Ответы на вопросы госэкзамена по философии философского факультета СПбГУ

бессмертного существа. Почему же тогда самоубийство? Поскольку люди этого

не ведают, им нужна проповедь. Кириллов приносит себя в жертву из-за любви

к человечеству. Это педагогическое самоубийство. “Я несчастен, - говорит

К.,- ибо обязан заявить своеволие”. На смерть его толкает не отчаяние, а

бескорыстная любовь к ближним.

Но сам Достоевский отрекается от своих героев: “Если убеждение в

бессмертии так необходимо для чел. бытия (что без него чел. приходит к

мысли о самоубийстве), то, стало быть, оно и есть нормальное состояние

человечества, а коли так, то и само бессмертие души человеческой существует

несомненно”. Это противоречие позволяет нам сказать, что мы имеем дело не с

абсурдным творчеством, а с творчеством, в кот. ставится вопрос об абсурде.

Ответ Достоевского своим героям (Кириллову): жизнь есть ложь, и она вечна.

Абсурдное творчество не дает ответов.

Творчество без будущего. Итак, надежду нельзя устранить навсегда. Она

наиболее осаждает тех, кто хотел бы от нее избавится. Она постоянно уводит

человека с определенного им пути. Это показывает насколько сложна абсурдная

аскеза, отказывающая в бытии всякому умиротворению. Трудится и творить “ни

для чего”, зная что у созданного тобой нет будущего, и сознавать при этом,

что это столь же неважно, как и строить на века - вот трудная мудрость

одобряемая абсурдной мыслью. Она должна придать окраску пустоте. Если у

творчество и бывает завершение, то это только смерть самого творца. У

человеческой воли нет другой задачи, кроме поддержания сознания в

деятельном настрое. Творчество является свидетельством единственного

достоинства человека - его упрямого бунта против своего удела, постоянства

в усилиях, полагаемых бесплодными. От абсурдного творчества надо требовать

того же, что и от мысли - бунта, свободы и многообразия. Низвергая вечное и

безусловное, оно дает явится многообразию преходящего человеческого.

Открытие абсурдности жизни позволяет окунуться в нее со всей безудержностью

страсти без будущего.

Миф о Сизифе.

Боги обрекли Сизифа таскать камень в гору за: разглашение их тайн,

надругательство над Смертью (заковал беднягу), непослушание (отпущенный из

Аида наказать слишком послушную жену (дабы проверить ее любовь, приказал по

смерти выбросить его без захоронения на площадь. Исполнила. Возмутился

послушанием, столь противном человеческой любви) решил не возвращаться. Ни

уговоры, ни гнев, ни угрозы не помогли, пока Гермес не приволок насильно

обратно по специальному постановлению Богов). Т.о. ясно, Сизиф - герой

абсурда. В его драме две стороны: подъем и спуск. Толкая наверх камень, он

в предельном напряжении и сам становится камнем, но спускаясь за своей

ношей вновь обретает время для ясности сознания, в кот. он возвышается на

своей судьбой. Если миф трагичен, то дело в сознательности героя. Трагедия

Эдипа, слепо повиновавшегося своей судьбе, начинается с момента прозрения

(кот. столь же стал моментом ослепления). “Моя старость и величие дух, -

говорит он, - побуждают меня, невзирая на столькие испытания, признать, что

- все хорошо”. Нет такой судьбы, над кот. нельзя было бы возвысится с

помощью презрения. Судьба современного рабочего не менее абсурдна.

Слова “все хорошо” изгоняют из мира богов, обращая судьбу человека в

дело сугубо человеческое, кот. людям и надлежит улаживать самим. Здесь то

и коренится молчаливая радость Сизифа, кот. так же признает, что все

хорошо, возвращаясь к своему камню и созерцая череду бессвязных действий,

кот. стала его судьбой, созданной им самим и скрепленной печатью его

смерти. Уверенный в человеческом происхождении всего человеческого,

подобный слепцу, жаждущему прозреть и твердо знающему, что его ночь

бесконечна, Сизиф шагает вовеки веков. Надо представлять себе Сизифа

счастливым, т.к. он живет во вселенной, где нет хозяина и кот. не кажется

ему ни бесплодной, ни никчемной.

Ленин «К вопросу о диалектике».

Раздвоение единого и познание противоречивых частей его - есть суть

диалектики. Это противоборство различного в математики - + и -,

дифференциал и интеграл, в механике - действие и противодействие, в физике

- положительное и отрицательное электричество, в химии - соединение и

диссоциации атомов, в общественной науке - классовая борьба.

Сущее осуществляется в единстве и борьбе противоположностей, определяя его

“самодвижение” как источник и принцип.

Выделяет две концепции развития и эволюции: 1. Как уменьшение и увеличение,

повторение и 2. Единство противоположностей - раздвоение единого на

взаимоисключающие противополжности и взаимоотношения между ними.

1. пуста, выносит основу развития из самого развивающегося. 2. Направлена

на познание самого источника “само”движения. Только она дает ключ к

“скачкам”, к “перерыву постепенности”, к “превращению в противоположность”,

к уничтожению старого и возникновению нового.

Единство противоположностей условно, временно, преходяще, относительно.

Лишь их борьба абсолютна, как абсолютно развитие и движение. Но для

объективной диалектики различие между абсолютным и относительным не

абсолютно, но относительно. Для нее и в релятивном есть абсолютное.

Диалектика частного и общего - каждое общее есть в своем частном, каждое

частное отсылает к своему общему - понятие об объективной необходимости.

Для субъективизма и софистики релятивное только релятивно и исключает

абсолютное.

Диалектика свойственна всему познанию человека. Диалектика есть

естественная теория познания.

Познание развивается в виде кругов. Античная - от Демокрита до Платона и

диалектики Гераклита.

Возрождение - Декарт, Гассенди, Спиноза.

Новая - Гольбах - Гегель (через Беркли, Юм, Кант)

Гегель-Фейербах-Маркс.

Диалектика - живое, многостороннее познание, приближение к

действительности, кот. несоизмеримо богаче “метафизического” материализма,

кот. не может применить диалектику к процессу познания. Но как он, так и

философский идеализм (он же поповщина) - ограниченные стороны общего

процесса диалектического познания.

Познания человека - кривая линия, приближающаяся к ряду кругов, к спирали.

У философского идеализма есть гносеологические корни, но он пустоцвет,

растущий на древе “могучего, всесильного, объективного, абсолютного,

человеческого познания”, т.к. превращает одну часть кривой человеческого

познания в прямую, теряет понимание его диалектического развития и

становится идеологией.

Монадология Лейбница.

Монада - не имеющая частей простая субстанция, входящая в состав

сложных - неуничтожимый и не возникающий естественным путем (т.к. простой)

атом или элемент природы, вещи. Монады в силу этого неизменны, могут

возникнуть лишь путем творения. Монады не имеют ни окон, ни дверей - не

поддаются внешнему воздействию.

Однако монады должны обладать свойствами, чтобы быть существами, иначе

бы все они пребывали бы в тождестве неразличимого. Монады отличны, кое

отличие проистекает из внутреннего принципа, определяющего возможность

изменений. Но помимо этого должно быть многоразличие изменяющегося,

производящее разнообразие простых субстанций. Оно обнимает многое в едином

или простом. Поэтому монады, хотя и не имеют частей, должны обладать

множественностью состояний и отношений.

1. Преходящее состояние, обнимающее многое в простом - восприятие

(перцепция), отличная от сознания или апперцепции, т.к. не требует для

своего существования осознания. Деятельность внутреннего принципа,

связывающего перцепции, - стремление. Оно необъяснимо механическими

причинами, т.к. имеет место в простой субстанции, а не сложной.

Все простые субстанции - энтелехии, т.к. содержат в себе некое

совершенство и самодовление, кот. делает их источником внутреннего движения

- бестелесными автоматами.

Души есть монады - кот. помимо восприятия и стремления, кот.

отчетливы, обладают памятью, остальные - просто монады или энтелехии.

Всякое настоящее состояние - следствие предыдущего, и соответственно

само по себе содержит будущее. Память дает душам род связи по

последовательности, кот. похожа на разум, но отлично - основа припоминания

и узнавания.

Познание вечных истин возвышает человека до познания его самого в

Боге, определяя его как разумную душу или дух. Через познание истин человек

становится способных к рефлексивным актам, где ему дается его собств.

существование. Рефлексивные акты предоставляют главные предметы наших

рассуждений.

Принципы рассуждений: принцип противоречия - (ложно противоречивое,

истинно противоречащее ложному), принцип достаточного основания - ни одно

явление не может быть ни истинным, ни действительным без достаточного

основания, указывающего почему так, а не иначе.

Два рода истин: истины разума - необходимы, исключают возможность

противоположенного, достигаются посредством анализа идей до их элементарных

оснований (определений, аксиом, постулатов). Истины факта - случайны,

противоположенное им возможно.

Есть простые идеи - неопределимые (т.е. неразложимые, тождественные,

тавтологичные) - первоначальные принципы, недоказуемые, но противоречащее

им в самом себе заключает противоречие. Но достаточное основание должно

быть и у истин факта. Их достаточным основанием может быть только абсолютно

необходимое, стоящее вне цепи многоразличия случайных вещей, как их

основание и источник - Бог. А поскольку он - достаточное основание для

любого существования, постольку он один, т.к. его достаточно. Как основание

любой реальности он абсолютно совершенен и не имеет границ, так как

совершенство - величина положит. Реальности, а Бог - реальность par

excellence. Совершенство всего от Бога, несовершенство от конечной природы

вещей.

Бог источник не только существований, но и сущностей, т.е. всего

реального в возможности. Если есть реальность сущностей то она должна иметь

основания в чем-нибудь абсолютно сущем и действительном, т.е. в

существовании существа, чья сущность заключает в себе существование и

которому достаточно быть возможным, чтобы быть действительным. Поскольку в

возможности Бога нет никакого отрицания, т.е. противоречия - он есть

априори. Поэтому же есть вечные истины.

Доказательство апостериори - конечным существам для своего

существования необходимо Безусловное - Бог. Бог - первичное единство,

изначально простая субстанция. В Боге - могущества, как источник всего,

знание как сокровищница идей, воля - производящее изменение согласно началу

наилучшего.

Монада - действующее в соотв. с наличными совершенствами (отчетливое

восприятие) и страдающее в соотв. с несовершенствами (смутное восприятие).

Одно творение бывает более совершенным чем другой и тогда служит априори

объяснением того, что там происходит. Поэтому говорят, что оно на него

действует. Но это есть идеальное влияние одной монады на другую, которое

может происходить только посредством Бога. Бог согласует вещи между собой,

реализуя из множества возможных миров один оптимальный (все к лучшему в

лучшем из миров). Вследствие этой связи посредством Бога со всей

совокупностью тварного каждая монада - живое зеркало универсума (принцип

предустановленной гармонии, определяющий возможность познания - все дышит

взаимным согласием). И так как монад множество, то - множество различных и

ограниченных точек зрения, но зримым с них является один и тот же

универсум. Ограниченность познания проистекает из ограниченности

совершенства монад (иначе все были бы богами). Монады различаются по

степени отчетливости в восприятиях, согласно с которыми они только и могут

познавать. Тело с монадой - живое существо, а с душой - животное. Тело

находящее в согласии с телами так же представляет универсум как и монада,

которая соотв. соотносится с ним исходя из тела, кот. ей принадлежит. В

теле - тот же совершенный порядок, что и в душе. Оно есть божественная или

естественная машина, являющаяся машиной во всех своих частях (в отличие от

искусственных машин). Каждая часть материи содержит в себе актуальную

бесконечность, в которой существует целый мир творений, живых существ,

животных, энтелехий и душ (рыба в озере, но в рыбе множество иных озер с

иными рыбами и т.д.). Мир во всем есть порядок, нет хаоса и смерти. Тела

трансформируются, но полностью не уничтожимы.

Кроме Бога не бывает душ отделенных от тела, ни бестелесных гениев.

Душа и тело действуют посредством своих законов, но соотносятся посредством

предустановленной между субстанциями гармонии. Души действуют посредством

конечных (целевых) причин - посредством стремлений, целей и средств. Тела

посредством действующих причин - производящих или движений. Посредством

Бога оба царства - конечных и действующих причин - гармонируют между собой.

Тела действуют так как будто нет душ, души - тел, но вместе так как будто

влияют друг на друга.

Различие между душами и духами - первые есть просто зеркала

универсума, вторые - самого Бога, в силу чего каждый дух в своей области -

малое божество. Т.о. духи способны вступать в общение с Богом на правах

подданных или детей. Совокупность Духов - Град Божий. Он представляет мир

нравственный в мире естественном устанавливая гармонию между царством

природы и царством Благодати, между Богом как творцом машины универсума и

Богом как Монархом божественного Государства Духов. Поэтому каждому

воздастся по делам его.

Декарт.

Рассуждения о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать

истину в науках.

Речь от первого лица.

I. Соображения, касающиеся наук. Способность отличать истину от

заблуждения - разум - есть у всех людей и одинаков, поскольку именно он

делает людей людьми, а различия могут быть только у случайных свойств, а не

общих форм. Различие во мнения соотв. не от природы разума, а от способов

его использования.

Задача - не научить методу, а продемонстрировать его использование.

Разочарование в наличном знании - нет абсолютно достоверной науки.

Поскольку в философии почти все проблематично, постольку необходимо считать

ложным, все что не более чем правдоподобно, дабы выявить что-либо абсолютно

достоверное. Другие науки, т.к. они заимствуют принципы из философии должны

рассматриваться вторично. Знание можно найти или в самом себе или в великой

книге мира, но не среди разномастных мнений.

II. Основные правила метода. Наилучшее здание - построенное в согласии

с единым планом. Поэтому необходимо перестроить здание собственного знания,

представляющего дотоле разнородную совокупность мнений, в согласии с

требованиями собственного разума, не полагаясь на веру. Отсюда решение

освободится от всех принятых на веру мнений. Пример не для тех, кто

полагает, что умнее чем есть и не для тех, кто настолько скромны, что

довольствуются следованию чужим мнениям. Логика, анализ геометров и алгебра

- модели познания, взять лучшее, отбросив излишнее. Правила метода: 1. Не

принимать за истинное что-либо, что не представляется уму ясно и отчетливо

и может дать повод сомнению. 2. Делить каждую рассматриваемую задачу на

столько частей, сколько необходимо для того, чтобы ее разрешить. 3.

Располагать мысли в порядке от простейших и легкопостигаемых до сложных,

как по ступеням, предполагая порядок даже там, где он очевидным образом не

дан. 4. Делать перечни настолько полные, а обзоры всеохватывающие, чтобы

быть уверенны, что ничего не опущено. Этот метод дал возможность разрешить

различные затруднения в алгебре и геометрии, а так же других науках. Но

прежде всего его необходимо применить к философии как сфере, из которой

иные науки черпают свои принципы.

III. Несколько правил морали, извлеченных из этого метода. 1.

Повиноваться законам и обычаям страны проживания, следуя мнениям наиболее

благоразумных людей, т.к. свои под сомнением. Т.е. умеренным мнениям, т.к.

всякая крайность плоха. 2. Оставаться решительным в действую, следуя самым

сомнительным мнениям, коль скоро принял их за правило. 3. Побеждать скорее

себя, а не судьбу, менять свои желания, а не порядок мира, т.к. в нашей

полной власти только наши мысли. 4. Заниматься своим делом.

Прежде чем пересматривать основания метафизики, решил путешествовать и

набираться опыта, чтобы и делал еще долго, если бы не дошли слухи, что эту

работу уже завершил. Поэтому пришлось оправдывать свою репутацию.

IV. Доводы, доказывающие существование Бога и бессмертие души, или

основания метафизики.

Во-первых, исключить как ложное, все что может дать повод к сомнению:

чувственный опыт, чужие мнения, доказательства геометрии и т.д., т.к. и

здесь есть место для ошибок. Но это утверждение иллюзорности всего на свете

выявляет предельную истину - Ego cogito, ergo, sum (не силлогизм, а

очевидность), кот. можно сделать основанием метафизики. Я- субстанция,

природа или сущность кот. состоит в мышлении и кот. для своего бытия помимо

него не нуждается ни в чем. Я - душа, кот. отлична от тела и легче

познается и т.д. Эта самоочевидность в своей достоверности определяет

исходные критерии достоверного - ясное и отчетливое представление.

Трудность заключается в том, что считать ясным и отчетливым. Сомнение как

реальность мышления указывает на некий предел его совершенства, поскольку

полное постижение есть нечто большее, чем сомнение. Но откуда идея этого

совершенства. Она не проистекает не из природы вещей, т.к. их представление

ограниченно моим мышлением, не из него самого, т.к. оно по определению

конечно. Соотв. эта идея вложена тем, идей кого она является - Богом,

абсолютно совершенным и самодостаточным. Бог необходимо существует,

поскольку в его идеи необходимо заключается представление о его

существовании, как в идее треугольника - представление о равенстве его

углов двум прямым (хотя не содержится представление о существовании какого-

либо треугольника самого по себе). Существование Бога является необходимым

условием познания, т.к. в противном случае мы не имели бы абсолютного

основания для утверждения какой-либо истины, поскольку только в

божественном разумении мыслимое тождественно сущему. Разум указывает, что

все наши представления должны иметь какое-либо основание истины, чтобы быть

достоверными, кот. Бог вложил в нас. Поскольку душа независима от тела- она

бессмертна.

V. Порядок физических вопросов.

Пересказ своей неопубликованной работы (“Мир ил трактат о свете”), где

Декарт рассматривает возникновение воображаемого мира, во всем подобного

этому, из хаоса и, вследствие действия естественных законов, формируется в

знакомый нам. От описания неодушевленных тел к описанию животных и человека

в их телесной природе, потом к описанию явлений, кот. возникают при

вложении в тело разумной души.

Рассматривает функционирования сердца, с точки зрения механицизма -

кров поступает в камеры сердца и вследствие сердечной теплоты расширяется,

закрывая клапаны, через которые вошла и открывая выпускные. Новая кровь не

поступает и наличная охлаждается, в силу чего проталкивается в артерии

сужением сердца. Одновременно открываются закрытые ею клапаны и все заново.

Круговое кровообращение (ссылка на Гарвея). Законы механики тождественны

законам природы, тело как божественная машина.

VI. Что необходимо, чтобы продвинуться в исследовании природы.

Вместо умозрительной философии нужно создать практическую,

способствовавшей бы овладению природой. Необходимы опыты.

Порядок размышления. 1. Начала или первопричины, простые следствия,

частные следствия и т.д. - от простого к сложному. Но в эмпирии следствий

так много, что их не отличить непосредственно от причин, которые необходимо

в познании раскрыть посредством многократных частных опытов.

Сартр

Экзистенциализм - это гуманизм.

В защиту экзистенциализма от обвинений в том, что он проповедует

квиетизм отчаяния - раз никакая проблема неразрешима, то не может быть и

никакой возможности действия в мире, и в том, что он подчеркивает

человеческую низость и обособленность (исходя из самодостаточности cogito),

игнорируя прекрасное и феномены человеческой солидарности. Христиане - э.

уничтожает все ценности, не оставляя ничего кроме произвола, т.к. если бога

нет, то все дозволено.

Экзистенциализм - учение, кот. делает возможной человеческую жизнь и

кот. утверждает, что всякая истина и всякое действие предполагают некоторую

среду и человеческую субъективность. Он дает человеку возможность выбора.

Существует две разновидности экзистенциализма: христианские

экзистенциалисты (Ясперс и исповедующий католицизм Габриэль Марсель) и

экзестециалисты-атеисты (Хайдеггер, французские экзистенциалисты и сам

Сартр). Тех и других объединяет убеждение, что существование предшествует

сущности “или, если хотите, нужно исходить из субъекта”.

Сущность - когда изготовление чего-либо (напр., ножа) предшествует его

существованию (в нее материальная, целевая, формальная и действующая

причины, совокупность средств изготовления). Понятие “человек” в

божественном разуме сходно с понятием нож в разуме ремесленника, и бог есть

т.о. просто ремесленник высшего уровня. XVIII век атеизм философоф

ликвидировал понятие бога, но не понятие сущности человека, “человеческой

природы” (у Дидро, Вольтера и даже у Канта). Это значит, что каждый

отдельный человек - лишь частный случай понятия “человек”, индивидуация

общности.

Экзистенциализм более последователен. Он учит, что есть по крайней

мере одно бытие, у кот. существование предшествует сущности и это бытие -

мы сами. “Существование предшествует сущности” значит, что человек сначала

существует, встречается, появляется в мире, и только потом определяется в

своем бытии как бытии-в-мире. Для Э. человек потому не поддается

определению, что изначально ничего собой не представляет. Нет никакой

“природы человека”. Человек есть лишь то, что сам из себя делает. Человек -

это существо, кот. устремлено к будущему и сознает, что проецирует себя в

будущее. Человек - это прежде всего проект, кот. переживается субъективно,

а не мох, не плесень и т.д. (по вкусу). Ничто не предшествует этому

проекту. Человек станет таким, каков его проект бытия (это не тождествено

его желанию). Сознание и желание принимают конкретные формы лишь на основе

проекта и поэтому они вторичны. Но поскольку существование предшествует

сущности, постольку человек ответственен за то, что он есть.

Экзистенциализм т.о. отдает человеку во владение его бытие и возлагает на

него полную ответственность за существование.

Но эта ответственность есть не только ответственность за себя, но так

же за всех людей. “Субъективизм” экзистенциализма значит не то, что человек

не может выйти за пределы своей субъективности, а то, что индивидуальный

субъект сам себя выбирает. Но выбирая самих себя, каждый человек выбирает

тем самым всех людей. Каждое действие, которое создает из нас человека,

каким мы хотели бы быть, создает так же и образ человека, каким он, по

нашим представлениями должен быть. Выбрать себя означает утвердить ценность

того, что мы выбираем (мы же не выбираем заведомое зло). Т.о. то, что мы

выбираем - благо. Этот образ, кот. мы творим, значим для всей нашей эпохи в

целом. Выбирая себя, мы выбираем человека вообще.

“Тревога” - это сознание человеком того, что когда он на что-то

решается, то выступает как законодатель, выбирающий одновременно с собой

все человечество, благодаря чему он не может избежать чувства глубокой и

полной ответственности. Те кто его не ведают, просто его прячут. Это

тревога Авраама (Кьеркегор). Эта тревога не препятствие к действию, а

условие его правомерности, предполагающей рассмотрение множества

возможностей и выбор одной из них.

“Заброшенность” означает, что бога нет и у человека нет алиби в бытии,

т.к. исчезает всякая возможность найти какие-либо ценности в умопостигаемом

мире. Это тревожит экзистенциализм. Исходный пункт экзистенциализма - “если

бога нет, то все дозволено” (Д.). Это значит, что нет детерминизма, что

человек свободен, что он - свобода, что он обречен на свободу. Человека

создают поступки. Но никакая мораль, никакие знамения не могут помочь в

выборе действия. А даже если они есть, то их истолкование принадлежит

выбирающему. Заброшенность приходит вместе с тревогой и значит лишь то, что

мы сами выбираем свое бытие.

“Отчаяние” значит, что мы будем принимать во внимание лишь то, что

зависит от нашей воли, или ту сумму вероятностей, кот. делают возможным

наше действие. Отчаяние значит действие без надежды. “Нет нужды надеяться,

чтобы что-то предпринимать” - руководство к действию. Экзистенциализм т.о.

противоположен квиетизм, т.к. утверждает, что реальность - в действии.

Человек - нечто иное как проект самого себя, совокупность своих действий.

Действие - положительное определение человека, все остальное в счет не

идет.

Но экзистенциализм - это оптимизм, т.к. укореняет судьбу человека в

нем само. Человек - то, что он из себя делает.

Другие нападки на Э. - обвинения в субъективизме. Но субъективизм Э.

есть лишь утверждение предельной реальности Cogito как основания всякой

истины. Кроме картезианского “Ego cogito, ergo, sum” не может быть никакой

другой исходной истины. Любые другие теории, упраздняющие Cogito могут

иметь дело лишь с вероятным, не имеющим никаких оснований, и т.о.

низвергаются в пропасть небытия, т.к. чтобы определить вероятное нужно

обладать истинным. Э. - единственная теория, кот. придает человеку

достоинство. Всякий материализм ведет к рассмотрению людей как предметов,

совокупности реакций не отличающихся от совокупности качеств и явлений,

кот. образуют стол и т.д. Э. хочет создать царство человека как

совокупность ценность, отличную от материального царства. Но субъективность

Э. - не исключительно индивидуальная субъективность, т.к. в Cogito человек

открывает не только самого себя, но и других людей. Через “я мыслю”

(вопреки Декарту и Канту) мы постигаем себя перед лицом других людей.

Человек постигающий себя через Cogito вместе с тем обнаруживает всех других

людей, причем как условий своего собственного существования. Чтобы получить

какую-либо истину о себе, человек должен пройти через другого. Обнаружение

внутреннего мира т.о. открывает в то же время другого как стоящую передо

мной свободу, кот. мыслит и желает “за” или “против” меня. Этот мир -

интерсубъективность, где человек решает, чем является он и чем являются

другие. Т.о. эта субъективность Э. есть прежде всего интерсубъективность.

Но если невозможно найти некую универсальную сущность, то можно

выявить общность условий человеческого существования, как совокупность

априорных пределов, кот. очерчивают фундаментальную ситуацию человека в

универсуме. Это - необходимость человека быть в мире, быть в нем за

работой, быть в нем среди других и быть в нем смертным. Они не объективны и

не субъективны, но имеют объективную и субъективную стороны. Объективны

потому, что встречаются повсюду и могут быть познаны. Субъективны т.к. не

представляют ничего, если не пережиты человеком, кот. свободно определяет

себя в своем существовании по отношению к ним. И хотя проекты различны, все

они представляют попытку выйти за пределы, в силу чего обладают некоторой

универсальной значимостью, делающей проект одного человека доступным

осмыслению другого. Нет никакой разницы между свободным бытием, бытием-

проектом, существованием, выбирающим свою сущность и абсолютным бытием.

Претензия - “вы можете делать, что хотите”. Ответ - выбор возможен

всегда только в одном направлении, но невозможно не выбирать. Отказ от

выбора - выбор. Выбор не произволен, поскольку возможности его всегда

определяются предзаданной выбору ситуацией. Моральный выбор - творческий

акт, кот. человек принужден делать как сущий среди людей.

Прогресса нет, т.к. каждая ситуация сингулярна. Выбирать себя не

честно нельзя, т.к. нечестность - это заблуждение. Оценить выбор человека

можно с позиций истины. Человек сам выбирает ценности и нечестность

возводит во всеобщность ложь, в силу чего человек теряет свою свободу. Но

желать он может лишь свободы, т.к. она одна есть основание всех ценностей.

Человеком движет воля к свободе, но эта абстрактная воля вынуждена

реализовываться в конкретном, в силу чего человек встает перед выбором и

свободой других людей. Наша свобода зависит от свободы других, как и

наоборот - выбирая свою свободу, мы выбираем свободу других. Как только

начинается действие, я обязан желать вместе со своей свободой свободу

других. Свобода может быть целью только тогда, когда целью является так же

свобода других. Те же, кто пытаются скрыть свою свободу под ссылкой на

детерминизм - трусы, а те, кто доказывают необходимость своего

существования, хотя человек появился случайно на земле, - сволочи. Но

трусов или сволочь можно судить только с точки зрения аутентичности -

признания свободы как определения человека. Абсолютную ценность имеет

только действие во имя свободы.

Жизнь не имеет априорного смысла. Ценности выбирает сам человек, чем и

сообщает смысл своей собственной жизни, полагая возможность определенного

человеческого сообщества.

Два смысла гуманизм. Гуманизм - человек как высшая цель и высшая

ценность. Но он значит, что можно оценивать человека по наиболее выдающимся

действиям некоторых людей, снимая ответственность за существование со всех

прочих. Это - абсурд.

Экзистенциализм не рассматривает человека как цель, т.к. человек

всегда незавершен. Человек находится постоянно вне себя, проектируя себя во

вне и теряя себя там. С другой стороны, он может существовать лишь

преследуя трансцендентные цели. Т.о. он находится в сердцевине

осуществляемого им самим выхода за пределы. Эта связь конституирующей

человека трансцендентности и субъективности - в том смысле, что человек не

замкнут в себе, а всегда присутствует в человеческом мире - есть то, что мы

называем экзистенциалистским гуманизмом. Он говорит человеку, что нет иного

законодателя кроме него самого и что он, пребывая в заброшенности, обречен

решать свою судьбу. Реализовать себя по-человечески он может не погружаясь

себя, а реализуя конкретные цели, определяющие его самоосуществление. Э. -

такой атеизм, кот. заявляет, что даже если бы бог существовал, то это

ничего не изменило бы, поскольку суть дела не в боге. В этом смысле Э. -

это оптимизм, учение о действии.

Гегель. Философия истории.

Введение.

Тема - не общие размышления о всемирной истории, а сама всемирная

история. Существуют три вида историографии: а) первоначальная история, б)

рефлективная история с) философская история.

а) Первоначальная история. историки (Геродот, Фукидид, Гвиччардини и

др.) описывали современные им события и были проникнуты тем же духом, что

определил их специфику, перенося в сферу духовных представлений то, что

существовало вовне. Дух автора и тех действий, кот. он описывает были

тождественны. Он не прибегает к рефлексии, т.к. сам духовно сжился с тем,

что описывает и не выходит за его пределы. Искажения, вносимые автором, не

имеют особого значения, т.к. сами определенны общим для него и описываемого

духом и культурой.

б) Рефлективная история. Это история, изложение кот. возвышается над

современной эпохой не в отношении времени, а в отношении духа. Имеет

подвиды.

Всеобщая история (какой-либо страны или мира в целом). Историк

подходит к обрабатываемому им материалу с чуждым для него духом. Здесь

важны вырабатываемые самим историком цели, принципы и способ написания

истории. При этом часто происходит навязывание истории чуждого ей духа.

Будучи связана с продолжительными периодами она вынуждена отказаться от

индивидуального изображения действительности, прибегая к абстракциям,

позволяющим резюмировать богатое содержание.

Прагматическая история. Направленная на раскрытие в истории

действующего в ней духа, с целью вынесение каких-либо “уроков истории”, в

силу чего история наполняется современным содержанием. Но это выведение

уроков невозможно, т.к. каждая эпоха определяется собственными

специфическими обстоятельствами и является настолько индивидуальным

состоянием, что необходимые решения, вытекающие из него действительны

только для него. Эта история зависела от точки зрения автора и поэтому они

плодились как котята, и когда все они приедались возникали проекты

написания истории со всех возможных точек зрения. Но это лишь материал.

Критическая история. Здесь излагается не сама история, а история

истории, дается оценка исторических повествований, определяется степень их

истинности и достоверности (критика источников). Все заключается в

проницательности автора, который выторговывает нечто не у предметов, а у

произведений, и в силу ограниченности его способности к этому возникают

множество неисторических вымыслов.

История частного, кот. представляет переход к всемирной истории

(история религии, права, искусства напр.) Они имеют значение в той мере в

какой направлены на выявление их причастности целому жизни народа, к его

духу, выявление которого приводит к

с) Философской истории. Философия истории означает ее мыслящее

рассмотрение. Однако, философия истории не предполагает ее конструирования

априори, создания некой чистой истории. Она занимается действительной

истории, вводя в нее единственное допущение (кот. для философии допущением

не является), что разум господствует в мире и соотв. всемирно-исторический

процесс совершался разумно. Разум - субстанция, так и бесконечная мощь,

кот. является сам для себя бесконечным содержанием всей природной и

духовной жизни, равно как и бесконечной формой - проявлением этого

содержания. Предметом его деятельности является он сам, а ее формой -

история. Поэтому всемирная история возможна лишь как история всемирного

духа, что и подтвердит ее рассмотрение. Это признание наличия разума в

бытии зафиксировано Анаксагором в идее ума, и религиозной идеи провидения,

кот. однако утверждает непознаваемость плана творения. Но поскольку история

является историей духа, кот. себя осуществляет в истории, постольку ее

возможно понять и это понимание определит укоренение духа в самом себе как

присвоении им своего бытия, отчужденного в его собственной истории. Но для

этого познания не достаточно веры в разум, рассматриваемой абстрактно,

необходимо выявить разум в его определении. Это вопрос определения разума

самого по себе относительно к миру совпадает с вопросом о конечной цели

мира. Это требует определить каково содержание этой конечной цели и как оно

осуществлялось.

Всемирная история свершается в духовной сфере, поскольку именно дух

есть субстанциальный носитель истории. Соотв. необходимо выявить природу

духа, средства реализации им своей цели и рассмотреть государство как

полную форму реализации духа в наличном бытии.

А) природу духа (в противоположность материи) составляет свобода. В то

время как субстанция материи находится вне ее, Дух есть у себя бытие.

Всемирная история соотв. - обнаружение духа в том виде, как он вырабатывает

в себе знание о том, что он есть в себе, т.е. свобода. Восточные народы

знали, что один свободен (деспот), греки и римляне - некоторые свободны, а

не человек как таковой (поэтому у них были рабы), лишь германские народы

дошли в христианстве до сознания, что человек как таковой свободен, что

свобода духа составляет основное свойство его природы. В истории т.о.

действует принцип свободы и всемирная история - прогресс в сознании

свободы. Понятия свободы - один (Азия), несколько (Греция, Рим), все

(герм.) указывают на необходимое деление истории в ее рассмотрении. Итак,

определением духовного мира и конечною целью мира было признано сознание

духом его свободы. Но необходимо определится в этом понятии свободы духа и

рассмотреть средства, благодаря которым он реализует ее.

Б) Постановка вопроса о средствах, благодаря которым свобода

осуществляет себя в мире, приводит к собственно историческому явлению. Если

свобода есть внутреннее понятие, то средства есть нечто внешнее, что

непосредственно обнаруживается в истории. Ближайшее рассмотрение выявляет

незначительную роль в истории общей цели и преобладание частных интересов,

страстей, характеров. Когда мы смотрим на историю как на такую бойню, где

казалось бы без всякой цели приносятся в жертву все ее достойное

содержание, встает вопрос: ради какой конечной цели все это происходит. Но

этот вопрос разрешим лишь исходя из рассмотрения всех частных моментов как

средств, рефлективный путь восхождения от частного к всеобщему был

отвергнут с самого начала. Первый момент рассмотрения - принцип свободы,

пока что является чем-то всеобщим, кот. как бы оно не было истинно в себе,

еще не совсем действительно. Для того, чтобы он стал действительным, должен

присоединится второй момент - обнаружение в действии, принципом кот.

является воля, деятельность человека вообще. Благодаря этой деятельности,

кот. есть потребность, стремление, склонность и страсть человека, только и

могут реализоваться это понятие и сущие в нем определения, т.к. они имеют

силу не непосредственно благодаря им самим. Поэтому в истории ничего не

происходит без того, чтобы действующие индивиды не получали удовлетворения.

Это частные лица с частными интересами, потребностями, мнениями, в силу

чего можно сказать, что ничто великое не свершалось без страсти. Т.о. в наш

предмет входят два момента - идея и человеческие страсти, где первый

основа, а второй уток великого ковра истории. Страсть есть субъективная,

формальная сторона энергии, воли и деятельности, определяющая следование

человека одним целям в ущерб другим. Эта неизмеримая масса частных желаний,

интересов и деятельностей является орудием и средством мирового духа, для

того чтобы достигнуть его цели, сделать ее сознательной и осуществить ее.

Истории принадлежит т.о. то, что подчинено разуму как в себе и для себя

всеобщего и субстанциального. Этот разум имманентен в историческом

конкретном бытии и осуществляется в нем и благодаря ему. Чистая цель

истории поэтому не является содержанием частного интереса, хотя и

осуществляется посредством него. Таким образом встает вопрос о соединении

свободы (как частной деятельности) и необходимости (как внутренний, в себе

и для себя сущий духовный) процесс, т.е. вопрос о совпадении единичного и

всеобщего. Это соединение происходит в государстве как объективации

свободы, которое процветает тогда, когда частный интерес достигает

тождества с общим. Деятельность есть средний термин заключения, где один из

крайних - идея, пребывающая неузнанной в глубине духа, а другой - внешность

вообще, предметная материя. Посредством деятельности совершается переход

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18