ужасную. Он делает бессмертной!

Богу недостаточно было после смерти предоставить души их собственной

совести, раскаянию и тоске с сознанием потерянного счастия. По учению

теологов, Бог будет разыскивать их в этой вечной ночи, на дне мрачной

бездны не для того, чтобы утешить и успокоить их, но чтобы одеть в

отрицательные, зараженные тела, которые никогда не уничтожатся; и тогда

только покинуть их навсегда. Но... Он даже и не покинет их, так как ад так

же, как небо и земля, существует, благодаря постоянному воздействию Его

воли. И как только Он лишит его своей поддержки, ад неминуемо исчезнет. И

так Его рука будет бесконечно находиться на осужденных, чтобы помешать

прекращению огня и растлению их тел, желая, чтобы эти несчастные

бессмертные продолжительностью своих мук способствовали назиданию

избранных.

14. Мы не без основания сказали, что христианский ад превзошел ужасами

языческий. Действительно, в Тартаре мы видим виновных, мучимых совестью,

непрестанно видящих свои преступления и свои жертвы, напрасно бегущих от

пронизывающего света и от взглядов, которые их всюду преследуют; гордость

там принижена и наказана; все носят на себе печать своего прошлого; все

наказаны своими же собственными прегрешениями; так что для некоторых

достаточно, если они предоставлены собственной совести, и нет надобности

прибавлять еще другие наказания. Но там — это тени, т. е. души в их

флюидической оболочке, подобии их земного воплощения; они не приняли вновь

своей телесной оболочки, чтобы страдать физически теми утонченными

способами мучений, которые преимущественно составляют основание

христианского ада. Там есть непреклонные, но справедливые судьи, которые

назначают наказания пропорционально прегрешениям; тогда как здесь, в

царстве сатаны, все перемешаны в общих мучениях; все основано на

физической, материальной боли, а правосудие и справедливость упразднены.

В настоящее время, конечно, в самой церкви немало людей здравого смысла, не

допускающих буквального толкования этого учения и видящих в нем аллегорию;

но мнение их единично и не составляет закона. Учение о материальном аде, со

всеми его последствиями, тем не менее, до сих пор составляет догмат веры.

Спросят, конечно, каким образом могли люди все это видеть в экстазе, если

этого не существует. Но здесь не место объяснять все случаи и источники

фантастических видений, появляющихся иногда со всеми признаками реальности.

Мы скажем только, что экстаз наименее верный способ откровений*, потому что

это крайнее возбужденное состояние не всегда бывает способно к столь

полному отделению Духа, как это кажется, и очень часто в нем отражается

влияние предыдущего дня. Мысли, которыми проникнут ум и отпечаток которых

сохраняется в мозгу или в периспритальной оболочке, воспроизводятся в

усиленном виде, как мираже, перемешиваются, переплетаются и выражаются

иногда в чрезвычайно странных образах. Исступленные всех религий всегда

имеют видения того, во что они веруют; потому неудивительно, что Св.

Терезия, проникшись идеей ада, каким ей его изображали, имела видения,

которые на самом деле не что иное, как простые кошмары. Язычник, глубоко

верующий, видел бы Тартар и Фурий, так же, как и Олимп, и Юпитера,

держащего в руке своей громы.

_______

* "Книга Духов", № 443—444.

Глава V

ЧИСТИЛИЩЕ

1. Евангелие нигде не упоминает о чистилище, которое признано церковью

только в 543 году. Этот догмат, конечно, более рационален и более

согласуется с справедливостью Божьей, чем ад, так как устанавливает менее

суровые наказания, дает возможность искупления менее тяжких преступлений.

Идея чистилища зиждется на справедливости по сравнению с человеческим

правосудием — это временное заточение, а не вечное осуждение. Что сказали

бы о стране, которая не имела бы других наказаний, кроме смертной казни за

все преступления без различия? Помимо чистилища, души имели бы только две

альтернативы или два выбора: абсолютное блаженство или вечное мучение. По

этой гипотезе, души, виновные только в ничтожных проступках, должны

разделить блаженство избранников, не быв совершенными, или нести наказание

наравне с великими грешниками, не сделав большого зла, что было бы

несправедливо и неправильно.

2. Но понятие о чистилище, конечно, должно было быть неполно, и потому, не

зная других наказаний, кроме огня, из него сделали нечто вроде ада; души

там также горят, но в менее сильном огне. Так как прогресс или исправление

душ не согласуется с вечным мучением, то души выходят оттуда не по своим

заслугам, а силою молитв, приносимых за умерших или заказываемых о них за

деньги. Если первая мысль и была хороша, то нельзя того же сказать о ее

следствиях благодаря тем злоупотреблениям, которые она породила. Платные

молитвы сделали чистилище более выгодным источником доходов, чем ад*.

______

* Чистилище породило скандальную торговлю индульгенциями, с помощью которых

продавали право входа в рай. Эти злоупотребления были первою причиною

Реформации и заставили Лютера отвергнуть чистилище.

3. Место чистилища никогда не было определено, а равно и характер его

наказаний. Пробел этот предоставлено заполнить новому откровению, которое

объяснило нам причину земных страданий, справедливость которых доказывает

множественность существований. Эти страдания составляют необходимые

последствия несовершенства души, так как, если бы душа была совершенна, то

не грешила бы и не подвергалась последствиям греха. Человек воздержанный и

умеренный во всем не испытывает болезней, происходящих от излишества.

Чаще всего человек несчастен по собственной своей вине, но если он не

совершенен, то значит уже был таким до своего появления на земле; если он

искупает свои настоящие прегрешения, то также и те, которые совершил в

предыдущем существовании, и если терпит жизнь, полную испытаний, то это

оттого, что заставил других терпеть то же самое в другой жизни.

Превратности, которые он испытывает, служат временным испытанием и, вместе

с тем, указывают на несовершенства, от которых он должен исправиться, чтобы

избежать будущих несчастий и продвигаться по путч добра. Это для души —

уроки жизненного опыта, иногда суровые, но тем более полезные для будущего,

чем глубже впечатление, оставляемое ими. Эти превратности представляют

случаи постоянной борьбы, которая укрепляет душу, развивает ее моральные и

интеллектуальные силы, и душа выходит из них всегда победительницей, если

только имеет мужество довести борьбу до конца. Награда за победу — жизнь

духовная, в которую душа входит торжествующая и сияющая, как воин после

одержанной победы.

4. Каждое существование есть для души шаг вперед, к совершенству; от

человека зависит, чтобы этот шаг был по возможности велик, чтобы сразу

переступить несколько ступеней и не топтаться на месте; в последнем случае

он будет страдать без пользы; а так как, рано или поздно, нужно заплатить

свой долг, то ему придется вновь начинать существование в условиях еще

более тяжелых, к незаглаженным проступкам он прибавит еще новые. Таким

образом, в последовательных воплощениях душа мало-помалу освобождается от

своих несовершенств и очищается — до тех пор, пока не сделается достойной

покинуть мир искупления для того, чтобы переселиться в более счастливые

миры, а потом и в высшие, в которых будет наслаждаться полным блаженством.

Итак, чистилище не есть смутная и неопределенная идея; это

действительность, материальная реальность, которую мы видим и испытываем на

себе; оно находится в мирах искупления, а земля есть один из этих миров;

здесь люди искупают свое прошлое и настоящее в зачет будущего. Но, вопреки

понятию, которое обыкновенно составляют себе о чистилище, всякий сам может

сократить или продолжить свое пребывание там, смотря по успехам, которых он

достигает, работая над своим совершенствованием; он возвысится не потому,

что кончился срок его испытаний или молитвам других, а по причине

собственных заслуг, согласно словам Иисуса Христа: "Каждому по делам его",

словам, выражающим все правосудие Божие.

5. Тот, кто страдает в этой жизни, должен знать, что он заслужил это тем,

что недостаточно очистился в прежней своей жизни, и если не сделает этого

теперь, то должен будет страдать еще и в следующей жизни. Это вполне

логично и справедливо. Страдания присущи несовершенству, как и болезни:

страдают, пока длится болезнь или несовершенство, и до тех пор, пока не

выздоровеют или не исправятся окончательно. Так, если человек горд, то он

страдает от последствий гордости, если же эгоистичен — то от своего

эгоизма.

6. Всякий виновный Дух страдает прежде в жизни духовной. Потом ему дается

жизнь телесная, как средство исправления. Вот почему он оказывается здесь,

на земле, часто с такими людьми, которых он обидел в предыдущей жизни, и в

обстоятельствах, подходящих или противоположных тому положению, в котором

он грешил; например, он находится в бедности, если дурно пользовался

богатством; в унижении — если был горд.

Искупление в мире духовном и на земле не составляет двойного наказания

Духа. Оно все то же, но продолжается на земле как дополнение, чтобы дать

Духу возможность улучшиться. От него зависит воспользоваться этой

возможностью. Не лучше ли для Духа возвратиться на землю, имея впереди

возможность достичь лучшей жизни, чем быть осужденным безвозвратно, покинув

ее? Эта свобода выбора, дарованная ему Богом, есть доказательство мудрости,

благости и справедливости Божией. Бог хочет, чтобы человек был всем обязан

самому себе, своим усилиям и был с а м строителем своего будущего; если он

несчастлив более или менее продолжительное время, то винить в этом может

только самого себя: путь к совершенству ему всегда открыт.

7. Если рассмотреть, как велики страдания некоторых преступных Духов в

невидимом мире, как ужасно положение некоторых из них, в каком они

находятся страхе и насколько усиливаются их страдания от невозможности

определить их окончание, то можно бы сказать, что это и есть ад, если бы

это слово не выражало идею о вечном и материальном страдании. Благодаря

откровению Духов и примерам, которые они нам представляют, мы знаем, что

продолжительность искупления зависит от степени исправления виновного.

8. Итак, спиритизм не отвергает будущих наказаний, а, напротив,

подтверждает их. Он не допускает только физически определенного ада с

горящими печами и непрощенными грехами. Но чистилища он не отрицает, так

как доказывает, что мы сами в нем находимся; но он точнее определяет его,

объясняя причины земных страданий и тем заставляя верить в него тех, кто

раньше отрицал его.

Не отвергает ли спиритизм молитв за умерших? — Напротив: страждущие Духи

сами о них просят. Потому спиритизм ставит молитвы в обязанность милосердия

и доказывает их необходимость для возвращения душ к добру и сокращения их

мучений*. Действуя на рассудок, спиритизм возвращает к вере неверующих и к

молитве тех, кто над нею насмехается. Он говорит, что та молитва

действительна, которая в сердце, а не только на словах; когда молишься сам,

а не заказываешь молитву за деньги. Кто осмелится осуждать такое учение?

______

* Смотри "Евангелие в объяснении Спиритизма", Гл. XXVII: "Действие

молитвы".

9. Где бы ни происходило наказание, в жизни ли духовной или на земле, и

сколько бы времени оно ни длилось, оно всегда будет иметь конец, более или

менее близкий или отдаленный. В сущности, для Духов существуют две

альтернативы: временное наказание, соответственное виновности, или награда,

смотря по степени заслуг. Спиритизм не признает третьего вывода, т. е.

вечного осуждения. Ад остается для него фигурой, символизирующей наивысшие

страдания, срок которых неизвестен. Чистилище же есть действительность.

Слово "чистилище" создает понятие об определенном месте и более естественно

прилагается к земле, как к месту искупления, чем к беспредельному

пространству, где витают страждущие Духи; да и по существу своему земная

жизнь есть настоящее искупление. Когда люди будут совершеннее, из их среды

будут переходить в незримый мир только добрые Духи; и, в свою очередь,

Духи, воплощаясь, будут вносить в человечество только усовершенствованные

элементы, тогда земля перестанет быть миром искупления и люди не будут

больше страдать от нищеты и лишений, как прямых последствий своих

несовершенств. В настоящее время происходит уже это преобразование, которое

возвысит землю в иерархии миров. (См. "Евангелие в объяснении Спиритизма",

гл. III).

10. Но почему же Христос не говорил о чистилище? Потому, что идеи этой не

существовало тогда и не было слов для ее выражения. Христос пользовался

словом "ад" как единственным, которое было в употреблении для обозначения

всех будущих мук без различия. Если бы Он рядом с этим словом поставил

слово, равнозначное по смыслу слову "чистилище", то он не мог бы придать

ему настоящего его смысла, не затронув тех вопросов, которые

предназначались для будущего; это бы было еще и назначением двух отдельных

мест для наказаний. Слово "ад", подразумевающее идею о наказании, уже

заключает в себе и идею о чистилище, которое есть только один из способов

наказания. Будущее, долженствующее просветить людей насчет истинного

значения наказаний, должно будет поставить и ад на его настоящее место.

Если Церковь по прошествии шести веков нашла нужным к словам Иисуса Христа

прибавить и установить существование чистилища, значит она думала, что

Иисус Христос открыл не все.

Отчего бы не думать так и по поводу других постановлений?

Глава VI

УЧЕНИЕ О ВЕЧНОСТИ МУЧЕНИЙ

Происхождение учения о вечных муках. — Доводы в защиту учения о вечных

муках. — Материальная невозможность вечных мук. — Устарелость доктрины о

вечных муках, — Иезекииль восстает против вечности мук и первородного

греха.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ УЧЕНИЯ О ВЕЧНЫХ МУКАХ

1. Верование в вечность мук так быстро теряет почву, что не надо быть

пророком, чтобы предсказать его близкий конец. Оно было опровергнуто такими

вескими доводами, такими решительными аргументами, что казалось бы излишним

заниматься этим вопросом и можно бы предоставить его самому себе. Но нельзя

не сознаться, что, несмотря на свою несостоятельность, оно все-таки служит

связующим звеном между противниками новых идей: они защищают его с

наибольшим рвением потому, что это самое слабое место и они предчувствуют

последствия его скорого падения. С такой точки зрения, вопрос этот

заслуживает серезного внимания.

2. Учение о вечности мучений, как и о материальном аде, имело смысл, пока

страх наказаний сдерживал невежественность людей, для которых были бы

недостаточны наказания нравственные и временные; они не могли бы понять

справедливости постепенного возмездия так же, как не могли оценить оттенков

добра и зла или значения смягчающих либо увеличивающих вину обстоятельств.

3. Чем ближе стоит человек к первобытному состоянию, тем более он

материален; моральные чувства развиваются у него позже всех. Потому и

представление его о Боге и достоинствах Божиих самое смутное, не более

совершенное, чем о будущей жизни. Они уподобляют Его собственной природе;

для них он — неограниченный Властелин, тем более грозный, что Он невидим,

как деспот, сидящий в своем дворце и никогда не показывающийся своим

подданным. Он могуч своей материальной силой, а моральная непонятна для

них. Они представляют Его себе вооруженным громом и молнией и сеющим на

своем пути ужас и разорение, по примеру непобедимых воителей. Бог

милосердный и кроткий не был бы по их понятиям Бог; это было бы слабое

существо, не умеющее заставить себя слушать. Неукротимая месть, ужасные

бесконечные наказания нисколько не противоречили их понятиям о Боге, и

разум их вполне мирился с ними. Сами мстительные и жестокие по отношению к

своим врагам, безжалостные к побежденным, они приписывали Богу, как высшему

существу, еще более ужасные качества.

Для таких людей и религиозное верование должно было подходить к их грубой

натуре. Религия духовная, полная любви и милосердия, не могла слиться с их

дикими нравами и страстями. Не будем же осуждать Моисея за его драконовские

законы, которые едва сдержали его непокорный народ, ни за то, что он

рисовал Бога — мстителем; это было необходимо в то время, кроткое учение

Христа не встретило бы тогда отголоска и было бы бессильно.

4. По мере того как дух развивался, туман материализма рассеивался, и люди

стали более способными к пониманию духовного; но все это делалось

постепенно. Когда явился Христос, Он уже мог возвестить Бога Милосердного,

говорить о Его Царствии не от мира сего и сказать людям: "Любите друг

друга, будьте милостивы к ненавидящим вас", тогда как древние говорили:

"Око за око и зуб за зуб".

Какие же это были люди, которые жили во времена Иисуса Христа? Были ли это

вновь сотворенные и воплощенные души? Если это так, то Бог создавал в то

время души более совершенные, чем во времена Моисея. Но в таком случае —

что сталось с последними? Неужели они осуждены на вечные времена томиться в

состоянии озверелости? Здравый смысл отвергает подобное предположение. Нет;

это были все те же души, которые жили при Моисее, но в продолжение

нескольких существований достигли развития, достаточного для понимания

более возвышенного учения, и те же самые, которые теперь, еще более

усовершенствовавшись, могут воспринять более полное учение.

5. Тем не менее, Иисус Христос не мог открыть всех тайн будущности своим

современникам; Он Сам говорит: Много еще Я мог бы сказать вам; но вы того

не поймете, потому говорю вам притчами". Во всем, что касается

нравственности, т. е. обязанностей человека к человеку, Он выражался очень

определенно потому, что затрагивал чувствительные струны материальной жизни

и знал, что будет понят; что же касается других вопросов, Он ограничился

лишь тем, что посеял в аллегорической форме те ростки, которые должны были

развиться позднее. Учение о будущих наказаниях и наградах принадлежит к

последней категории. В особенности по отношению к наказаниям. Он не мог

сразу изменить укоренившиеся понятия. Он пришел наметить новые обязанности:

милосердие и любовь к ближнему должны были заменить мстительность и

ненависть; самоотвержение стать на место эгоизма. Этого уже было много,

Христос не хотел ослаблять страха наказаний, чтобы не уронить чувства долга

и обязанностей перед ближними. Он обещал добрым Царство Небесное; значит,

оно не могло быть достоянием злых, куда же они должны были идти?

Нужен был какой-либо противовес, чтобы подействовать на умы, еще слишком

низменные для понимания духовной жизни. Не надо забывать, что Христос

обращался к народу, к менее просвещенной части общества, для которой нужны

были образцы осязательные, а не абстрактные. Вот почему Он не входил в

большие подробности по этому поводу; Ему нужно было только указать на

наказание и награду — этого было достаточно в то время.

6. Если Иисус угрожал виновным вечным огнем, то Он также грозил им тем, что

они будут ввергнуты в геенну. Что такое геенна? Место в окрестностях

Иерусалима, куда сбрасывали нечистоты из города. Неужели и это нужно было

понимать буквально? Это было одним из выразительных приемов, с помощью

которых Он влиял на толпу. То же самое и с вечным огнем. Если бы это было

не так, то Иисус противоречил бы Сам Себе, когда проповедовал милосердие и

милость Бога, так как милосердие и вечная мука — два противоположных

понятия, одно уничтожающее другое. Было бы странной ошибкой принять эти

слова Христа за подтверждение догмата вечности мучений, тогда как все Его

учение возвещает милосердие Божие.

В молитве Господней Он учит нас говорить: "Остави нам долги наши, яко же и

мы оставляем должником нашим". Если бы виновный не надеялся получить

прощение, то было бы бесполезно просить о нем. Но безусловно ли это

прощение? Есть ли это милость или простая отсрочка заслуженного наказания?

Нет, прощение это соответствует тому прощению, которое мы сами даем, т. е.

если мы не будем прощать, то и не будем прощены. Бог, забывая обиды, ставит

непременным условием такое же забвение, иначе Он не мог бы требовать от

слабых людей того, что не сделал бы Сам в своем могуществе. Итак, молитва

Господня ежедневно свидетельствует против идеи о вечной мстительности Бога.

7. Для людей, имеющих смутное понятие о духовности души, мысль о

материальном огне не представляла ничего странного, тем более, что она была

взята из общенародных верований и почерпнута из языческих понятий,

распространенных почти повсеместно. Вечность мучений также не

представлялась отталкивающей народам, подчинявшимся в продолжение многих

веков законам грозного Иеговы. В идее же Христа вечный огонь есть только

символ; Он мало придавал значения тому, что этот символ понимался

буквально, лишь бы он служил уздою; Он хорошо знал, что время и прогресс

объяснят смысл аллегории, особенно тогда, когда, по словам Его, Дух Истины

просветит человечество во всякой истине.

Главная причина непреложных наказаний есть недействительность раскаяния; но

никогда Христос не говорил, что раскаяние не встретит милости у Бога;

напротив, при всяком случае Он показывает Бога милостивым, милосердным и

готовым принять блудного сына, вернувшегося под отчий кров. Иисус

показывает Бога непреклонным только к закоснелым грешникам; и если Он в

одной руке держит кару, то в другой у Него наготове прощение, чтобы излить

его на виновного, как только тот проявит чистосердечное раскаяние. Конечно,

это не есть изображение безжалостного Бога; следует также отметить, что

никогда Христос не произнес против кого-либо, даже против самых больших

преступников безвозвратного и окончательного приговора.

8. Все примитивные религии, согласовавшиеся с характером первобытных

народов, имели воинственных богов, сражавшихся во главе армий. Иегова у

Евреев доставлял им тысячу способов для уничтожения врагов, он награждал их

победами и наказывал поражениями. По тому представлению, которое имели о

Боге, считали необходимым чтить или умилостивить Его кровью людей и

животных; отсюда кровавые жертвы, которые играли такую большую роль во всех

древних религиях. Евреи уничтожили человеческие жертвы, христиане же,

несмотря на учение Христа, еще долго продолжали чтить Создателя, предавая

огню и мучениям тысячи так называемых еретиков; это, хотя и в другой форме,

были те же человеческие жертвы, так как совершались во славу Господа и

сопровождались церковными церемониями. Да и поныне христиане призывают Бога

перед сражением и восхваляют и благодарят Его после победы, даже когда

война ведется по самым несправедливым и противохристианским причинам.

9. Как трудно отрешается человек от своих предрассудков, привычек и

первоначальных идей! Сорок веков отделяют нас от времени Моисея, а наше

поколение всё еще видит следы древних варварских обычаев, поддерживаемых и

одобряемых современной религией! Нужно было проявление могущественного

мнения неправоверных, т. е. тех, которых считают еретиками, чтобы положить

конец кострам и заставить понять настоящее величие Бога. Но за

невозможностью применять костры, применяют материальные и моральные

преследования, которые и до сих пор еще в полном ходу, настолько мысль о

Боге-карателе укоренилась в человечество. Выросши в понятиях, внушенных ему

с детства, мог ли человек удивляться тому, что Бог, которого чтут

варварскими обычаями, приговаривает людей к вечным мукам и без жалости

смотрит на страдания осужденных?

Да, это философы (по мнению некоторых — нечестивые) первые возмутились,

видя имя Бога, профанированным недостойными Его действиями; Они показали

Его людям во всем Его величии, очистив имя Его от человеческих страстей и

мелочности, в которые облекли Его темные верования. Тогда религия выиграла

в достоинстве то, что потеряла во внешности, потому что убавилось число

почитающих одни обряды и увеличилось число искренно верующих сердцем и

душою.

Но, наряду с этими, как много таких, которые остановившись в начале пути,

пришли к полному отрицанию Провидения! Причина тут в том, что они не сумели

вовремя привести религиозные верования в гармонию с прогрессом

человеческого разума; вследствие чего явился у одних — деизм, у других —

полное неверие, у третьих — пантеизм, т. е. человек сделал сам себя богом,

за неимением другого, более совершенного божества.

ДОВОДЫ В ЗАЩИТУ УЧЕНИЯ О ВЕЧНЫХ МУКАХ

10. Возвратимся к догмату вечности мучений. Главный аргумент, приводимый в

его защиту, следующий: между людьми принято соразмерять тяжесть оскорбления

с достоинством оскорбленного. Так, оскорбление, нанесенное Государю,

считается более тяжким, чем оскорбление частного лица, и наказывается

строже. Но так как Бог выше Государя, так как Он бесконечен, то наказание

должно быть бесконечно, т. е. длиться вечно.

Опровержение. — Всякое определение, как суждение, должно иметь точку

отправления, основание, посылку; мы берем эту посылку в самих атрибутах

Бога: Бог Един, вечен, неизменяем, невещественен (бесплотен), всемогущ,

всемилостив, благ и справедлив, бесконечен во всех своих совершенствах.

Бога невозможно себе представить иначе, как бесконечно совершенным, в

противном случае Он не был бы Бог. Чтобы Он был Один выше всех существ,

нужно, чтобы никто не мог сравниться или превысить Его ни в чем. Итак, Он

должен быть бесконечен во всем.

Атрибуты, или достоинства, Бога, как бесконечные, не могут ни прибавляться,

ни уменьшаться; иначе они не были бы бесконечны, и Бог не был бы

совершенен. Если отнять хотя бы малейшую частицу Его достоинств, то Он не

был бы Богом, потому что тогда мог бы существовать кто-нибудь более

совершенный.

Бесконечность одного качества исключает возможность существования обратного

свойства, которое уменьшало бы его или уничтожало. Существо бесконечно

доброе не может иметь ни малейшей крупицы злобы; так же, как бесконечно

злое — самую ничтожную частицу доброты. Так, черное не было бы абсолютно

черным, если бы имело хоть малейший оттенок белого, и белое — абсолютно

белым с малейшей частицей черного.

Установив эту точку отправления, противопоставим вышеприведенному аргументу

следующее:

11. Только существо бесконечное может делать что-нибудь бесконечное.

Человек, ограниченный в своих добродетелях, в своих знаниях, могуществе,

способностях и в своем земном существовании, может производить только

ограниченные дела. Если бы человек мог быть бесконечен в том, что он делает

злого, он был бы бесконечен и в добре, и тогда он был бы равен Богу. Но

если бы человек был бесконечен в добре, то он не делал бы зла, потому что

абсолютное добро исключает зло.

Если принять, что временный проступок становится бесконечен по отношению к

Богу, то значит Бог, мстя за оскорбления бесконечным наказанием, бесконечно

мстителен. Если он бесконечно мстителен, то Он не может быть бесконечно

благ и милостив, так как одно из этих свойств уничтожает другое. Если Он не

бесконечно благ, Он несовершенен; если же Он несовершенен — Он не Бог.

Если Бог неумолим к раскаявшемуся грешнику, Он немилосерден; если Он

немилосерден, Он не бесконечно благ.

Зачем бы Господь дал людям заповедь прощения обид, если бы не хотел Сам

прощать? Отсюда следовало бы то, что человек, прощающий своим врагам и

воздающий за зло добром, был бы лучше Бога, который не внемлет раскаянию

виновного и отказывает ему на век в малейшем облегчении наказания!

Бог, который есть везде и видит все, должен видеть муки осужденных. Если Он

не чувствителен к их стонам в продолжение вечности, Он не сострадателен, Он

не благ.

12. На это говорят, что грешник, раскаявшийся прежде, чем умереть,

испытывает милосердие Божие, и тогда самый великий грешник получит

помилование. Конечно, это несомненно и понятно, что Бог прощает только

раскаявшегося и остается непреклонен к закоренелым грешникам; но если Он

милостив к душе, которая раскаялась перед смертью, почему Он перестает быть

милосердным к той, которая раскаивается после смерти? Почему раскаяние

действительно только в жизни, которая есть краткий миг и не имеет силы в

продолжение вечности? Если доброта и милосердие Божие ограничены

определенным временем, они не бесконечны, и Бог не бесконечно благ.

13. Бог высоко справедлив. Совершенная справедливость не есть

справедливость неумолимая, непреклонная, а также не оставляющая ошибки

ненаказанными; нет, она строго следит за добром и злом, награждает одно и

наказывает другое с одинаковым правосудием и никогда не ошибается.

Если за временную ошибку или прегрешение, которое, большей частью, есть

следствие несовершенства человеческой природы, а часто и окружающей его

среды, душа может быть наказана на веки, без надежды на облегчение или

прощение, то нет никакого соответствия между грехом и наказанием —

следовательно, нет справедливости.

Если виновный обращается к Богу, раскаивается и просит получить возможность

загладить свой грех, это значит, что он возвращается к добру и к добрым

чувствам. Но если наказание неизменно, этот возврат к добру остается

бесплодным; там, где добро не берется во внимание, нет справедливости. В

мире людей осужденному, который исправляется, наказание смягчают, иногда

даже совершенно отменяют его; стало быть, в справедливости человеческой

больше правосудия, чем в справедливости Божией! Если осуждение неизменно,

то не нужно и раскаяние; виновный, не ожидая ничего от возвращения к добру,

упорствует во зле, так что Господь не только осуждает его на бесконечные

страдания, но и оставляет его во зле навек. А это уже не есть

справедливость и не есть милосердие.

14. Бог, бесконечный во всем, знает все, и прошедшее, и будущее; Он уже

знает при сотворении каждой души, падет ли она настолько, чтобы быть навеки

осужденной. Если Он этого не знает, то знание его не бесконечно: тогда Он

не Бог. Если Он это знает, то Он добровольно создает существо, заранее

обреченное на вечные муки, и тогда Он не милосерден.

Если Бог, тронутый раскаянием осужденного, может проявить на нем Свое

милосердие и извлечь его из ада, значит, нет вечного мучения, и осуждение

людей может быть отменено.

15. Таким образом, доктрина о вечных муках поневоле приводит к отрицанию

или умалению некоторых достоинств Божества; следовательно, она не

согласуется с Его бесконечным совершенством; отсюда следующее заключение:

если Бог совершенен, вечного осуждения не существует; если же оно

существует, то Бог не совершенен.

16. Ссылаются еще на следующие аргументы в защиту учения о вечном

наказании:

Награда, данная праведным — вечна, следовательно, и наказание должно быть

вечным. Необходимо соразмерять наказание с наградой.

Опровержение. Создает ли Бог души для того, чтобы они были счастливы или

несчастливы? Очевидно, что счастье должно быть целью творения, иначе Бог не

был бы благ.

Душа сама достигает счастья своими заслугами; достигнув его, она уже не

может потерять его плодов, иначе она отстанет; так как она бессмертна, то и

счастье ее вечно. Но прежде, чем достигнуть совершенства, она должна

выдержать много борьбы со своими дурными страстями. Так как Бог не создал

ее совершенной, а лишь способной к совершенствованию для того, чтобы она

имела заслуги своих дел; она может пасть. Это падение бывает следствием ее

природной слабости. Если же за одно падение она может быть наказана вечно,

то можно бы спросить, почему Бог не создал ее более сильной. Наказание,

которое она несет, есть указание на то, что она дурно поступала, и должно

привести к тому, чтобы вернуть ее на добрый путь. Если же это наказание

неизменно, то ее желание исправиться было бы напрасным; но тогда одни

существа были бы предназначены к счастью, а другие — к несчастью. Если

преступная душа раскаивается, то может сделаться доброй; а сделавшись

доброй, может надеяться на счастье; был бы Бог справедлив, если бы Он

отказал ей в средствах достичь этого счастья? Так как добро есть конечная

цель создания, счастье, которое есть его цена, должно быть вечно; наказание

же, которое есть средство достигнуть счастья, должно быть временно. Самое

обыкновенное понятие о справедливости среди людей говорит, что нельзя вечно

наказывать того, кто имеет доброе желание исправиться.

17. Последний же аргумент в пользу вечности наказаний следующий:

Страх вечного наказания есть узда для людей. Если ее снять, то человек, не

боясь ничего, предастся всевозможным излишествам.

Опровержение. Это рассуждение было бы верно, если бы отмена вечного мучения

упразднила всякое наказание. Счастливое или несчастное положение в будущей

жизни есть следствие строгой справедливости Божией, потому что равное

положение человека доброго и развращенного было бы отрицанием этой

справедливости. Но если наказание временно, оно от этого не менее тяжко;

его боятся тем более, чем больше ему верят, и верят тем более, чем более

оно рационально.

Наказание, в которое не верят, не служит более уздою, а вечность мучений —

одно из таковых.

Вера в вечность наказания, как мы сказали, имела смысл в известную эпоху; в

настоящее же время она не только не приносит пользы, а скорее, вредит, так

как порождает неверие. Нужно было бы прежде, чем устанавливать ее

необходимость, доказать ее действенность. Надлежало особенно показать ее

значение на тех, кто пытается ее доказать. К несчастью, многие из них

показывают своими поступками, что они не очень-то ее боятся. Если она

бессильна исправить тех, кто говорит, что ей верит, какое же влияние может

она иметь на тех, кто ей не верит?

МАТЕРИАЛЬНАЯ НЕВОЗМОЖНОСТЬ ВЕЧНЫХ МУК

18. До сих пор догмат о вечности наказаний опровергался только

рассуждениями, мы покажем теперь его противоречие с теми положительными

фактами, которые у нас перед глазами, и, следовательно, его невозможность.

По этому догмату, участь души неизменно определяется после смерти. Это —

преграда, поставленная совершенствованию. Итак, развивается душа или нет? В

этом весь вопрос: если она совершенствуется, то вечность наказания

невозможна. Можно ли сомневаться в этом прогрессе, наблюдая бесчисленное

разнообразие способностей, как нравственных, так и умственных, которые

существуют на земле, начиная от дикаря и кончая просвещенным человеком? Или

наблюдая разницу, которую представляет один и тот же народ в разные века?

Если предположить, что это не одни и те же души, то нужно допустить, что

Бог создает их с различными степенями развития, смотря по времени и месту;

что Он покровительствует одним, тогда как других обрекает на вечную

невежественность. Но это не согласуется со справедливостью, которая должна

быть одинакова для всех существ.

19. Несомненно, что души, отсталые умственно и нравственно, как, например,

души варварских племен, не обладают способностью наслаждаться природой или

великолепным сиянием бесконечного, как это свойственно душам, одаренным

достаточным для этого развитием. И если эти отсталые души не

усовершенствуются, то, в лучшем случае, могут пользоваться только

отрицательным счастьем.

Таким образом, мы приходим к выводу, согласному с самой строгой

справедливостью, что души высокоразвитые есть те же самые, что ранее были

отсталыми, но потом усовершенствовались с течением времени.

Тут уже мы касаемся важного вопроса о множественности существований, этого

единственно рационального средства выйти из затруднения. Но тем не менее,

мы его пока отложим и будем рассматривать душу в одном только ее

существовании.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7