Основы философских знаний

царь, который, очевидно, знал закон достаточного основания.

А вот отрывок из английской сказки, в которой нарочито нарушаются

сразу все четыре закона логики.

Вопрос: "Жива ли ещё та старушка, которую повесили в прошлую пятницу

за то, что она утопилась в собственной ванне? Она ещё жива?"

Ответ: "Ещё нет".

Попробуйте сообразить также, какой из законов логики нарушается в

плакате, висящем у входа в студенческую столовую: "Здесь можно заморить не

только червячка!"

Диалектика как метод

К общенаучным методам относится и диалектика. В Древней Греции

слово "диалектика" означало умение побеждать в споре, то есть умение

разрушать позицию оппонента и созидать собственную. В наше время это слово

обозначает учение о наиболее общих законах развития природы, общества и

познания. Философия прошла многовековый и трудный путь познания этих

законов, прежде чем они были четко сформулированы в философии Гегеля.

Ключевым понятием диалектики является "понятие "противоположности". Всякая

вещь, любой процесс содержат в себе такие свойства, которые находятся в

сложном отношении друг к другу: они не могут существовать друг без друга и,

одновременно, исключают друг друга. Положительные и отрицательные

электрические заряды, действие и противодействие, дифференцирование и

интегрирование, мужчины и женщины, добро и зло и т. п. — всё это примеры

противоположностей, ряд которых каждый может без труда продолжить.

Противоположности играют важнейшую роль в изменении и развитии любых вещей

и процессов.

Единство и борьба противоположностей

Суть этого закона в том, что единство и борьба противоположностей

является источником, причиной всякого изменения и развития.

Именно благодаря противоположностям в мире не найти ни одной вещи,

которая бы абсолютно не изменялась со временем. Процесс научного познания,

по своей сути, сводится к обнаружению и разрешению тех или иных

диалектических противоречий.

С точки зрения инженерного мышления полезно знать, что всякое

изобретение есть не что иное, как разрешение того или иного технического

противоречия. В большинстве случаев обнаружение и чёткая формулировка

такого противоречия означает половину успеха, если не больше.

Хрестоматийный пример — изобретение затвора у винтовки.

Первоначально оружие было шомпольным; через ствол шомполом набивали

порох, пыж, затем свинцовую пулю; для выстрела порох поджигался через

небольшое запальное отверстие. Противоречие заключалось в следующем. Чтобы

повысить скорострельность ружья, ствол надо было делать покороче, но чтобы

увеличить дальность и точность боя, ствол нужно было делать длиннее.

Требования, как видим, взаимоисключающие. И лишь когда оружейники осознали

и чётко сформулировали для себя это противоречие, возникла идея затвора,

позволяющая отделить функцию зарядки от функции выстрела у ствола.

Изобретательские приёмы, опирающиеся на закон единства и борьбы

противоположностей, получили названия "противопоставление" (поиск нового

образа как разрешение противоречия в старом) и "инверсия" (сделай

наоборот).

Переход количества в качество

Формулировка закона перехода количественных изменений в качественные и

обратно: всякое количественное изменение, выражающееся числом или степенью,

обязательно приводит к переходу вещи или процесса в новое качественное

состояние, то есть к появлению таких свойств, которых не было раньше; в

свою очередь, новое качество порождает новые количественные характеристики

вещи или процесса.

Например, охлаждение жидкости переводит её в твёрдое состояние;

появляются новые свойства и новые количественные характеристики —

кристаллическая решетка, твёрдость и т. п. Или рассмотрим струйку воды,

которой может играть рука ребёнка. Стоит только увеличить ее давление до

нескольких атмосфер, как перед нами уже мощная струя, бьющая из бранспойта

пожарника, ещё повысим давление — получим гидромонитор, разрушающий

угольный пласт и превращающий его в пульпу. Наконец, увеличим давление до

нескольких десятков атмосфер, и тонкая струя воды обретает способность

резать гранитный камень, как нож режет масло.

Изобретательский приём, основанный на данном законе диалектики,

получил название "гиперболизация" — мысленное увеличение или уменьшение

детали, узла, устройства и т. п., сопровождающееся анализом возможных

качественных изменений и выбором подходящего варианта. Скажем, машинка для

стрижки волос, газонокосилка, сенокосилка, комбайн — всё это результаты

использования приёма гиперболизации в инженерном творчестве.

Отрицание отрицания

Суть закона двойного отрицания заключается в том, что развитие вещи

или процесса проходит три этапа: исходная ступень (тезис), переход в

противоположность (антитезис), соединение некоторых свойств тезиса и

антитезиса (синтез), приводящее к новому качественному состоянию.

Это новое состояние означает как бы возврат к исходной ступени, но

именно "как бы", так как происходит обогащение возможностями второй

ступени. Следовательно, вместо движения по кругу возникает восхождение по

спирали. Хрестоматийный образ такого спиралевидного развития — пшеничное

зерно отрицается стеблем, а стебель, в свою очередь, отрицается колосом.

В инженерном деле важно знать историю своей специальности, историю

попыток решения той или иной технической проблемы. Триадичный характер

развития технических идей (новое есть хорошо забытое старое) приводит к

выводу, что знание истории своего дела позволяет не повторять уже сделанных

когда-то ошибок, не заходить в тупики, в которых изобретатели уже побывали

и убедились в их бесперспективности. С другой стороны, знание истории

проблемы зачастую помогает найти ключ к решению современной задачи, так как

в прошлом могли рождаться идеи, опережающие своё время, но реализуемые в

наши дни в связи с появлением новых технологий и материалов.

Ложные методы

Существуют методы, которые имеют внешние признаки правильных, а на

самом деле таковыми не являются. В науке их называют псевдонаучными. Как

правило, такими методами пользуются люди, которых интересует не истина как

таковая, а реализация каких-либо корыстных целей или стремление к победе

над оппонентом любой ценой. Иными словами, использование ложных методов

свидетельствует прежде всего о моральной нечистоплотности субъекта. Нужно

знать признаки таких методов, чтобы своевременно разоблачать тех, кто берёт

их на вооружение по принципу "цель оправдывает средства".

Простейший из таких "методов" — подгонка результатов. Когда студент на

лабораторной работе "подгоняет" точки, чтобы они ложились на графике

поближе к теоретической кривой, то есть вносит в таблицу не истинные

показания приборов, а "правильные", — это обычно воспринимается как

безобидная студенческая лукавость.

Однако не так уж редки случаи, когда молодой диссертант ведёт себя по-

студенчески: не видит, точнее, не хочет видеть отклонений экспериментальных

данных от теоретических установок, с которыми он уже свыкся или в которых

крайне заинтересован. Легче "не заметить" аномалию, чем искать объяснение

её появлению. Начинается фальсификация истины из корыстных побуждений или

из страха покуситься на устоявшиеся авторитеты, который является самым

большим грехом в науке.

Софистика

Одним из ложных методов является софистика. Софистами в античные

времена называли учителей "ложной мудрости", которые за деньги обучали

своих учеников умению побеждать своих оппонентов в политике или судебных

процессах, не гнушаясь при этом никакими средствами. Софистика — это приёмы

ведения дискуссии, когда целью является не объективная истина, а лишь

победа в споре.

Приёмы софистов, в том числе в науке, многообразны. Это ловкая подмена

терминов, ложные ссылки на авторитетов, когда приведенную "цитату"

невозможно быстро проверить — действительно ли так говорил тот "или иной

выдающийся учёный. Это замалчивание "невыгодных" фактов, их подтасовка, или

даже выдумывание "фактов" в расчёте на неожиданный удар по оппоненту. Это

переход на личность оппонента, поиски "компромата" на него с целью

дискредитировать его в глазах окружающих. Это манипулирование эмоциями

публики или толпы с целью завоевать доверие, пусть даже временное.

Софист обычно проявляет чудеса изворотливости, в том числе логической,

не брезгует самыми грязными, средствами, вплоть до закулисных интриг,

наушничества, сколачивания "своих" группировок и т. п. Самым опасным для

софиста является человек, который хорошо знает его приёмы и уловки и, не

стесняясь, разоблачает их аргументировано и публично. Однако разоблачение

софиста, требует изрядного мужества, так как софисты мстительны и коварны.

При этом нужно избежать соблазна воспользоваться в разоблачении софиста его

же средствами.

Эклектика

Ещё одним из ложных методов является эклектика. Это способ

"выдёргивания" идей из различных, порой даже противоположных, концепций или

теорий и их механическое соединение в одно целое. При этом создаётся

видимость новизны. Получается некое подобие "лоскутного одеяла", какие шили

из-за бедности крестьянки из кусочков ткани, остающихся от других пошивок.

Эклектизм в науке — это по сути дела не что иное, как плагиат, но не

прямолинейный, а замаскированный. Главный признак эклектика —

беспринципность, желание бесконфликтного существования, стремление к

чрезмерной "гибкости" позиции. Самый опасный человек для эклектика — так

называемый "энциклопедист", то есть человек с широкими познаниями и

эрудицией, который легко распознает плагиат, даже тщательно

закамуфлированный.

Особенно опасен эклектизм в политике. Заимствовать идеи из программ

других политических партий; давать обещания, которые приятно слышать

избирателям; говорить сегодня одно, завтра — другое, порой прямо

противоположное: манипулировать кадрами в угоду сильным оппонентам;

искажать факты без зазрения совести и т.п. — вот далеко не полный перечень

приёмов политика-эклектика. Выразительным примером подобного поведения,

хотя и шутливым, является одна из историй, случившаяся с Ходжей Насреддином

— среднеазиатским мудрецом.

Однажды, повествует легенда, к Ходже пришёл сосед с жалобой на другого

соседа, с которым у него произошёл конфликт. Выслушав его, Насреддин

сказал, что он прав. Удовлетворенный сосед ушёл. Спустя время пришёл второй

сосед и тоже начал жаловаться на первого, обвиняя его во всех смертных

грехах. Выслушав его, и ему Ходжа сказал, что он прав. И этот сосед ушёл

удовлетворённым. Жена Насреддина, которая слышала оба разговора,

возмутилась: "Как так, Ходжа? Они утверждали противоположные вещи и каждому

ты сказал, что он прав. Такое ведь невозможно!". На что Ходжа, подумав,

ответил: "И ты права, жена моя". И жена удовлетворилась.

Конечно, с житейской точки зрения поведение Ходжи Насреддина нельзя не

признать разумным, однако в логическом плане оно представляет собой

эклектизм чистейшей воды.

Как бы то ни было, уловки софистов и эклектиков нельзя оставлять

безнаказанными; в противном случае это плохо кончается.

Глава 14. ФИЛОСОФИЯ ТЕХНИКИ

Развитие человека и развитие техники связаны между собой неразрывно.

Если сравнить деятельность животных и деятельность человека, то сразу

бросается в глаза принципиальное отличие. Животные лишь приспосабливаются к

окружающей среде, почти не изменяя её. Они органично слиты с природой, так

как представляют собой её часть. При этом животные, создавая различные

сооружения (восковые ячейки у пчёл, птичьи гнёзда, плотины у бобров и

т.п.), пользуются только своими естественными органами. Человек же не

ограничивается приспосабливанием к природе; напротив, он начинает активно и

сознательно преобразовывать её, в известной степени подчинять её себе ради

удовлетворения своих потребностей. На первых ступенях эволюции общества эта

преобразующе-подчиняющая деятельность людей ещё мало заметна. Но с

дальнейшим развитием она становится всё более очевидной и определяющей.

Понятие техники

Техника (от греч. — "мастерство") — это совокупность средств,

создаваемых для осуществления производства и обслуживания

непроизводственных потребностей общества. Она появляется путём

опредмечивания в природном материале трудовых функций, опыта и знаний

людей. Основное назначение техники — частичная или полная замена

производственных функций человека с целью облегчения труда и повышения его

производительности. Техника является составной частью производительных сил

общества, и в определённом смысле служит показателем уровня его развития.

Принято разделять технику на пассивную и активную. Пассивная техника

включает в себя производственные сооружения и здания, технические средства

коммуникации (железные дороги, мосты, каналы, трубопроводы и т.п.),

технические средства связи (радио, телефон, телевидение), подземные

коммуникации, одним словом то, что принято сейчас называть инфраструктурой

производства. Активная техника — это орудия труда (физического и

умственного), инструменты, механизмы, машины, автоматические линии,

средства программного управления, компьютеры и т.д.

В историческом плане создание активной техники предшествует появлению

пассивной техники. Историю техники можно делить на этапы по разным

критериям: по использованию разных природных материалов (каменный век,

бронзовый, железный и т.д.); по применению различных видов энергии (век

пара, век электричества и т.п.); по качественно отличающимся технологиям.

Если взять за основу развитие активной техники, то выделяются три ключевых

этапа: орудия и механизмы ручного труда — машины — автоматы и

автоматические линии.

На первом этапе человек является материальной основой технологического

процесса; на втором этой основой становится машина, а человек лишь

дополняет её как технологический элемент; на третьем происходит

высвобождение человека из технологической цепи.

Все элементы активной и пассивной техники, начиная с каменного молотка

и кончая современным компьютером, получили название "артефакты" (лат. —

"искусственно сделанное"). Сущность артефактов — соединение природного

вещества с знанием; это соединение порождает новые функциональные свойства,

которые содержатся в природном веществе лишь потенциально.

Философские проблемы

Долгие тысячелетия изобретения новых орудий труда, механизмов и

технологий не вызывали каких-либо проблем гуманитарно-социального

характера. Напротив, всякий следующий шаг в нахождении средств облегчить

производственный процесс и повысить его отдачу воспринимался в конечном

счёте как благо (не будем обращать внимания на бесплодные попытки в прошлом

затормозить технический прогресс со стороны религии). Однако уже во второй

половине XIX в. люди начинают осознавать, что техника не так уж безобидна,

что её развитие начинает показывать пугающие перспективы, вовсе не

планируемые самими создателями новых технических устройств.

Рассмотрим, к примеру, ветряные и водяные мельницы — с одной стороны,

и современную электростанцию, работающую на каменном угле, — с другой.

Во-первых, мельницы только передавали движение, не выходя за пределы

одной её формы, в данном случае механической. В этом случае, как известно,

отходы (потери энергии) минимальны.

Во-вторых, они органично вписывались в ландшафт, не вступая в

противоречие с окружающей природой, а как бы дополняя её.

В-третьих, эти порождения человеческого ума создавали определённое

эстетическое чувство, навевающее романтическое настроение, когда

однообразие равнины прерывалось крыльями ветряной мельницы, а за излучиной

реки вдруг открывалась приятная взору водяная мельница, поскрипывающая

своими колёсами (не случайно фантазия населяла русалками именно такие

места). Каждая мельница в единстве с ландшафтом как бы имела "своё лицо",

что отдаленно роднило эти утилитарно-производственные сооружения с таким

произведением искусства, каким является храм. Мельницы и церкви были в

прошлые времена элементами одного цивилизационного ряда, несмотря на

принципиальное различие их функций. Они не подавляли человека, а давали ему

ощущение гармонии с природой и Богом.

Иное дело — современные электростанции. Различие не только в том, что

это более грандиозные сооружения.

Во-первых, тепловая электростанция не передаёт движение, как это

делали мельницы, а высвобождает движение (энергию), затем преобразует его в

другие формы и, наконец, транспортирует его потребителям. В данном случае

мы имеет четыре этапа: химическая энергия (уголь) — тепловая (пар) —

механическая (вращение турбины и ротора генератора) — электрическая. При

этом появляется значительное количество отходов (вещественных и

энергетических), связанных именно с высвобождением и преобразованием

энергии, которые так или иначе выбрасываются вовне.

Во-вторых, крупные электростанции со своими громоздкими кубическими

формами, дымящимися трубами и переплетениями коммуникаций совершенно не

вписываются в ландшафт. Напротив, они уродуют его своей чужеродностью, как

бы бросая вызов природе, не говоря уж о прямом отравлении.

В-третьих, если у создателей станции она ещё может вызывать некое

эстетическое чувство строгостью линий и рациональностью математического

расчёта, то у рядового человека, воспринимающего её не саму по себе, а в

единстве с окружающим миром и собственным мироощущением, эстетическое

чувство не может возникнуть. Наоборот, понимая умом необходимость

электростанции, человек не может принять её чувством, интуитивно ощущая

опасность этого сооружения.

Рядом с гордостью за технический прогресс возникает и всё больше

беспокоит тревога, вызванная психологическим и физическим дискомфортом.

Человеку уже не приходит в голову проводить аналогии между техническим

монстром и храмом; техника, уже оказывается не в одном ряду с последним, а

в полярно противоположной позиции. Расхождение, которое прежде едва

намечалось, приближается к своему апогею. Электростанция гармонирует с

заводом, телевизионной вышкой, стартовой площадкой для запуска ракет;

природа же и храмы оказываются в положений ещё сохранившихся островков

былой гармонии, рождающих ностальгическое чувство.

Возникают противоестественные по своей сути словосочетания:

"индустриальный пейзаж", "промышленный ландшафт", "вторая природа". Человек

всё более начинает ощущать себя подавленным и уязвимым в этой "природе" и

на фоне этого "пейзажа". То, что люди создавали, чтобы защитить и

обезопасить себя, сделать свою жизнь более комфортной, обернулось угрозой и

опасностью для самого их бытия.

Осознание этих и подобных им проблем привело к возникновению в

философии нового направления, получившего название "философия техники".

Само это понятие было введено в научный оборот в конце XIX в. в Германии.

Философы, работающие в рамках этого направления, ставили своей задачей

изучение закономерностей, методологии и перспектив развития техники, его

социально-нравственных, экологических, политических и психологических

аспектов. В наше время проблемы в системе "общество — техника — природа"

очевидно обострились, стали буквально кричащими. Попытки решить их

исторически развивались в русле определённого противостояния двух основных

концепций — "инженерной" и "гуманитарной".

Инженерная философия техники

Система взглядов, получившая это название, исторически возникла

первой. Некоторые её элементы можно заметить уже в трудах И. Ньютона.

Прежде чем показать основные идей инженерной философии техники, заметим,

что слово "инженерная" не означает, что так думают только инженеры или все

инженеры. Этот эпитет следует воспринимать лишь в том смысле, что если

инженер отвлечётся на время от своего технического творчества и начнёт

размышлять более масштабно о смысле своей деятельности и о связи между

артефактами и человеком, то он раньше или позже придет к следующим мыслям.

Как уже говорилось, на заре цивилизации люди стали изобретать орудия,

и механизмы, чтобы облегчить труд и сделать его более эффективным.

Единственный путь, по которому они тогда могли идти — это копировать свои

естественные органы труда, придавая первым орудиям форму этих органов.

Анализируя устройство первых артефактов, нетрудно заметить, что они тесно

связаны с функционированием руки, кисти, пальцев, зубов человека. Изогнутый

палец становится прообразом крючка, горсть руки — чашей; в мече, копье,

весле, корзине, граблях, лопате, рычаге и катапульте, щипцах и кусачках

легко разглядеть различные положения и позиции руки, кисти, пальцев и т.п.

Вряд ли это копирование было сознательным. Морфологические параллели

между артефактами и органами человеческого тела, станут очевидными гораздо

позже, ближе к нашему времени.

С дальнейшим развитием техники эта похожесть форм становится всё менее

выраженной, а то и просто отсутствует. Например, колесо, и вообще

транспортные средства, совсем не копируют форму ног человека, хотя

функциональная аналогия несомненна.

Таким образом, можно сформулировать основную идею инженерной философии

техники: артефакты есть не что иное, как проекция тех или иных органов

человеческого тела на деятельность человека. В орудиях труда человек,

следовательно, систематически воспроизводит самого себя. Техника — это

своеобразное продолжение органов тела человека, это как бы их выход за свои

естественные границы.

Этот процесс осуществляется с усилением функций того или иного органа,

но с одновременным обеднением этих функций. Скажем, подъёмный кран — это

как бы вышедшая за свои естественные границы рука человека. Последняя может

играть на скрипке, переносить тяжести, делать тончайшие хирургические

операции, играть в карты и т.д. Подъёмный кран многократно усиливает руку,

но при этом выполняет только одну её функцию: поднять — перенести —

положить.

Микроскоп, телескоп, телевизор — это трансформация глаз человека;

радио — его уши; очистные сооружения — его печень и почки; железные дороги

— система кровообращения; телефонные цепи и компьютерные сети — его нервная

система. Мясокомбинат — вышедший за свои естественные границы желудок

человека; процесс пищеварения, который у первобытного дикаря начинался с

нуля (сырое мясо), у современного человека начинается задолго до того, как

мясо уже в переработанном виде попадает в его желудок.

Разумеется, инженерную концепцию техники, о которой здесь идёт речь,

не следует абсолютизировать и вульгаризировать в том смысле, чтобы

стараться непременно найти аналог всем без исключения органам человеческого

тела среди артефактов по принципу: каждому органу — артефакт, а каждому

артефакту — орган. Однако главная идея этой концепции плодотворна: техника

есть средство высвобождения человека из непосредственной трудовой

деятельности через проекцию его органов на эту деятельность, через

воспроизведение самого себя в качественно ином виде, через усиление в

артефактах своих органов с одновременным их функциональным обеднением.

Другим направлением в развитии этой идеи является создание искусственных

органов в медицинских целях (искусственное сердце, лёгкие, почки и т.д.), а

также успехов области робототехники.

Гуманитарная философия техники

Гуманитарная философия техники возникла позже инженерной. Это

направление философско-методологических и мировоззренческих исследований

феномена техники оформилось, начиная с 60-70-х гг. нашего века, прежде

всего в странах Западной Европы, Северной Америки, а также в Японии. То

есть в странах с наибольшим промышленным развитием, которые первыми

почувствовали и осознали необходимость таких исследований.

Была сформирована программа этого направления, суть которой в переходе

от чисто прагматического, функционального подхода к техническим устройствам

— к комплексно-системному, междисциплинарному анализу техники как сложного,

противоречивого фактора современной цивилизации, который вполне можно

определить как фактор риска.

В основе этой программы лежит идея, согласно которой изучение

закономерностей развития техники, его перспектив, а также влияния техники

на социальные процессы, человека и природу возможно только объединёнными

усилиями многих наук, таких как философия, социология, психология,

аксиология (теория ценностей), этика, эстетика, экология.

Нужно сказать, что к настоящему времени синтезирующая функция этой

программы всё ещё не реализована в более или менее заметном виде, хотя

тенденция к указанному синтезу налицо. Следует признать, что комплексные

исследования феномена техники лишь разворачиваются и пока ещё не могут

похвастать какими-либо серьёзными и внятными выводами и рекомендациями,

прислушиваясь к которым человечество могло бы уже сейчас избежать скрытых

опасностей, которые несёт с собой технический прогресс, если осуществлять

его бездумно.

Ясной и бесспорной является мысль: история современной технической

цивилизации показывает, что рациональное планирование техники, если оно

оторвано от гуманистических целей и ценностей, способно порождать

иррациональные последствия, разрушающие основы человеческого бытия. Однако

попытки довести эту мысль до конкретных и выполнимых рекомендаций

наталкиваются на противоречивость факторов, влияющих на технический

прогресс. Любой крупный технический проект, будучи оптимальным по своим

инженерным параметрам, может не соответствовать, например, определённым

национальным или культурным традициям, моральным или религиозным

требованиям; судьба масштабных технических проектов, даже вполне отвечающих

экологическим требованиям, зачастую натыкается на несовпадение интересов

различных классов, групп населения; на расхождение геополитических

устремлений различных государств, соображений национальной безопасности,

экономической конкуренции и т.п.

Инженерная философия техники, о которой речь шла выше, исходит из

лозунга: "Машина должна работать, а человек должен думать". Но в рамках

этой концепции "думание" предполагается как размышление над тем, как

заставить машину работать больше и лучше, взять на себя всё больше функций,

выполняемых людьми. Гуманитарная философия техники — это не зачёркивание

инженерной, а дополнение её весьма важной идеей, а именно: необходимо

думать не только над совершенствованием технических устройств и созданием

новых, но и над теми скрытыми, неявными, отдалёнными негативными

последствиями гуманитарного плана, которые неизбежно несёт с собой

технический прогресс. Важная заслуга гуманитарной философии техники в том,

что она ставит тревожный диагноз опасных тенденций в развитии техники,

грозящем необратимыми разрушениями природной среды и ставящем под сомнение

историческую перспективу человечества Но гуманитарная философия техники

пока ещё больше ставит вопросы, нежели даёт ответы (впрочем, вопрошание и

критика это и есть главные функции философии). Ясно, что проблема не может

быть решена призывами приостановить, сократить темпы технического

прогресса. Предложения запретить строительство новых фабрик и заводов,

атомных электростанций, ограничить выпуск автомобилей и т.п., уповающие на

создание некоего "мирового правительства", которое могло бы законодательно

решить все эти вопросы, очевидно обречены на неудачу или, по крайней мере,

имеют очень отдалённую перспективу. Столь же нереальными являются и призывы

решить социальные проблемы техники средствами самой же техники.

Утопическими являются и надежды на "исправление" человеческого духа, на то,

что в обозримом будущей произойдёт коренное изменение массового сознания,

его переориентация на достижение гармонии с природой, отказ от приоритетов

экономической выгоды, власти, конкуренции и военного преимущества.

Таким образом, противоречие, разрыв между научно-технической культурой

и гуманитарной культурой современного общества нарастает. Ядром этого

противоречия является отчуждение, возникшее в системе "человек — техника".

Проблема отчуждения

Понятие "отчуждение" имеет следующее содержание. Всякий продукт

человеческой деятельности, будь он материальным предметом или идеей, грозит

обернуться опасностью для самого человека. Неся ему определённое благо,

правда, иногда кажущееся, этот продукт как бы обретает самостоятельную силу

и норовит выйти из-под контроля своих создателей, которые попадают в

зависимость от него. Глубинный источник этого отчуждения находится не в

самих артефактах или теориях, которые чаще всего нейтральны, а в

противоречивой природе самого человека. Если люди изначально несут в себе

не только добро, но и зло (Каин и Авель лишь поверхностному восприятию

представляются разными людьми; идея Библии глубже: Авель и Каин — две

ипостаси каждого из нас), то эта двойственность отображается в их

деятельности и в продуктах этой деятельности.

Отчуждение в системе ''человек — техника" проявляется двояко. Во-

первых, это отчуждение техники от человека. Любой артефакт так или иначе

при определённых условиях превращается в угрозу. Столовым ножом можно

резать хлеб и капусту, но можно и убить человека, что иногда и происходит.

• Смешно на этом основании призывать к запрету производить столовые ножи.

Однако призыв запретить или сократить производство атомных электростанций

или веществ, разрушающих озоновый слой, уже не кажется смешным.

Во-вторых, происходит отчуждение человека от техники. Если устройство

и принцип действия ветряной мельницы понятны любому, в силу чего ошибки в

организации её работы минимальны, то устройство и работа компьютера,

авиалайнера или электростанции для подавляющего большинства людей являются

тайной за семью печатями. Люди начинают воспринимать технику так же, как

дикарь воспринимал молнию. Техника становится для них непонятной и пугающей

силой, с которой приходится соседствовать и мириться.

Даже профессионалы, специально обученные и подготовленные к работе с

такой техникой, всё чаще перестают соответствовать ей по своим

психофизиологическим характеристикам. Иными словами, человек всё очевиднее

превращается, в весьма ненадёжный элемент технических систем, обладающих

зачастую громадным энергетическим потенциалом, что делает ошибки

катастрофическими. Всё чаще причиной технических трагедий становится так

называемый "человеческий фактор", то есть несоответствие возможностей

человека возможностям технических устройств.

Например, известно, что внимание человека подвержено непроизвольным

флукгуациям (флуктуация — отклонение некоторой величины от номинального

значения), напоминающим сокращения сердечной мышцы. В среднем через каждые

12 сек. происходит расконцентрация внимания на 1-1,5 сек. Это вызвано

необходимостью передышки для нервной системы, нуждающейся в отдыхе, и не

может контролироваться человеком, даже не замечается им. В условиях работы

с техникой, требующей высокой и стабильной концентрации внимания,

флуктуации внимания становятся источником грубых ошибок операторов,

диспетчеров, водителей, лётчиков и т.п. При этом даже дублирование принятий

решений, как средство защиты от флуктуации внимания, не всегда помогает.

Медленная техника прошлых веков прощала человеку несовершенства его

органов, современная техника уже не прощает.

Всё это говорит о том, что техника в своём развитии уже достигла того

предела, за которым её "минусы" начинают (или скоро начнут) перевешивать её

"плюсы". Именно поэтому проблемы, которые ставит и пытается решить

гуманитарная философия техники, как никогда актуальны.

Информационная цивилизация

Одним из аспектов обсуждаемой темы является вопрос о роли и

перспективах информационных процессов в современном обществе. Давно минули

времена, когда общественный прогресс определялся способностью людей

овладевать новыми видами вещества или энергии. Лозунг "Кто владеет

информацией, тот владеет миром" становится всё более актуальным. Техника

получения, преобразования и передачи информации становится всё более

совершенной, а с созданием "мировой паутины" (Интернет) в этой области

открываются принципиально новые перспективы, возможности которых ещё далеко

не осознаны.

Положение человека в системе информационных потоков становится всё

более сложным и менее предсказуемым. В индивидуальном плане происходит

переход от "классической культуры" к так называемой "мозаичной культуре",

описанный французским социологом А. Молем ещё в 60-е годы. Классическая

система образования, фундамент которой сложился в XVI-XVIII вв., давала

относительно стройную систему знаний о мире. Человек усваивал их по

принципу ступеней: отталкиваясь от ядра фундаментальных понятий, он

овладевал другими понятиями, спускаясь к ним с помощью логических связей.

Получаемый при этом "экран знаний" индивида напоминал по своей структуре

ткань, прочно соединённую поперечными нитями. Постепенно, в процессе

обучения, этих соединительных нитей становилось всё больше и больше, ткань

знаний уплотнялась, образуя крепкую и экономно построенную структуру.

Во второй половине нашего века характер приобретения знаний

существенно изменился. Современный человек значительную, если не большую,

часть знаний получает не в системе рационального образования. Последние

вылавливаются им из ежедневно обрушивающегося на него обильного и

беспорядочного потока случайных сведений из газет, журналов, радио,

телевидения, компьютерных сетей и т.п. Оснащение его ума, таким образом,

происходит сейчас не столько через систему образования, сколько через

средства массовой коммуникации.

Информационный взрыв привёл к ситуации, когда ни вузовский профессор,

ни тем более школьный учитель, уже не являются "передним краем" научного

знания. Школьные предметы, построенные на упрощённой классификации наук,

уже почти вышли из игры, демонстрируя иногда чуть ли не полувековое

отставание. Традиционные учебные заведения уже не могут служить основными

носителями всех и новейших знаний. Такое под силу лишь мощным компьютерным

системам, интеграция которых даёт мировую память, открывающую принципиально

новые возможности для творчества. Возникла угроза существенного

обесценивания индивидуальных знаний, приобретенных путём книжного

образования. Она наиболее реальна, когда индивид по тем или иным причинам

выпадает из системы компьютерной грамотности и вытесняется поэтому на

обочину жизни, становится социальным аутсайдером.

Продолжая аналогию с тканью, можно сказать, что "экран знаний"

современного человека всё более становится похожим на "войлок": знания

складываются из разрозненных обрывков, связанных друг с другом не логикой,

а простыми, чисто случайными отношениями близости по времени усвоения, по

созвучию или ассоциации идей. Эти обрывки не образуют структуры, но они

обладают силой сцепления, которая не хуже старых логических связей придает

знаниям определённую плотность и компактность. Культуру, основывающуюся

именно на таких знаниях, похожих на войлок, можно назвать "мозаичной".

Эта констатация равносильна признанию несостоятельности существующей

системы образования. Можно спорить, действительно ли гуманитарная культура,

основы которой закладывались один-два века назад, уже исчерпала себя;

действительно ли следует свыкнуться с мыслью о мозаичности знаний

современного человека. Но бесспорно одно: системы массовой коммуникации уже

превратились в серьёзного конкурента существующим системам образования.

Настолько серьёзного, что последним необходимо подумать о кардинальном

реформировании, если они намерены и в дальнейшем оставаться главным

посредником между индивидом и культурой.

В наше время, чтобы стать квалифицированным специалистом, человеку

необходимо учиться в общей сложности 16-17 лет. Это намного больше,

например, чем в XVII-XIX вв. При этом неизмеримо выросла не только

профессиональная, но и социальная ответственность индивида. А что дальше?

Если способы обучения не изменятся, то скоро понадобится учиться 20-25 лет,

что представляется слишком расточительным. Уже сейчас крупнейшие библиотеки

мира жалуются, что примерно 50% всех книг, которыми они располагают, ни

разу не затребовались ни одним читателем с момента их издания. Стало быть,

книжное обучение почти исчерпало свои возможности, но никто пока не может

указать на кардинальный выход из положения.

Глава 15. ЛИЧНОСТЬ И ОБЩЕСТВО

Взаимоотношения отдельной личности и общества — многоплановая тема. Мы

рассмотрим здесь лишь один её аспект, но весьма актуальный: что заставляет

некоторых людей вступать в конфликт с обществом, становиться уголовным

преступником, политическим террористом, коррупционером и т.п. В каждом из

таких случаев можно указать множество конкретных факторов, способствующих

подобной трансформации человека, но нет ли более глубинных причин,

заслуживающих философского обобщения?

Испокон веков людей волнует вопрос: почему один человек

законопослушен, порядочен и трудолюбив, а другой, живущий в том же самом

обществе, безнравственен, агрессивен, стремится отнять у первого то, что он

заработал своим трудом? Ни один народ в истории человечества не может

похвастаться тем, что у него нет или не было слоя людей, которые стремятся

совершить насилие над другими, унизить, ограбить или убить. В каждом

обществе, в любом этносе всегда находятся люди, которые как бы заряжены на

обман, интригу, насилие, преступление. Они как бы находятся в состоянии

молчаливой войны с остальной частью общества. Этот слой людей называют по-

разному: безнравственным, антисоциальным, аномальным, криминальным. Дело не

в названиях, а в самой сути: почему такие люди всегда были и есть? Может ли

общество достичь когда-либо такого состояния, когда все его члены статут

порядочными и не агрессивными, когда одни люди перестанут унижать и

обманывать других, прекратят насилие и разбой?

Над этими вопросами задумывались крупные мыслители, они продолжают

волновать всех думающих людей. Попытки найти ответ (а на эту тему написаны

десятки томов) привели к двум основным точкам зрения, к двум концепциям.

Концепция внешних факторов

Первая из них настаивает на том, что истоки агрессивности и склонности

к насилию находятся в условиях жизни людей, в структуре общественных

отношений, в недостатках воспитания. С этой точки зрения каждый человек не

рождается агрессивным существом, он рождается предрасположенным к добру. Но

обстоятельства жизни делают его агрессивным, и он начинает творить зло.

Иначе говоря, он — продукт внешних обстоятельств, продукт тех отношений и

свойств общества, которые от него не зависят, которые он застаёт в момент

своего рождения.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9